Эти горцы не обрабатывали землю, не выращивали урожай, а пасли овец и занимались разбоем. Пользуясь своим выгодным положением, они грабили всех кого не лень и в своей наглости дошли до того, что стали требовать дань и с персидских царей, когда те проезжали через их территорию. И что самое удивительное, они платили, предпочитая не связываться с воинственным горным племенем. В итоге, обнаглев от безнаказанности, они послали делегацию к Александру, объявив, что пропустят его в Персеполь, если он им заплатит столько, сколько платили персидские цари. Наверное, сын Амона был немало поражен подобной дерзостью, но себя сдержал, решив проучить зарвавшихся варваров. Горные разбойники и не подозревали, с кем они связались и какую беду на себя накликали, а если бы узнали, то убежали бы со всем своим народом в горы и сидели бы там тихо, не показывая носа. Александр пообещал им заплатить, и уксии ушли в горы, которые возвышались над ущельем, ведущим в Персиду. Сам же царь, в сопровождении телохранителей, гипаспистов и 8000 легковооруженных воинов в сопровождении местных проводников, выступил за ними по горным тропам. Каменистая горная дорога была тяжела, необходимость торопиться заставляла двигаться быстро, постоянно подвергаясь опасности свалиться вниз. Но Македонец все рассчитал очень точно – пока воины уксиев сидели на своих позициях и подсчитывали барыши от будущей сделки, македонские солдаты в предрассветном тумане, который укутал горы, по тайным тропам уже подкрадывались к их деревням. Там врагов никто не ждал, и беда застала людей во время сна. Бойня была страшной, пленных не брали, рубили всех без разбору – детей, женщин, стариков… Резали прямо в постелях, целыми семьями, пощады не давали никому. Кровь ручейками стекала по улицам, озверелая солдатня врывалась в дома, нанося удары направо и налево, хватала все ценное и набивала свои сумки. Добыча воинам царя досталась большая, ибо здесь хранилось все богатство уксиев, награбленное за много-много лет. Некоторым повезло убежать в горы, но царь преследовать их не стал – времени уже не было. Он стремительно вел войско туда, где находились главные силы уксиев, предварительно отправив Кратера с отрядом перекрыть им все пути отступления. Атака была стремительной и жестокой, горцы, не принимая боя, бросились наутек, поражаемые в спину царскими воинами. Кто-то пал от македонских мечей и копий, кто-то сорвался в пропасть, но большинство бегущих наткнулись на солдат Кратера, поджидавших их на путях отступления. Здесь и произошла самая жуткая резня, а склоны гор окрасились кровью уксиев – пленных не брали, а убивали сразу, ибо оскорбившим сына бога нет места среди живых. Лишь немногим удалось покинуть это жуткое место и убежать, но гнев царя был страшен – он хотел полностью уничтожить этот народ, как ему казалось, унизивший его. Но за этой показной свирепостью скрывался и трезвый расчет – Александр хотел раз и навсегда сделать безопасной дорогу из Персеполя в Сузы. Говорят, что только заступничество матери Дария, которую царь уважал, спасло народ уксиев от полного уничтожения. Но за то, что им было разрешено жить на этой земле, он обязались платить новому Царю царей дань: « Дань на них наложена была такая: ежегодно 100 лошадей, 500 вьючных животных и 30 000 овец » (Арриан). Вот так плачевно закончилась для народа уксиев попытка продиктовать свои условия завоевателю. Недаром говорят – не буди лихо, пока оно тихо.
* * *
Но короткая война с уксиями была для Александра детской забавой, по сравнению с тем, что ожидало его дальше. « Вторжение в Персиду было связано с большими трудностями, так как места там горные, малодоступные; к тому же страну обороняли знатнейшие персы (сам Дарий обратился в бегство )», – так рассказывает Плутарх о новой военной кампании царя. И действительно, его здесь поджидали серьезные трудности. Сатрап Ариобарзан, занял горный проход под названием «Ворота Персии», который вел в глубь страны, и был полон решимости не пропустить македонскую армию к древней персидской столице. Трудно сказать, что оказало влияние на такое его решение – преданность Дарию либо нежелание видеть, как захватчики топчут землю его Родины, но он оказался одним из немногих, кто в этот страшный для его страны час вступил в открытый бой с врагом. И самое главное, у него были основания рассчитывать на успех: в его распоряжении было до 25 000 пехоты и 700 всадников; скорее всего здесь были и его люди, и отряды местных аристократов, а также те, кого удалось набрать на землях Персиды. Помимо того, что сама местность была труднопроходимой для войска, он значительно усилил свои позиции, перегородив проход стеной, у которой устроил свой лагерь.
