Каждый, хотя бы то лишь бегло знакомый с писаниями св. Иоанна Златоуста, знает, какое громадное значение в христианской нравственно-религиозной жизни он придавал милостыне: призывам к ней и ее восхвалению он отдал всю силу того великого проповеднического дара, каким обладал. Изложение учения св. Иоанна о милостыне мы и начинаем с указаний на то значение, какое ей усваивал св. отец в христианской жизни. И если в первых строках такого изложения настроение св. отца может показаться чересчур повышенным и его образы — риторическими преувеличениями, то мы надеемся, что по мере дальнейшего изложения будет становиться все яснее и яснее, почему св. Иоанн так высоко ставил милостыню, в ней видел «царицу добродетелей»[804] и изображал ее величие в самых ярких образах. Милостыня, по словам св. отца, «великое дело». «Велик полет у милостыни: она рассекает воздух, проходит луну, восходит выше лучей солнечных, достигает до самых небес!... И там она не останавливается; напротив, проходит небо, обтекает и сонмы ангелов, и лики архангелов, и все высшие силы, и предстает самому престолу царскому»[805]. «Ничего нет лучше милостыни»[806]; она «есть мать любви — любви, отличающей христианство, превосходящей все знамения, служащей признаком учеников Христовых... лестница, ведущая на небо»[807]. «Она разрешает адские узы, разгоняет мрак, погашает пламень, умерщвляет червя, избавляет от скрежета зубов. Для нее беспрепятственно отверзаются врата небесные... Она поистине есть царица, делающая людей подобными Богу... Она легка и быстролетна; имеет золотые крылья и полет, услаждающий ангелов... Она летает, как голубь, одаренный нежным взглядом и кротким глазом. Нет ничего прекраснее этого глаза»[808]. Св. Иоанн не усомнился усвоить милостыне и собственно религиозное значение, поставив ее наряду с постом и молитвой, указывая в ней условие их богоугодности и усваивая милостыне благодатную силу очищать грехи.
«Подлинно, — поучает святитель, — не так вода по природе своей омывает нечистоты тела, как милостыня силой своей омывает нечистоту души. Поэтому, как ты не осмеливаешься войти на молитву с неумытыми руками, хотя и меньшая то вина, так не входи никогда на молитву и без милостыни... Молитва есть огонь, особенно когда она воссылается трезвенной и бодрствующей душой; но этот огонь нуждается и в елее, чтобы достигнуть до самых небесных сводов; а елей для этого огня есть не что иное, как милостыня. Подливай же этот елей щедро, чтобы, ободряясь правым делом, ты мог совершать молитвы с большим дерзновением»[809]. «Милостыня... важнее жертв: Милости хочу, а не жертвы; она отверзает небеса: молитвы твоя и милостыни твоя взыдоша на память пред Бога»[810]. Милостыня лучше и поста, и лежания на земле. Хотя эти подвиги тяжелее и труднее, но она — плодотворнее. Она просвещает душу, утучняет ее и делает благообразной и прекрасной. Не столько плод маслины оживляет силы борцов, сколько этот елей укрепляет подвижников благочестия»[811].
«Если ты просишь Его с милостыней, то Он благоволит к тебе; если просишь Его с милостыней, то даешь Ему взаем и получишь прибыток. Так внушаю вам: не за воздеяние рук можно быть услышанным; простирай руки свои не к небу, а к рукам бедных. Если ты будешь простирать руки к рукам бедных, то достигнешь самой высоты неба; а если станешь, воздевать руки без плода, то не получишь никакой пользы. Скажи мне: если бы пришел к тебе царь в порфире и стал просить тебя, то не отдал ли бы ты ему охотно всего имущества? Ныне же просит тебя устами бедных Царь не земной, а Небесный, и ты стоишь, не обращая на Него внимания, и откладываешь подаяние. Какого ты достоин за это наказания? Подлинно, не за воздеяние рук и не за множество слов, но за дела можно быть услышанным»[812]. «Будем искать тех добродетелей, которые и для нас самих спасительны, и для ближнего полезны. Таковы милостыня и молитва; впрочем, молитва сама заимствует свою силу и воскрыляется от милостыни. Молитва твоя, сказано, и милостыни твои взыдоша на память пред Бога[813]. И не только молитва, но и пост так же от милостыни заимствует свою твердость. Если ты постился без милостыни, то пост твой не есть пост, и такой человек хуже обжоры и пьяницы... Но что я говорю — пост? Хотя бы ты был непорочен, хотя бы соблюдал девственность, но если не творишь милостыни, будешь вне брачного чертога... Тот, кто не творит милостыни, непременно должен погибнуть»[814]. И милостыня не