Весь день телефон звонил не переставая, осаждаемый агентами судоходных компаний, скулящими о задержке с растаможиванием груза с «Арктической Венеры». Начнут жаловаться начальству. В этом, естественно, нет ничего хорошего, хоть начальство его и поддержит. Трупы постоянно используют для контрабанды драгоценностей и наркотиков, но обычно отправляют их самолетами. Он был прав, досматривая труп, идущий морем. Совершенно прав.
Однако Титкомб никогда прежде не видел таких мертвецов, и его начинала немного пугать эта перспектива.
Только в девять часов удалось отвинтить последний винт, и четверо мужчин в защитных костюмах с усилием начали снимать с капсулы крышку. Плотное шипящее облако пара окутало их, едва они ее сняли.
Они осторожно отнесли крышку и положили ее на землю с металлическим лязгом. Титкомб изумленно смотрел на контейнер, из которого лился странный, почти невесомый пар. Казалось, его хватит на сто лет, прежде чем удастся что-либо увидеть. Таможенник отвел глаза, боясь заглядывать внутрь. Когда же наконец решился, то смог рассмотреть лишь подобие голубой ваты.
Двое мужчин склонились, просунули руки в перчатках внутрь, взялись за края металлического поддона и вытащили его наружу. Титкомб увидел, что голубая вата на самом деле – это мятый голубой нейлоновый мешок для покойников, покрытый снегом, перехваченный тесемками в виде цилиндрического свертка. Мужчины повернулись к Титкомбу, глазами вопрошая, остановиться или продолжать. Кто-то включил секундомер, другой подал фотографии. Свистящий пар окутывал их. Будто во сне, подумал Титкомб, в страшном, жутком сне.
Один из мужчин тщетно пытался развязать тесемки.
– Твердые, как лед, – прокомментировал он.
– Режьте их! – приказал американец. – Слишком долго возитесь. У вас максимум минута.
Кто-то протянул нож, и мужчина рассек одну за другой три стяжки и открыл мешок. Титкомб от страха уставился в землю, кусая губу, пока не услышал вздохи изумления и шепот. Тогда он поднял взгляд. Что-то, как окошко, сверкнуло в складках нейлона.
Титкомб дрожал в благоговейном ужасе, боясь смотреть и не в силах отвернуться.
– Боже, – прошептал он. – Умер пятнадцать лет назад? – Он не мог отвести глаз от странного покойника. – Совсем не разложился. – Его тело охватила дрожь. – Господи, он… как… он… совсем не мертвый – просто спит. – Таможенник выдавил улыбку, а спина его от страха покрылась гусиной кожей. Как рядовой испуганный зритель, нуждающийся в поддержке, а не инициатор всего происходящего, он обратился к окружающим: – Похоже… мог бы… знаете, проснуться в любой момент, – и с усилием хохотнул, но никто его не поддержал.
– Все? – натянуто спросил американец. – Посмотрели, – решительно произнес он.
34
Со стоянки для автомобилей, обогнув здание НПС, Джо побежал ко входу, толкнул дверь и остановился. В субботу, в половине десятого вечера, вестибюль казался пустыней. Сквозняк от захлопнувшейся входной двери трепал плакат Студенческого союза. Теплый ветерок из системы отопления коснулся его шеи. Джо ринулся, минуя темный офис справочной службы, вниз по лестнице в подвал. Через запасный выход понесся в дальний конец узкого коридора.
Джо стремительно распахнул дверь, его встретило громкое гудение и звяканье Клинтона, направляющегося к визитеру. Не замечая робота, Джо уставился на Джулиет. Ее тело под необычным углом распласталось на клавиатуре. Экран, как всегда, заполняли плотные ряды шестнадцатеричных чисел. Джо подбежал к ней:
– Джулиет?..
Она не двигалась. Один глаз, как глаз умирающей рыбы, смотрел на Джо из-под спутанных волос – в нем промелькнул слабый огонек узнавания. Он взял ее безвольную руку, ощутив холодную влажную кожу, нащупал пульс. Затем нагнулся и поцеловал. Джулиет не реагировала.
– Что случилось? – спросил он. Но ответа не последовало. – Джулиет, что случилось? – твердил он, заранее зная ответ. Он нашел все же пульс, но тот был настолько слаб, что Джо даже не стал считать удары. – Я вернусь через секунду, – сказал он, добежал до двери, оглянулся и стремглав понесся к телефону-автомату. Набрав 999, он вызвал скорую.
Затем вытащил из бумажника карточку со списком номеров неотложной помощи, позвонил доктору Мюррею Макалистеру, одному из шести членов реанимационной бригады, дежурящей круглосуточно на выездах, и обрисовал положение.
