Одна из сестер осматривала прихваченную Джо сумочку Джулиет. Джо с ужасом подумал, что она может извлечь оттуда браслет Карен, но она вытащила только маленькую записную книжку, которую тут же начала листать.
– Похоже, вот это, – сказала она, постучав пальцем по страничке.
Приемная сестра что-то говорила в трубку, затем повесила ее и сообщила Джо:
– Доктор Джордан будет через двадцать минут.
Дежурный врач, молодая женщина с роскошными каштановыми волосами, приятным, но слишком серьезным, даже напряженным лицом, внимательно изучала медицинский браслет Джулиет, затем сняла его и подошла к Джо.
– Я прежде никогда не видела таких подробных инструкций, эта молодая леди – донор органов?
Джо покачал головой и взглянул на выгравированный на браслете мелкими заглавными буковками текст:
«История болезни. Звонить круглосуточно. В случае смерти смотри на обратной стороне для биостазисного протокола».
Джо перевернул его и прочитал знакомые слова:
«Срочно получите инструкции. Ввести 50 000 единиц гепарина IV и делать искусственный массаж сердца, пока лед не снизит температуру до 10 °C. Сохранять 7,5 часа. Не вскрывать, не бальзамировать».
Джо повернулся к врачу:
– Крионика.
Женщина наморщила лоб, в ее маленьких черных глазах Джо прочел неприязнь.
– Вы серьезно?
Джо кивнул.
Врач подошла к приемной сестре, дав ей списать номер телефона на бирке, затем надела браслет на запястье Джулиет и проверила пульс. Лицо девушки казалось вылепленным из алебастра.
Дежурный врач снова подошла к Джо.
– Я немного читала о крионике, по-моему, абсолютная ерунда.
Джо сохранял спокойствие, не желая сердить ее: ему нужно полное взаимопонимание, какое только возможно, если…
– Это замечательная молодая женщина, – сказал он. – У нее диплом первой степени по двум специальностям в неврологии.
Выражение лица женщины чуть изменилось.
– Правда?
– Она работает в фармацевтической группе исследований «Кобболд–Тессеринга». Получила также диплом первой степени по двум специальностям в компьютерной науке.
Ее глаза снова заледенели.
– Такая одаренная, удивительно, что она так легковерна.
Два санитара провезли вереницу пустых тележек к выходу – на вой приближающейся сирены. Из другой двери выскочила фигура в белом в сопровождении двух сестер. Джо увидел, как по приказу человека в белом одна из сестер начала выталкивать каталку Джулиет.
– Куда ее отправляют? – обратился Джо к дежурному врачу.
– В интенсивную терапию, – мы подключим ее к реанимационной аппаратуре.
– Вы не возражаете, если я пойду с ней?
– Вы родственник?
– Нет… Я… Она одна из моих аспиранток.
– Извините, но вам здесь больше нечего делать.
Джо смотрел, как Джулиет вкатили в лифт.
– Вы думаете, она проживет эту ночь?
Врач посмотрела на Джо несколько отстраненно, давая понять, что ему нечего здесь делать. Казалось, она взвешивала, стоит ли ему отвечать.
– Если проживет, то она просто везучая.
Кто-то позвал ее, она извинилась и поспешила из комнаты. Джо посмотрел на часы: 9:45. Не верилось, что всего три четверти часа назад он покинул торжественный вечер. Казалось, прошла вечность. Он пристально вглядывался вдаль коридора, показавшегося вдруг ужасно тоскливым, и почувствовал себя опустошенным.
Мимо провезли старика в респираторе. Звучали приказы. Джо стоял одинокий и лишний. Он задумался о вспыхнувшем презрении на лице врача, когда та услышала слово «крионика». Так случалось каждый раз, и Джо уже привык, но это все равно будоражило его. Недомыслие такого большого числа умных, интеллигентных медиков, не могущих представить себе, что медицина будет меняться, развиваться: то, что они делают сейчас, покажется таким же устаревшим, как прижигание ампутированных конечностей каленым железом! Все нынешние медицинские знания и умения заменят другие, лучшие, дающие людям возможность жить без боли и смерти.
Джо нашел телефон под стеклянным колпаком и позвонил еще раз Макалистеру. Доктор сказал, что сейчас же свяжется с отделением интенсивной терапии и перезвонит Джо, возможно с более точными сведениями.
Джо ждал у телефона. Две минуты показались ему часом. Едва телефон зазвонил, он схватил трубку. Макалистер задыхался от волнения.
– Джулиет Спринг, да, Джо? Это ее имя?
– Да, – с надеждой ответил Джо.
