И раз никто из вас не попал под раздачу любящей матушки вместе с Шерлет, значит, она единственная в вашей семье, кто обладает даром. Вряд ли полуночный, иначе теряется ее ценность. Полуночных колдунов здесь целая… Пропасть. Выходит, рассветный?
– Вероятно, да, – глухо отозвался Дэмьен. – Делма построила в Пропасти империю по продаже целительных чар. Следовало догадаться, что все это время она тянула их из собственной дочери, присосавшись к ней, как агилийская пиявка.
Наверняка Делма и сама не ожидала, что в ее младшенькой вдруг проснется целительный дар. Рассветная магия в Пропасти редка, а позволить себе расхаживать по Кенгьюбери в поисках целителей из Церкви Дану или не принадлежащих к ней могут немногие. Вот Делма и рассудила, что колдовская сила Шерлет, в первую очередь, – выгодная инвестиция.
– А дочери Делмы после смерти матери продолжили ее дело. Надо же какой милый семейный бизнес! Но как ты, Шерлет, Балор тебя забери, могла это допустить?
С гневом и болью пополам Морриган взглянула на младшую леди Даффи.
Она не могла сорвать с ее кожи пиявку – этим она положит начало битве, в которой они с Дэмьеном окажутся вдвоем против дюжины колдунов. Морриган все еще надеялась, что можно обойтись малой кровью. Хотя по правде говоря, не особо хотелось. Хотелось врезать Шевонн прямо по ухоженной светской роже.
– Когда все началось, я была ребенком, – не открывая глаз, слабо проговорила Шерлет. Она продолжала бороться с болью, что знакома ей с детства. – Мы только-только потеряли отца, и мама… У нее было шесть детей, мы голодали, и тут во мне проснулась колдовская сила… Я стала целительницей. Работы в Пропасти оказалось много, но я была слишком маленькой, и меня толком никто не учил. И я… быстро уставала. Сила утекала, словно во мне зияли дыры. Каждый раз требовалась долгая медитация и сон, чтобы восстановиться.
– Увы, сосуд для чудотворной силы оказался несовершенен, – бросила Шевонн.
Уму непостижимо: даже сжившись с ролью истязательницы родной сестры, она находила, в чем ту упрекнуть.
– И вы стабилизировали ее филактерием, – понял Дэмьен. Старших сестер Шерлет он подчеркнуто игнорировал.
– Мама поговорила с каким-то колдуном, и он подсказал решение – заключить мою силу в более надежный сосуд.
– Тот, которому не нужно постоянно есть, спать, жаловаться на нелегкую судьбу и рыдать.
Морриган сжала руки в кулаки. Желание дать Шевонн по лицу становилось нестерпимым.
– Я согласилась. Я думала, так будет лучше для всех. Но вам… – Шерлет нашла в себе силы, чтобы открыть глаза и взглянуть на сестру. – Вам постоянно всего было мало. Денег, артефактов и просто красивых безделушек, боевых колдунов. Вы постоянно боялись, что украдут ваши драгоценности, сбережения или меня – вашу дойную корову.
– А еще тебе запретили одной покидать дом, верно? – предположила Морриган, вспоминая слова Дэмьена.
Шерлет не без усилия кивнула.
– Сестры боялись, что я кому-то расскажу. Хотя знаете, мне и не хотелось. Мне ничего не хочется вот уже несколько лет.
– Естественно, если постоянно высасывать из тебя дар, меняя твою природу!
– Ой, защитница, заткнись, – поморщилась Шевонн. – Дэмьен, я хочу составить с тобой новый контракт. Заставь ее замолчать. Я против варварских мер вроде убийства, но это на твое усмотрение. Полагаю, ты понимаешь – в плане оплаты мы способны на многое.
Морриган не сомневалась, что он откажется. Просто вконец разочаровалась бы в людях в целом и в Дэмьене в частности, поступи он иначе.
– Все-таки в этом мире должны быть какие-то границы, – голос Дэмьена холодный и колкий, словно разбитый лед. – Я не могу закрыть глаза на то, что ты творишь с сестрой, Шевонн. Не говоря уже о том…
Он не закончил. Однако то, что крылось за его молчанием, вызывало в душе Морриган странное смятение.
– Вам не справиться с моими боевыми колдунами.
– Считай меня глупым идеалистом, но когда дело касается спасения чьей-то жизни, стоит рискнуть.
Морриган рассмеялась. И теперь, когда перчатка брошена, она с невыразимым наслаждением заехала Шевонн по лицу. Пока Дэмьен входил в боевую ярость, а Шевонн приходила в себя, бросилась к Шерлет и сдернула с ее запястья пиявку. Да, она потеряла несколько драгоценных секунд и эффект неожиданности…
Но оно того стоило.
Шерлет стало легче дышать, а вот Шевонн – напротив. Однако теперь Морриган и Дэмьену (раз уж он ввязался в передрягу) предстояло решать проблему в лице четверых боевых колдунов в подвале и восьми – наверху.
Первая часть плана вполне удалась – помогли рассыпанные по каменному мешку молнии и оглушительные болезненные удары Дэмьена. Колдуны, большинству из которых требовалось время для плетения заклинаний, предпочитали сохранять дистанцию. Во-первых, сделать это в подвале проблематично, во-вторых, любую дистанцию Дэмьен, пылая алым взглядом, стремительно сокращал. Ну, а хлыст Морриган по воле хозяйки мог вытягиваться на любую длину. Чем она и поспешила воспользоваться, отправляя хлесткие удары в дальний угол подвала, куда забилась ведьма.
Однако от одной колдовской атаки увернуться она не успела. Показалось, что кровь вскипает, вены лопаются, а воздух в легких сгорает, оставляя вместо себя жаркую пустыню. Морриган выронила плеть и, захрипев, схватилась за горло. Но удушающая хватка, делающая собственное тело ее врагом, усиливалась с каждым мгновением.
Виталисты умели управлять жизненной силой, подчиняющей себе все происходящие в организме процессы. Рассветные замедляли старение и излечивали болезни, что позволяло отнести их к целителям. Полуночные могли заставить живую плоть разлагаться, как неделями лежащий в сырой земле труп. Ускорить старение или изменить температуру тела. Заставить клетки прекратить регенерацию, запустить гниение тканей и заражение крови – и человек умирал от одной-единственной царапины. Но то, конечно, умелые колдуны. Сил этой хватало лишь на грубую, стремительную, но кратковременную атаку.
Ведьма нагревала температуру тела Морриган до немыслимых пределов. Глаза были готовы лопнуть от невыносимого жара и вытечь на обожженное лицо. Прощай тогда ее красота. И жизнь, что, наверное, все-таки важнее.
Злость помогла собрать сгорающие в невидимом пламени остатки сил, выхватить из поясной сумки рассветный осколок истины и, направив его в сторону проклятой ведьмы, прохрипеть: «Ala go vera».
Виталистка не успела среагировать, да и вряд ли ей было знакомо отражающее заклинание. Она не могла предположить, что перед ней – зеркалица, и не прервала плетение чар. Те угодили в зеркало, а оттуда – смертоносным лучом в ведьму. Осколок, не выдержав магического жара, треснул… Досадно, но у Морриган в запасе был полуночный.
Отзеркаленные чары заставили виталистку рухнуть на колени и завопить от боли. Ничего не стоило ее добить, но что-то в Морриган противилось такому исходу. Боевые колдуны –
