Сочетание величества с одиночеством
Чем же больше всего изумляет Фудзи? Может быть, сочетанием своего величия с гордым одиночеством. Первая вершина Японии возвышается как бы на ровном месте. Горы вокруг находятся на почтительном расстоянии, словно не решаясь заслонить ее безупречных очертаний.
Даже не верится, что такой идеально правильный конус мог быть порождением одной из самых необузданных в природе стихий.
Как же велики дремлющие в недрах горы силы, если даже кратковременные пробуждения их столь грозны! Во время последнего извержения, произошедшего в 1707 году, улицы Токио были засыпаны 15-сантиметровым слоем пепла. А ведь от вулкана до столицы больше 100 километров!
Фудзи волнует своей картинностью в самом высоком смысле этого слова. Кажется, что перед тобой не явление природы, а произведение искусства, некий обобщенный образ, созданный воображением художника. Можно понять японских поэтов, утверждающих, что созерцание этой горы рождает стремление к самосовершенствованию.
Несколько миллионов человек ежегодно посещают эти места, превращенные в государственный заповедник. Суеверное паломничество превратилось в национальную традицию. И трудно сказать, что радует здесь в такой прозрачный день: близость национальной святыни или простор нетронутой природы.
– Фудзи – вулкан правильной конической формы. Это самая высокая и самая красивая гора в Японии…
Девушка-экскурсовод смущенно опускает на колени микрофон. Да, обыденные слова здесь слишком бедны. Но легко ли объяснить, почему столь знакомая, даже примелькавшаяся на открытках гора заставляет сердце учащенно биться!
Автобус довозит нас до пятой станции. Дальше нужно взбираться пешком. Остался позади шум сосновых лесов, а вскоре исчезают следы любой растительности. Но чем безжизненнее выглядит склон, тем многолюднее он становится. Попутчиков столько, что вполне можно обойтись без проводника.
Между седьмой и восьмой станциями назначен ночлег. В приземистой хижине постояльцу дают миску горячего риса, несколько ломтиков соленой редьки, сырое яйцо, место на нарах и пару одеял. С 8 вечера до часу ночи полагается спать. Но где там! Ощущение такое, будто ты улегся не в горном приюте на высоте более 3 тысяч метров, а у дороги, по которой гонят скот.
Словно копыта цокают по камням сотни посохов, звякают привязанные к ним бубенчики. Ни на минуту не стихает топот, свистки, крики лоточников.
Давно стемнело, а люди все идут и идут. Несколько часов отдыха – и пора двигаться дальше. Вклиниваюсь в строй, и в глазах начинает рябить от пляшущих по камням лучей карманных фонариков. Ночное шествие выглядит как сплошная вереница огней, которые, извиваясь, уходят вверх.
Километровая очередь к вершине
За девятой станцией начинает светать. Ускоряю шаг: не пропустить бы восход солнца! Однако общий темп движения, наоборот, спадает. Торопить впереди идущих бесполезно. Тропа забита людьми, которые движутся к вершине со скоростью очереди за газетами.
Самое время присмотреться к попутчикам. Нестройный хор седовласых мужчин юношески задорно поет студенческую песню (врачи-однокурсники дали зарок совершить это восхождение на выпускном вечере 30 лет назад). Учитель рассказывает в микрофон колонне заспанных школьников о природе вулканов. К его словам почтительно прислушивается экскурсия крестьянок с острова Хоккайдо. Для двух молодых пар восхождение на Фудзи заменяет свадебное путешествие. Какое удивительное смешение всех возрастов, всех слоев общества, всех уголков страны!
Еще десять шагов, еще пять. Вершина! Наконец-то удалось ступить ногой на высшую точку Японских островов, чтобы увидеть с нее восход над Страной восходящего солнца! Внизу, в волнах розового света плавают горные цепи – еще более невесомые, чем облака над океаном. На высоте 3776 метров сами собой приходят возвышенные мысли.
Но, взобравшись на Фудзи, лучше любоваться окрестными далями, чем приглядываться к самой вершине. Фудзи похожа здесь не столько на отвал шлака, сколько на свалку. Повсюду разбросаны ржавые консервные банки, пестрые обертки, пустые бутылки. Год от года уменьшается глубина 200-метрового кратера, которому выпала участь становиться похожим на мусорную яму.
На гребне кратера напротив друг друга расположился храм, похожий на ярмарку, и купол метеостанции, похожий на храм. И если служба погоды устремлена к небесам, то служителей храма волнуют дела земные. Они бойко торгуют сувенирами, открытками, кока-колой и пивом по десятикратной цене.
Радар, смонтированный на вершине Фудзи, – центр метеостанций страны. А служба погоды в Японии – почитаемое дело. Поэтому за трудом и бытом шести человек, постоянно зимующих на горе, японцы следят с таким же чувством, как у нас за полярниками на дрейфующей льдине. Тридцатиградусные морозы, разреженный воздух – вся эта романтика трудного, но нужного дела является пищей для множества репортажей. Ведь отсюда можно обнаружить око очередного тайфуна задолго до того, как бедствие обрушится на японское побережье.
Пора в обратный путь. Трехчасовой спуск по крутой осыпи напоминает то ли слалом, то ли замедленно-удлиненные шаги по лунной поверхности.
Пусть профессиональные альпинисты считают Фудзи недостойной внимания. Но километровая очередь у первой в стране вершины – это уже само по себе достопримечательность, которую не забудешь.
Не рисом единым
Проблема продовольственной безопасности
Японская общественность бьет тревогу. Страна восходящего солнца ныне производит менее 40 процентов необходимого ей продовольствия. Об этой ошеломившей всех цифре заговорили после перехода к принятому в международной практике методу: сопоставлять отечественные и импортные продукты питания, которые потребляет страна, не по стоимости, а по количеству калорий.
В 60-х годах, когда я работал в Токио, аналогичный показатель составлял почти 80 процентов. К 90-м годам он снизился до 50, а теперь упал ниже 40 процентов. По уровню продовольственной безопасности Япония оказалась в хвосте списка развитых стран. (К примеру: Австралия – 237 процентов, Канада – 145, США – 128, Франция – 122, Германия – 91, Англия – 74, Швейцария – 49, Южная Корея – 49 процентов.)
Для страны-архипелага, окруженной морями, проблема продовольственной безопасности имеет жизненно важное значение. Поэтому японское правительство сформулировало стратегическую цель: к 2015 году поднять уровень самообеспеченности продуктами питания до 45 процентов, а к 2020 году – до 50 процентов.
Нынешняя чрезвычайная ситуация стала результатом двух послевоенных процессов. Негативным побочным последствием бурной индустриализации и урбанизации стали обезлюдевшие деревни. Сначала из сел в города устремились девушки, чтобы скопить себе на приданое.