– Она только что умерла. Буквально пару минут назад, она в палате интенсивной терапии. Хорошо, а? То есть жаль девушку ужасно, но хорошо, что у нас есть реальный человек для работы вместо чучела, ты не считаешь, Джо? Отличный опыт для бригады. Уже шесть месяцев не было пациентов.
Джо потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться.
– Безусловно, – ответил он, задыхаясь от слез.
35
Официально о смерти Джулиет Спринг объявил анестезиолог, доктор Роланд Данс, временно исполнявший обязанности в отделении интенсивной терапии.
Мюррей Макалистер хотел вызвать остальных членов бригады, но Джо решил, что сам поговорит с Блейком, так как все равно пойдет звонить Карен. Однако, прежде чем он сгонял в отделение интенсивной терапии, чтобы переговорить с доктором Дансом, тот сообщил, что обычно в сомнительных случаях к телу нет допуска в течение суток с момента смерти, так как необходимо доложить коронеру.
Данс, худой тридцатилетний мужчина с лошадиным лицом, держался высокомерно. Джо с трудом удалось склонить этого отнюдь не старого, но старомодного человека учесть данные на медицинском браслете Джулиет и искусственно поддерживать сердечно-легочную циркуляцию. Тот весьма неохотно согласился немедленно подключить ее к аппаратуре. Однако категорически стоял на своем, не желая заполнять в свидетельстве о смерти графу «Причина смерти», пока не будет извещен коронер. Без его разрешения тело нельзя вывезти из больницы.
Раньше Дансу не приходилось сталкиваться с пациентами, записавшимися на криозамораживание. Из того малого, что он читал по этому предмету, он сделал заключение, что все это сущий вздор, о чем и сказал Джо. Доведенный до белого каления, почти ломая руки, Джо убедил его, что Данс рискует втянуть больницу в судебный процесс, если сейчас же не позвонит по телефону, указанному умершей на ее браслете, ее личному врачу, который может подтвердить ее диагноз. В конце концов, ворча, Данс отправился в свой офис и позвонил.
Джо вернулся в приемную к сестринскому посту. Кипящая в нем злость заглушала горе. Он оказался плохо подготовлен к такому финалу. В бумажнике лежали служебный и домашний телефоны адвоката Джулиет, и он поспешил по коридору к телефонной будке. По домашнему номеру ответил автоответчик, Джо оставил мистеру Зейлерману сообщение с просьбой срочно перезвонить. Не слишком рассчитывая застать в субботний вечер кого-то в адвокатской конторе, Джо все же набрал ее номер и оставил такое же сообщение.
Затем он позвонил домой. К телефону долго не подходили. Наконец ответил какой-то пьяный голос. Джо попросил Блейка. Прошла вечность, пока подошел Блейк. Джо предупредил его, что в разговоре с женой могут возникнуть сложности, и попросил коллегу о поддержке. Потом Джо попросил позвать Карен, и через долгий промежуток времени услышал ее голос:
– Джо, я не верю, что ты мог так поступить со мной.
– Дорогая, прости, мы должны произвести приостановку жизни.
– Но ведь ты не должен находиться там? Не все время, Джо? В бригаде есть и другие люди.
Джо почувствовал угрызения совести. Она права: ему не обязательно быть там, другие прекрасно справятся и без него. Но он дал обещание Джулиет, и, если возникнут какие-то сложности – вроде спора с Дансом или в случае внезапного приезда ее отца, – нужно быть рядом.
В трубке пробивался веселый шум.
– Я все компенсирую, дорогая, обещаю.
– Джо, неужели не понятно? – тихо сказала она с болью. – Это мой день рождения, ты мой муж. Я хочу, чтобы ты был здесь. Я хочу разделить торжество с тобой.
Конечно, Джо все понимал и ему было стыдно.
– Я должен урегулировать в больнице серьезные проблемы, – сказал он. – И постараюсь скорее вернуться.
Карен уступила:
– Ладно. Не беспокойся. Делай, что должен.
– Извинись за меня перед гостями.
– Это я уже сделала. Они только что пили за меня, и мне пришлось объяснить, почему тебя нет.
– Прости…
– Мне надо идти, хорошо?
– Пока. – Глубоко расстроенный, Джо повесил трубку. Вся злость уже прошла, осталась только душевная боль.
Джо вернулся к сестринскому столу, ожидая анестезиолога. Часы на стене показывали 9:55. С момента смерти Джулиет прошло почти десять минут, и каждая из этих минут и секунд значила много, потому что, как только сердечные толчки прекращаются, кровь моментально начинает густеть и сворачивается. От кислородного голодания электрический обмен в мозгу прекратится, начнут медленно разрушаться химические коды синаптических связей. Жизненно необходимо поддерживать циркуляцию, чтобы вещества, предохраняющие ткани от разрушения кристаллами льда, разнеслись и распределились по всему телу Джулиет как следует.