Судя по всему, Александр решил прорываться с ходу – без должной подготовки, рассчитывая на внезапность нападения. Но Ариобарзан оказался достойным противником – он выждал, пока македонские части втянулись в ущелье, а затем, по его сигналу, тысячи персов, усеявших горные склоны, стали скатывать вниз громадные валуны, забрасывать врагов камнями и дротиками, засыпать градом стрел. Армия царя моментально оказалась в критическом положении – вперед идти было невозможно по причине страшных потерь, а атаковать вверх по склону являлось самоубийством – каменная лавина сметала все на своем пути. Курций Руф дал очень интересную оценку происходящему: « Царь страдал не только от огорчения, но и от стыда, что так опрометчиво завел войско в это ущелье. Он был непобедим до этого дня, ничего не предпринимал напрасно; безнаказанно прошел ущелье Киликии, открыл новый путь по морю в Памфилию; теперь счастье его пошатнулось, не было другого спасения, как вернуться туда, откуда он пришел. Итак, дав сигнал к отступлению, он приказывает выходить из ущелья, сплотив ряды и подняв щиты над головами ». Для Александра уже избалованного многочисленными победами и тем, что удача всегда на его стороне, случившееся было подобно тому, словно его окатили ледяной водой. Складывается такое впечатление, что он сначала даже не понял, что произошло, и вместо того чтобы собрать военный совет, вызвал прорицателей и задал им вопрос: Что делать? О том, кто виноват, царь не спрашивал, все и так было ясно, а заострять внимание на этом он не хотел. Но что могли ему сказать люди, абсолютно не сведущие в военном деле? Тут и до Александра наконец дошло, что он занимается не делом, и, стряхнув оцепенение, он вновь обрел прежнюю уверенность. Прежде всего собрали и опросили местных, но их ответы царя не удовлетворили – кружной путь в Персиду вел через Мидию, а туда, как известно, ушел Дарий. В итоге подобный обходной маневр мог вылиться в затяжные боевые действия, а подобную задержку Ариобарзан использовал бы к немалой выгоде для себя. Однако был и еще один момент, который отметил Курций Руф: « Но совесть не позволяла царю оставить без погребения убитых воинов: по древнему обычаю не было более священного долга у воинов, как предание земле своих убитых ». Ситуация складывалась как во время осады Галикарнаса – хоть посылай послов просить у врага разрешения вынести своих павших. Но если тогда Александр на это пошел, фактически признав себя побежденным, то теперь это было исключено. Царь царей, сын бога, не мог быть побежден простым смертным, да и легенду о своей непобедимости требовалось всячески поддерживать. И тогда взялись за пленников, и один из них поведал, что « царь напрасно ведет войско в Персиду по горным хребтам; есть лесные тропинки, едва доступные людям, идущим поодиночке, где все закрыто зеленью и сплетающиеся ветви деревьев делают лес непроходимым » (Курций Руф). В итоге выяснилось, что пленный пастух действительно исходил со своим стадом все окрестные горы и знает, о чем говорит. Ох уж эти пастухи! Начиная от битвы при Фермопилах и заканчивая сражением на реке Аой, во время Второй Македонской войны, все их действия целенаправлены на то, чтобы нанести посильный вред защитникам ущелий и перевалов. Хоть выселяй их из зоны боевых действий! Но в итоге царь получил то, что хотел, и, взяв с собой гипаспистов, отряд тяжелой пехоты, критских лучников, агриан, царскую илу гетайров и отряд легкой кавалерии, выступил через горы в обход персидских позиций. Остальная армия под командованием Кратера должна была ждать у входа в ущелье и по сигналу пойти в атаку. Путь через горы был труден – как проводник и предупреждал « ветви деревьев, переплетенные и сцепившиеся друг с другом, стали сплошной стеной ». Шли весь день, всю ночь и лишь к утру вышли на позицию для атаки. А дальше все по шаблону – спящий лагерь, внезапная атака и наступление войск Кратера. Все, как всегда в подобных ситуациях, практически ничего нового. Только вот персы удивили – они не ударились в панику, а дали македонцам бой. Невзирая на тактическое и численное превосходство врага, они сражались до конца, вступив с неприятелем в рукопашную схватку. Практически все они и погибли в этом ущелье – лишь Ариобарзан с отрядом из 40 всадников и 5000 пехоты прорубился сквозь македонские ряды и, отразив все вражеские атаки, ушел в сторону Персеполя. Он стремился занять город до подхода Александра и организовать оборону, надеясь, что рано или поздно объявится Дарий с войском. Но судьба героя была трагической – городская стража в город его не пустила, и он был вынужден снова вступить в сражение с наступавшими войсками Александра. Вскоре подошли отряды Кратера, и все было кончено – последний защитник Персиды и его воины пали у стен ее столицы.
