Да и с чего ему быть виноватым? По сути это был сдвоенный шестицилиндровик, причем даже мощность снималась с коленвала посередине между двумя "блоками". Так что мотор "чудом технической мысли" не был – он был обычным двенадцатицилиндровым мотором. Ставить такой на трактор (или еще куда) смысла не было: длиной мотор получился чуть ли не в полтора метра, для "Сухогруза" мощность такая была не нужна – скорость с ним увеличивалась всего на пять-семь процентов по сравнению с простым четырехцилиндровым, а на тракторах даже шестицилиндровик легко ломал шестерни коробки передач. Но вот если такой двигатель поставить на небольшой локомотив – лишние его силы оказывались очень не лишними. Ну Илья и спроектировал узкоколейный "тягач" на его базе. То есть спроектировал под двигатель двенадцатиступенчатую коробку передач – и теперь по выходным строил сразу три локомотива на моем заводе. Елена Андреевна поначалу пришла ко мне ругаться, но, когда я показал ей готовящийся для Ильи Ильича "сюрприз", она свои возражения сняла: Илье я делал прогулочный катер – вещь несомненно весьма престижную. Сюрприз, который я начал готовить для нее, так сюрпризом и остался – нечего даже добрым феям все знать заранее.
Не остался без сюрпризов и я, причем первый оказался не очень-то приятным.
Глеб Зюзин – самый богатый ерзовский купец – на меня очень обиделся и даже стал подыскивать каких-нибудь "злодеев" с целью моего физического устранения – о чем мне сообщил (всего за рубль) местный "головорез" Степан Кружилин. Я его понимал – ведь для того, чтобы засеять освободившиеся поля, я скупил на корню весь урожай ржи в Ерзовке, Собачьей Балке, в Рынке (это деревня такая, называлась она "Рынок") и всех трех через реку лежащих селах Погромских. Пришлось зайти к нему в гости и объяснить, что даже при неудавшейся попытке хотя бы набить мне морду сам Глеб Трофимович, дом его вместе с домочадцами, и все прочее движимое и недвижимое имущество будут преданы всеочистительному огню. Причем я особо озабочусь о том, чтобы глава семьи этому огню был предан живьем. Купчина объяснению поверил, в особенности учитывая то, что заходя в гости я попросту пристрелил из револьвера выскочившего из конуры цепного пса.
Откровенно говоря, я очень испугался – и только поэтому повел себя таким образом. Но больше всего меня удивило то, что этот поступок довольно сильно поднял мой авторитет среди крестьянства. Хотя, возможно, росту авторитета способствовала последняя моя фраза, брошенная Зюзину уже при выходе из ворот его усадьбы: "Это же произойдет и при нанесении любого вреда и моим людям или их имуществу".
Пожалев на будущее, что я не помнил отдающих архаикой удачных фраз из того же "Крестного отца". Ведь добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем одним только пистолетом…
Камыша мне требовалось все больше, поэтому двадцать шестого августа на расчистку Ахтубинских ериков отправился "камышеуборочный комбайн", построенный на базе "Драккара". Два насоса подмывали корни камыша, после чего камыш просто собирался сетчатым транспортером и переваливался либо на порожний "Драккар" – если было очень мелко, или сразу же на сопровождающий "Сухогруз". Варварский метод, согласен – но во-первых камыша было ну очень много, во вторых корни мне были тоже нужны для обеспечения общепита, а в третьих не так уж много камыша я выгребал: "комбайн" за сутки чистил от силы с полгектара. Ну а сто тонн сухого камыша (и тонны две корней) мне покрывали и текущие нужды, и обеспечивали запас сырья на зиму. Это, собственно, был уже второй сюрприз – я никак не ожидал, что "урожайность" камышовых корней так велика. Хотя разобравшись, убедился, что все же мала: столько корней вырастало за несколько лет.
Третий сюрприз мне подарила Мышка: в воскресенье двадцать восьмого она приволокла мне в подарок огромную корзину винограда, еще большую корзину с грушами и яблоками, "торт такой огромадный" и даже ананас. А "на сладкое" – шесть бутылок шампанского. То есть не сама принесла (она бы просто не подняло столько), все это тащили трое здоровых мужиков – и притащили как раз к завтраку, который, по вернувшейся традиции, проходил в обществе Камиллы. А по традиции новой – еще и в обществе Машки: с утра она теперь четыре часа "обучалась наукам разнообразным" – причем в качестве учителей были мобилизованы все мои инженеры и их супруги (при наличии таковых), так что завтракать теперь она тоже приходила ко мне (точнее, к Дарье, за ее замечательными пирожками).
