— Если только чайки не украдут еду, — с улыбкой заметила Кэтрин. — Никогда не видела такого количества чаек.
— Здесь их не убивают, запрещено, — сообщил Дэвин. — В тумане их крик предупреждает моряков о том, что рядом земля.
Майкл козырьком приложил ладонь ко лбу и посмотрел на солнце.
— Вдалеке виднеется еще один остров или это мираж?
— Это Бон, наш сосед. Он почти такой же величины, как и Скоал. Неужели вы о нем не слышали?
— Боюсь, что нет, — ответила Кэтрин. — Какое странное название.
— Не такое уж странное, если учесть, что его дали острову викинги, — сухо произнес Дэвин. — Наш остров они назвали Скоал, что на старинном языке викингов означает «череп». Произнося тост воинов «скоал!», вино пили из черепа убитого врага. А соседний остров викинги назвали Бон, что в переводе означает «кость».
Предварительно заручившись согласием Кэтрин, Дэвин вытащил глиняную трубку и набил ее табаком.
— Бон — это часть округа Скоал и тоже принадлежит лэрду.
Кэтрин смотрела вдаль на увенчанные белоснежными барашками бушующие волны.
— Там кто-нибудь живет?
— Это несчастливое место.
Дэвин прикрыл трубку от ветра и раскурил.
— Там полно морских птиц, есть овцы и крупный рогатый скот, но за последние сто лет ни один человек не селился на Боне.
— А почему он считается несчастливым? — поинтересовался Майкл.
— Когда-то там жили ирландские монахи, как и на Скоале, но однажды во время пасхальной службы викинги их вырезали, ни одного не оставили. После этого на острове не скоро появились жители. Сначала все шло неплохо. А потом чума унесла всех мужчин, женщин и детей. С тех пор там больше никто не селится.
Констебль печально смотрел на море.
— Есть и другие сложности. На Боне почва скалистая, неплодородная, не то что здесь. Кроме того, добраться туда непросто, море бурное, течение сильное, хотя от Скоала до Бона всего две мили.
Заинтригованная, Кэтрин спросила:
— А можно нам его посмотреть?
— О да, с опытным лодочником и в тихий день. Мы отправляемся туда раз или два в году, чтобы постричь овец и забить часть скота. Мясо жесткое, зато на Скоале остается больше места для сельскохозяйственных культур.
— Ведь Скоал — это маленькое королевство, да? — поинтересовалась Кэтрин. — Жители, чьи корни уходят в прошлое на столетия, почти полностью себя обеспечивают, знают и любят каждый дюйм здешней земли. Вы тоже вносите свою лепту и наверняка гордитесь этим?
Дэвин судорожно сжал в зубах трубку, уголок рта нервно задергался. Кэтрин ничего не заметила, потому что не могла оторвать взгляд от Бона, но Майкл увидел и удивился. Интересно, чем вызвана такая реакция у обычно выдержанного человека? Казалось бы, он должен радоваться похвале женщины, которая может стать его хозяйкой.
Дэвин долго молчал, потом вынул изо рта трубку и очень спокойно произнес:
— Я просто делаю свою работу. Каждый на Скоале вносит свою лепту. Мы нуждаемся друг в друге, и у нас все построено на доверии. Здесь никто не запирает дверей.
Возвращаясь к тому месту, где были привязаны лошади, они увидели, как из-за сучковатых деревьев появилась Гли-нис Пенроуз с двумя мальчиками. Третьего ребенка жена управляющего несла на сделанной из шали перевязи.
Глинис приветливо улыбнулась Кэтрин и Майклу, а мальчики стали весело прыгать вокруг отца.
— Здравствуйте. Это Джек и Нед, — смеясь, представила своих сыновей Глинис. — Думаю, они видели утром, как вы ехали верхом, и захотели с вами познакомиться. Ваш приезд — самая волнующая новость на Скоале за многие годы.
Мальчики вежливо поклонились Кэтрин, но гораздо больше заинтересовались Майклом. Джек, сверкая своими «островными глазами», спросил:
— Вы участвовали в сражении при Ватерлоо, капитан Мельбурн?
Майкл сказал, что участвовал, и тут на него посыпались вопросы. Неду, который был младше брата года на два, такому же голубоглазому, как мать, нравилась кавалерия, а Джек, очень умный и одаренный, боготворил пехоту.
Когда Майкл наконец удовлетворил любопытство детей, Кэтрин спросила:
— Кто самый младший в семье?
— Эмили.
Глинис вынула малышку из перевязи.
— Хотите ее подержать?
— О да.
Кэтрин с восторгом взяла ребенка.
— Какая милая крошка. Я — Кэтрин, твоя кузина. Ты мамина любимица?
Она потерлась носом о носик девочки.
— И папина тоже?
Эмили радостно залепетала, потянулась к Кэтрин своими пухлыми ручками, и вскоре между ними завязался понятный только им обеим разговор.
Глаза Кэтрин лучились, и, глядя на нее, Майкл почувствовал, что к горлу подступил комок. Именно о такой спутнице жизни он мечтал. Любящая мать, очаровательная женщина, покорившая его сердце, заботливая сиделка, которая спасла его, рискуя жизнью. Жена — но чужая.
И все же он желал ее. Желал страстно, всем своим существом. И не жалел об этом даже в минуты горького прозрения, хотя это было так трудно. Но он готов был на любые муки, только бы быть рядом с Кэтрин.
— Какая прелесть, — сказала Кэтрин, передавая смеющуюся малышку матери. — Кстати, я заметила, что у детей на острове волосы либо темные, как у меня, Дэвина и Джека, либо совсем светлые, как у вас, Неда и Эмили. Других не видела. Таких, например, как у моего мужа. — Она с улыбкой взглянула на Майкла. — Но в нем нет ни капли островной крови. В действительности же в жилах Майкла текла и ее кровь, и не одна капля, но Майкл решил, что в данном случае Кэтрин имела в виду совсем другое.
— Вы правы, — задумчиво протянула Глинис. — Видимо, нашими предками были либо светловолосые скандинавы, либо черноволосые кельты.
— В старинной легенде говорится о том, что «островные глаза» достались здешним жителям от волшебного существа Селкие, тюленя, который на суше превращается в человека, — сказал управляющий.
— Это прекрасная сказка, — продолжала Глинис — Селкие полюбил красавицу с черными как вороново крыло волосами и ангельской улыбкой. Но на сушу он мог выходить только при полной луне, а она не могла встретиться с ним в море. Они стали любовниками, и она забеременела. Но у красавицы был муж, и когда он увидел в глазах ребенка море, он взял большой лук, отправился к Тюленьей скале и поразил соперника. Говорят, что в полнолуние дух Селкие все еще зовет свою возлюбленную.
— Мораль такова, что супружеская измена до добра не доводит, — сухо произнес Майкл.
— В англосаксах нет ни капли романтики, — насмешливо ответила Глинис.
— Пожалуй, вы правы, — согласился Майкл. — Я ярый сторонник высокой морали.
Управляющий взглянул на карманные часы.
— Пора ехать к лорду Хэлдорану на чай, — сказал он и с улыбкой обратился к жене: — К обеду вернусь.
