кружевных перчатках, взгляд чуть исподлобья – воплощенное неодобрение. Не хватало только драматичной фразы вроде: «Ты меня разочаровала». Впрочем, озвучивать ее совершенно не обязательно.
– Да боже мой, добуду я вам еще один голос.
– И все равно это будет на один меньше, чем могло бы быть, – в упрямстве Леди Ворон ей не уступала.
Морриган прикрыла глаза и сосчитала до десяти.
– Зато вы можете приобрести с дюжину – может, чуть меньше – боевых колдунов почти за бесценок.
Подобная новость и последовавший за ней рассказ о том, как «мы с берсерком надрали выскочкам зад», чуть смягчила гнев Доминика. Но от места, где стояла Бадб, все еще веяло могильным холодом. И вовсе не потому, что Леди Ворон была мертва. Однако оправдываться за свой поступок Морриган не спешила. Она действовала так, как считала нужным. Романтичные особы, вроде Клио, сказали бы «по велению сердца», Бадб бы назвала это «непрактичным идиотизмом». Ну или что-то в этом роде.
Переговорив с виталисткой, Морриган заключила новое соглашение – в Дом О'Флаэрти перешли восемь боевых колдунов. Остальные, судя по всему, оказались слишком принципиальны. Что ж, им же хуже.
Завершив разговор, Морриган упала на кровать, совершенно обессиленная. Угасающим сознанием, медленно погружающимся в дрему, подвела итоги. Один сорвавшийся договор, несколько новообретенных колдунов-адгерентов, одна спасенная душа, один разочарованный человек (Бадб), один нейтральный (Доминик) и один вроде бы впечатленный (Дэмьен).
Надо сказать, сегодняшний день она провела совсем не напрасно. И самое главное – никаких трупов. Уже неплохо.
Глава 28
Пленница Юдоли Сновидений
Вслед за Кьярой по подвесному мосту, через площадь и снова через мост Клио направлялась к отдаленному островку Пропасти, на котором прежде не бывала. Сдерживая данное сестре обещание, она внимательно смотрела по сторонам. Вряд ли улицы Пропасти полнились лордами, в людском потоке выискивающими адгерентов враждебного Высокого Дома. Однако осторожность лишней не бывает.
Клио до сих пор не чувствовала себя своей в этой шумной и диковинной маленькой вселенной, словно специально созданной для непрекращающейся демонстрации колдовских сил.
Мир вокруг нее находился в постоянном движении. Реальность дрогнула и взорвалась снопом голубовато-серебристых искр, когда какой-то отступник создал портал прямо посреди города, чтобы мгновение спустя эффектно в нем исчезнуть. На край площади, от которой лучами расходились четыре подвесных моста (на каждую из сторон света), приземлилась ведьма верхом на гигантской орлице.
Анимаг в обличье льва оглушительно взревел, припадая на передние лапы перед испуганным торговцем. Наверное, не сумели сговориться в цене. И лучше бы последнему уступить, если не хочет стать обедом для колдуна-зверя.
Полуночная ведьма с зеркалом в руках прямо посреди оживленной площади сплетала себе платье из призванных из иного мира теней. Зеркалица, как и Морриган, что собралась то ли на свидание, то ли на вечеринку.
В Кенгьюбери, в царстве отлаженного порядка, Клио было куда спокойней. Она знала, чего ждать от грядущего дня и от людей, ее окружающих. Здесь же она, еще даже не полноценная рассветная ведьма, не знающая, как управлять собственной (надо сказать, невеликой) силой, ощущала себя маленькой девочкой, которая угодила в полный враждебной магии мир.
Кьяра почувствовала ее настроение или просто была человеком молчаливым, но весь их путь прошел в тишине. На островке, куда она привела Клио, не было домов – ни каменных, ни деревянных. Лишь дюжина палаток, беспорядочно разбросанных тут и там.
– Лагерь шаманов, – объяснила Кьяра. – Мы не большие любители селиться в четырех стенах. Нам открытое небо подавай… или же его подобие.
– Но ты живешь в доме, – с улыбкой заметила Клио.
– В доме, где родился и вырос мой муж. Да.
– Как? Уже? Ой, извини, я не хо…
– Я вышла замуж в семнадцать. Мы любили друг друга с самого детства и знали, что это не изменится. Поэтому не видели смысла ждать удачного момента или возраста, которое общество сочло бы подходящим. С тех пор я живу в доме мужа, но если он умрет, вернусь к своем народу.
Она говорила о возможной смерти мужа так спокойно… Не сразу, но Клио осознала: для шаманов общение с духами – почти привычное явление.
Даже умерев, муж Кьяры всегда будет рядом с ней.
В центре лагеря возвышалась каменная статуя, изображающая человека со змеиной головой. В протянутой руке он сжимал шаманский посох с причудливым рогатым наконечником. У каждой из палаток стояли вырезанные из дерева тотемы, некоторые – высотой в человеческий рост.
Одевались шаманы причудливо и не сказать чтобы скромно: мужчины – в кожаные набедренные повязки (женщины дополняли их кожаными лентами, обтягивающими грудь). Тела и лица украшали разнообразные цветные узоры. Шею и грудь – всевозможные амулеты, бусы и костяные ожерелья.
– Как вы оказались в Пропасти?
– Многие из нас – изгои, – сухо отозвалась Кьяра. – Другие пришли сюда за своей семьей.
Клио кивнула. Как и многие жители Пропасти.
Однако шаманизм всегда казался ей магией светлой, пусть и неразрывно связанной с миром теней. Магией, не несущей в себе отпечатка смерти и разрушения. Что же такого совершили шаманы, вынужденные оставить родной дом и променять настоящее голубое небо на толщу земли с пятью искусственными солнцами? Или все дело в агентах, рьяно следующих установленным Трибуналом законам?
К ним подошел сухопарый мужчина с сединой в волосах, отвоевавшей себе место среди черноты. Он подозрительно взглянул на Клио. Кьяра успокоила его мимолетным касанием ладони к руке и словами: «Она со мной».
Шаман представился Пако-Ташем и провел их в просторный шатер. Тоненькая смуглолицая девчушка с черными волосами, заплетенными в десятки косичек, налила гостьям пряно пахнущего травяного чая. К своей чашке Кьяра не прикоснулась – была слишком занята беседой с шаманом.
– Как Руана?
– Хуже, – на лицо Пако-Таша набежала тень. – А ведь я говорил ей: к чему тебе эти политические игры? До добра они не доведут. И расплаты за ее тщеславие долго ждать не пришлось.
– Не тщеславие, папа, – мягко произнесла Кьяра. – Руана хотела изменить мир к лучшему. И начать она собиралась с Пропасти.
Клио закашлялась – наспех проглоченный чай попал не в то горло. Если Кьяра стала изгнанницей за свидетельствование против мэра Керрейна… значит, отец шаманки последовал в Пропасть за ней? Мелькнула несвоевременная мысль: ее собственный не хотел даже участвовать в жизни дочерей. Клио вздохнула. К счастью, занятые разговором, Кьяра и Пако-Таш ничего не заметили.
– Шаманы всегда держались в стороне от дел Высокого Собрания и от гонки за короной… Что если мы были слишком малодушны и трусливы? Что если Руане действительно удалось бы стать