Когда в дверях появилась и Мышка, да еще с такими подарочками, все мы слегка удивились (то есть буквально рот открыли от изумления), и лишь после того, как она уселась за стол, я смог спросить:
– По какому случаю банкет? Уж не выходишь ли ты замуж и это пищевое изобилие – твой прощальный дар осиротевающим нам?
Мышка хихикнула:
– Нет, это не мой дар вам, а твой дар нам! – И, оторвав большую гроздь винограда, продолжила:
– Было бы просто неприлично простому русскому инженеру-миллионщику не угостить шампанским присутствующих здесь дам!
– Согласен, но все же повод-то для угощения какой?
Мышка повернулась к Камилле и с демонстративной досадой "поделилась сокровенным":
– Поверь мне, милочка, мужчины – они все такие несообразительные. Пока их носом не ткнешь – они так ничего и не поймут, придется все разжевывать, как дитятку неразумному …
Но удержаться долго она все же не смогла, и, встав в вычурную позу, громогласно объявила:
– Вчера в пять часов пополудни Александр Владимирович стал миллионщиком! – а затем, перестав изображать из себя античного оратора, нормальным голосом пояснила: – У вас, после поступления денег их Саратовского магазина мотоциклов, на счету в банке стало больше миллиона рублей!
Первой отреагировала Машка:
– Ну теперь, дядя Саша, ты мне выстроишь новый стеклянный завод?
Не удержалась и Камилла:
– Мне сейчас попросить новую электрическую станцию или сперва мы все же позавтракаем?
Сюрприз был очень приятный, хотя я и знал, что большая часть этих денег "испарится" уже в сентябре. С другой стороны…
– Мышка, вот ты про наши деньги все знаешь. Поэтому задам тебе простой вопрос: а сколько денег мы вообще тратим ежемесячно? И сколько получаем? Я почему-то думал, что тратится почти все получаемое…
– Тут, Александр Владимирович, сразу ответить трудно. А если очень примерно взять, то за лето всего было потрачено три миллиона, а получено четыре. Сейчас только по действующим контрактам в месяц должно поступать по миллиону семьсот тысяч, а трат вы пока наметили чуть меньше или больше миллиона – это по конец года. Но ведь с конца октября перевозки по реке встанут, а это – почти триста пятьдесят тысяч доходов за месяц. Расходы же, напротив, вырастут – так что на конец года вряд ли сумма в банке вырастет сильно. Тысяч на двести, может триста… А давайте о делах завтра поговорим, воскресенье нынче все же! Отдыхать нужно, а не дела делать!
– Кому отдыхать – а мне опять учиться – пробухтела, хотя и очень тихонько, Машка: по воскресеньям супруга Чаева, Дора Васильевна с ней занималась литературой.
– Да, кстати, тебе наверное уже пора идти на урок. Но ты не переживай, мы тебя дождемся и вместе все отпразднуем, брат-то с сестрами поди все равно в воскресной школе до обеда?
Мы еще немного посидели, поболтали о совершенно "нерабочих" мелочах. Затем, договорившись, что "всерьез" событие отметим торжественным обедом в шесть вечера, разошлись.
Машка снова появилась у меня через полтора часа и, усевшись на кухне, стала читать "заданную" Дорой Васильевной книгу. Я когда-нибудь Дарью точно выгоню: стоящая на столе "неиссякаемая" корзина с пирогами очень вредно влияет на фигуру. Собственно, именно поэтому Машка на кухне и сидела, "заедая" книжку творениями вредной (для фигуры) Димкиной тетки. Не удержавшись, я налил себе кружку чаю и уселся рядом с девочкой.
Машка вдруг засмеялась, да так, что на самом деле свалилась со стула на пол.
– Ну что, слово смешное попалось? – поинтересовался я. Помню, в прошлый раз похожий приступ веселья у девочки вызвало слово "батрахомиомахия". Но она пояснила:
– Нет, просто такой дядька важный – она показала на портрет автора – а пишет ерунду, вот послушай: "Осенью, то есть в апреле и мае, нередки проливные дожди". Осень-то – она в октябре, а в апреле – весна. Или это дядька так специально для смеха написал?
"Дядька" на портрете был мне знаком, да и книжка называлась "Дети капитана Гранта". Я даже примерно помнил, в чем там суть, поэтому и ответил даже не задумываясь:
– Так они путешествовали в южном полушарии, на другой стороне земного шара. Помнишь, я тебе глобус показывал? Так вот, там где они путешествовали, времена года точно наоборот: когда у нас лето – там зима, а когда у нас зима, то у них лето. Где они сейчас едут, в книжке?
– В аргентинских пампасах, а это где?
