– Они покорятся? – спросила Пантера.
– Что мне до того?
– Но ты же не станешь убивать своих соплеменников?
– Ты получишь свой город. В Египте чтят женщин, которые умеют перевоплощаться в богинь.
– Даже если ты погибнешь в битве, мы с тобой не расстанемся.
– Ты – ливийка, но полюбила мою землю, она сумела приворожить тебя.
– Если твоя земля тебя поглотит, моя ворожба окажется сильнее.
Глава городской стражи появился раньше, чем истек отведенный на размышления час.
– Градоначальник согласен.
Пантера гордо улыбнулась, лицо Сути осталось бесстрастным.
– Он согласен при одном условии – вы войдете в город, поклявшись, что не будет совершено ни единого грабежа.
– Мы пришли дарить, а не грабить.
Во главе своей армии Сути и Пантера вошли в Коптос.
Новость мгновенно облетела горожан. Они толпились на главной улице и на всех перекрестках. Сути приказал нубийцам снять с повозок покрывала. Ослепительно засияло золото.
Никогда еще жители Коптоса не видели драгоценный металл в таком изобилии. Девочки бросали нубийцам цветы, мальчики пристраивались рядом и маршировали вместе с воинами. Не прошло и часа, как весь город пел и танцевал, празднуя возвращение золотой богини, воспевая легендарного героя Сути, победителя ночных демонов, обладателя золотых россыпей.
– Мне кажется, тебя что-то беспокоит, – заметила Пантера.
– Боюсь, как бы мы не оказались в ловушке.
Шествие направлялось к дому градоначальника – изящной усадьбе в самом центре города, окруженной большим тенистым садом. Сути внимательно вглядывался в крыши. В руках он держал лук и готов был в любую минуту выпустить стрелу в затаившегося где-нибудь стрелка.
Но пока все обходилось. Из предместий в город хлынули восторженные толпы, люди верили, что свершилось чудо: золотая богиня вернулась! Коптос будет самым богатым и самым счастливым городом!
Служанки усыпали вход в аллею цветами календулы, и завоеватели ступили на оранжевый ковер. С лотосами в руках девушки приветствовали поклонами золотую богиню и полководца Сути. Пантеру порадовала торжественная встреча, она одарила служанок улыбкой, а потом царственно двинулась между вечнозеленых тамарисков к усадьбе.
– Как красив этот дом! Посмотри на изящные белые колонны, на вход, украшенный резьбой в виде пальмовых листьев! Мне будет хорошо здесь. Смотри, здесь есть и конюшня. Мы будем с тобой кататься верхом, а потом купаться в бассейне и пить сладкое вино.
Внутри дома белокурой ливийке понравилось еще больше. У градоначальника был отменный вкус, и художник с большим изяществом расписал стены: дикие утки стремились к небу, рыбы резвились в голубой воде пруда, окруженного цветущим папирусом. По гибкому стеблю ползла кошка, подбираясь к гнезду, наполненному пестрыми яйцами.
Пантера вошла в спальню. Она сняла золотой убор и опустилась на резную кровать черного дерева.
– Ты победил, Сути! Люби меня!
Новый градоначальник Коптоса не мог не отозваться на страстный призыв возлюбленной.
* * *
Вечером того же дня для горожан было устроено пиршество. Даже бедняки отведали вдоволь жареного мяса и выпили сколько хотели ароматного вина. Сотни масляных ламп освещали улицы, и народ пел и плясал до рассвета. Знатные горожане принесли Сути и золотой богине присягу верности. Они восхваляли небесную красоту ливийки, и Пантера не осталась равнодушной к их восхищению.
– Почему я не вижу на празднике бывшего градоначальника? – спросил Сути у главы городской стражи.
– Он покинул Коптос.
– Без моего разрешения?
– Наслаждайся своим правлением, оно будет недолгим. Градоначальник отправился за войском, визирь восстановит в городе порядок.
– Пазаир?
– Слава его растет, он справедлив, но суров.
– Нас ждет великолепная битва.
– Разумнее было бы покориться.
– Я – безумец, и решения мои непредсказуемы. Мой закон – это закон пустыни, он не ведает ограничений.
– Пощади хотя бы мирных горожан.
– Смерть не знает пощады. Готовьтесь, завтра мы упьемся слезами и кровью. – Сути провел рукой по глазам. – Позовите ко мне золотую богиню, я хотел бы с ней поговорить.
Пантера слушала пение арфиста, а он своей песней призывал пирующих наслаждаться быстротекущим мгновением, таящим в себе вкус вечности. Толпа обожателей пожирала красавицу восхищенными взорами. Глава городских стражников передал ей просьбу Сути, и Пантера подошла к возлюбленному. Тот сидел неподвижно, глядя прямо перед собой.
– Я снова ослеп, – прошептал он. – Проводи меня в комнату, я обопрусь на твою руку. Никто недолжен знать о моем несчастье.
Собравшиеся гости низко кланялись хозяевам, их уход означал конец празднества.
Сути лежал на спине, заложив руки за голову.
– Нефрет тебя вылечит, – обещала ему Пантера. – Я сама поеду и привезу ее сюда.
– У тебя не будет на это времени.
– Почему?
– Потому что завтра визирь Пазаир отправит в Коптос войско, чтобы нас уничтожить.
36
– Я к вашим услугам, моя повелительница. – Нефрет склонилась в почтительном поклоне перед Туей, матерью Рамсеса Великого.
– Это я должна с почтением кланяться главной придворной целительнице. Миновало всего несколько месяцев, но всем уже видно, насколько успешны ваши труды.
Прямой тонкий нос, выступающие скулы, тяжелый, квадратный подбородок и строгий взгляд – такова надменная царица Туя, и авторитет ее в государственных делах был неоспорим. В каждом большом городе ей принадлежал особый дворец, многочисленные слуги беспрекословно повиновались ей, а сама она бдительно следила за тем, чтобы свято чтились основы, благодаря которым египетское царство превратилось в несокрушимую твердыню. Царица-мать принадлежала к роду, который славился женщинами, обладавшими государственным умом, влияние ее при дворе оставалось главенствующим. Она никогда не забывала, что ее прапрабабки изгнали из Египта завоевателей-азиатов, основав фиванское царство, которое и унаследовала династия Рамсеса.
Сейчас для Туи настали не лучшие времена, месяц проходил за месяцем, а она так и не могла дождаться доверительной беседы с сыном. Рамсес отдалился от нее, тем не менее сохраняя сыновнюю почтительность, и она не могла избавиться от ощущения, что его гложет тайная мучительная забота, которую он не может доверить даже матери.
– Как вы себя чувствуете, моя повелительница?
– Благодаря вашему лечению, прекрасно. Вот только в глазах небольшая резь.
– Почему же не позвали меня? Что мешало?
– Повседневные заботы. Вы и сами, я думаю, не слишком следите за своим здоровьем.