только является условием богоугодности наших молитв и обращений к Богу, но сама обладает великой благодатной силой, приближающей нас к Богу и очищающей грехи. «Будем, — увещает св. отец, — всячески стараться очистить себя от скверны. Очищается же она, во-первых, крещением, а потом и другими многообразными средствами. Бог по своему человеколюбию даровал нам разнообразные средства к очищению и после крещения. Первое из этих всех средств — милостыня, так как сказано: милостынями и верой очищаются грехи»[815]. И св. Иоанн Златоуст постоянно говорит своим слушателям о том, что милостыня «очищает грехи»[816], «уничтожает грехи наши»[817]. «Достаточно отдать, — по учению св. отца, — серебро в руки бедных, и все грехи тотчас омоются без боли и труда... Ты даешь серебро, а получаешь отпущение грехов... Расход состоит в деньгах, а прибыток... и в отпущении грехов, в дерзновении перед Богом, в Царстве Небесном, и в наслаждении благами, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша»[818]. Св. Иоанн положительно утверждает, что благодатные средства спасения имеют вечное значение для души человека, очищая ее для будущей жизни; так, подобное же значение усваивает он и милостыне, считая ее необходимым условием вступления в Царство Небесное. «Будем прилагать великое усердие к милостыне, — поучает св. отец, — потому что иначе невозможно достигнуть Царства Небесного... Всей душой и всеми силами будем подливать елея в светильники, чтобы свет всегда был ясный и обильный»[819]. Милостыня — это единственный путь приобрести себе друзей и заступников для будущей жизни: «будем творить милостыню, пока это в нашей власти; это и значит — творить други от маммоны; будем расточать богатство на бедных, чтобы погасить необъятный огонь, чтобы там иметь дерзновение»[820]. «Милостыня создает вечные жилища на небесах, поучает почитателей своих избегать вечной смерти; она дарует тебе сокровища неистощимые, которые не могут потерпеть вреда ни от воров, ни от червей, ни от тления, ни от времени. Если бы кто-нибудь научил тебя сберегать только хлеб, то чего бы ты ни дал, чтобы научиться сохранять его без вреда в продолжение нескольких лет. Но вот, благотворительность научает тебя безвредно сберегать не только хлеб, но и все: и имущество, и душу, и тело. Но что подробно перечислять все выгоды, доставляемые этим искусством? Оно учит тебя тому, как можешь ты уподобиться Богу, а это есть первое из всех благ. Теперь видишь ли, что милосердие совершает не одно только действие, но многие? Не требуя помощи от других искусств, оно созидает дома, приготовляет одежды, доставляет неиждиваемые сокровища, делает победителями смерти, одолевает диавола, уподобляет Богу. Итак, что может быть полезнее этого искусства? Кроме того, другие искусства оканчиваются вместе с настоящей жизнью, не действуют во время болезни художников и имеют действия преходящие, требуют труда и многого времени и других бесчисленных принадлежностей. А милостыня по окончании мира еще яснее открывается, по смерти человека наиболее просиявает и обнаруживает свои действия, и не требует ни времени, ни труда, ни чего-либо трудного. Она действует и во время болезни твоей, и в старости, сопутствует тебе в жизнь будущую и никогда тебя не оставляет. Она делает тебя сильнее мудрецов и ораторов; люди, знаменитые по своей мудрости и ораторству, имеют у себя многих завистников, а за тех, которые прославили себя милосердием, бесчисленное множество людей приносят молитвы. Те предстоят перед судом человеческим, защищая обиженных, а часто и обижающих; а милостыня предстоит перед судом Христа и не только защищает, но и самого Судию преклоняет защищать подсудимого и произнести милостивый приговор о нем. Хотя бы он был виновен в бесчисленных согрешениях, она венчает его и провозглашает его победителем; дадите, сказано, милостыню и вся чиста будут[821]. И что я говорю о будущей жизни? И в настоящей спросите кого угодно из людей, чего они желают более: того ли, чтобы между ними было много мудрецов и ораторов или людей милосердных и человеколюбивых? И вы услышите, что они изберут последнее. И весьма справедливо. От уничтожения красноречия жизнь нисколько не потерпит вреда: она и до него долгое время существовала. Но если уничтожится милосердие, то все погибнет и истребится. Как на море нельзя плыть далее берегов, так и земная жизнь не может стоят без милосердия, снисхождения и человеколюбия»[822].