Макалистер ответил, что к нему на ужин пришли друзья, но, если Джо считает нужным, он может через пятнадцать минут встретить его в Брайтоне в больнице Принца-регента, куда пациентку доставит скорая.
Джо ответил, что не стоит бросать гостей. Он позвонит ему из госпиталя, когда узнает заключение врачей. И бросился назад.
Его снова встретил Клинтон:
– Добро пожаловать к АРХИВу. Если…
Джо опустился на колени.
– Все будет хорошо, – успокаивал он, обняв Джулиет. Его пальцы крепко сжали ее плечи, как бы убеждая, что все будет прекрасно. Но голос его мучительно прерывался. Вчера утром, расставаясь с ним во Флоренции, она была такой счастливой, сияющей, такой здоровой, а сейчас едва ли понимала, кто с ней рядом.
Ее левый глаз напоминал блуждающий незрячий глаз Эдвина Пилгрима. Джо поднял веко, проверил зрачок. Может, она приняла какой-то препарат и аневризма здесь совсем ни при чем?
Джо почувствовал, как его легонько дергают за руку, Джулиет непослушными пальцами пыталась ухватиться за нее. Она промычала что-то неразборчивое.
– Что ты сказала? – обрадованно спросил Джо.
– Х-х… не надо, – прошептала она и умолкла.
– Не надо? – терпеливо переспросил Джо, придвигая ухо к ее рту, и взглянул на часы. Он обещал оператору скорой, что будет ждать у здания через пять минут.
– Расшифруй. – Она сжала его руку, будто сообщая что-то жизненно важное. – Рас-шиф-руй, – повторила она.
– Ты расшифровала? Что-то случилось? Ты добилась успеха?
Она затряслась от возбуждения. Джо заглянул ей в лицо. Губы беззвучно двигались, правый глаз словно силился что-то сообщить.
– Мне нужно всего на несколько минут подняться встретить скорую. Обещаю, я мигом. – У него прошел весь гнев на Джулиет. Он не хотел верить, что это милое, тяжелобольное существо могло даже помыслить заменить браслет на собачью кучу. Он предпочитал оставаться при мнении, что это дело рук безымянного грузчика или гостиничного вора.
Она хватала его за руку, не позволяя идти.
– Х-х… не надо.
– Что не надо, Джулиет?
После долгой паузы она, снова, произнесла:
– Расшифруй.
– Расшифровать? – Он взглянул на ряды цифр на экране. Ничто не указывало на прогресс. – Я вернусь через пару минут, ладно?
– Прошу, не оставляй меня, Джо. – Голос ее звучал так жалобно. – Боль. В… голове.
– Я не оставлю тебя, я сейчас же вернусь. – Он мягко разжал ее пальцы на своем запястье.
В этот момент она снова заговорила:
– Не забудь, что обещал, Джо. Х-х-х… про мою… заморозку. Убедись, что… меня… заморозили.
– Все будет нормально.
– Ты… обещай… – Слабеющим голосом она твердила: – Убедись… заморожена.
– Обещаю, – ответил Джо. – Не волнуйся. Обещаю.
Она хотела сказать еще что-то, но, обессилев, умолкла. Джо выждал мгновение.
– Джулиет? – Затем повернулся и вышел из комнаты, подавляя слезы. Поднявшись в вестибюль, он услышал далекий вой сирены. Обычно он ненавидел этот звук, сегодня впервые в жизни он его ждал.
Джо гнал вслед за «скорой», стараясь не терять ее из вида, однако отстал на светофоре и догнал только возле больницы.
В приемном отделении скорой помощи царил хаос. Джо будто попал в зону военных действий. Бригада медиков на каталке вывозила из комнаты мужчину, лежащего на спине, его грудь представляла собой кровавое месиво. В вену на запястье была воткнута капельница. Где-то рядом истерично кричала женщина. Подъехала еще одна машина скорой помощи. Вкатили юношу в кожаном мотоциклетном снаряжении. Он был без сознания, лицо замотано пропитанными кровью бинтами.
Джо быстро заполнил на Джулиет регистрационную форму, пока врач осматривал ее за занавеской. За его спиной дежурная сестра старалась как можно скорее связаться с невропатологом. Дежурный нейрохирург был занят, оперировал пострадавшего в катастрофе.
Добравшись в листке до графы «Ближайшие родственники или доверенное лицо», он заколебался, помня об отношении родителей Джулиет к замораживанию. Хотелось бы написать «неизвестны»; все же он сказал сестре приемного покоя, что сам тут помочь не может, но о близких знают в университете или ближайшие сослуживцы. «До понедельника они не свяжутся», – подумал Джо. Его будто током ударило: выходит, внутренне он уже признал возможность смерти Джулиет. И если ее успеют заморозить до того, как родители узнают о смерти, одна проблема будет решена.
