В один из таких дней Мирра узнала, что азарцев подлечили и отправили восвояси из академии. Отныне для братьев Соренсов и Шрама — Вергаша из рода Доринов — ворота Шагоса навсегда закрылись. Горцы долго возмущались по поводу такого решения, но их всё же заставили ударить в колокол — разорвать связь со священным источником и уйти не только с территории Шагоса, но и немедленно покинуть земли Достарии. А чтобы азарцам по дороге не захотелось куда-нибудь свернуть, их предусмотрительно проводили до самой границы.
Мирра как раз возвращалась из целительской к себе в комнату, когда часы на башне пробили пять раз. На площади поднялся шум: раздавались крики, ржали лошади и лаяли собаки. Она подошла к окну и осторожно выглянула во двор, обвела взглядом стены замка, башню возле открытых ворот и принялась наблюдать за тем, как оборотни грузят подводы. Воины-лисы передавали из рук в руки корзины с продовольствием и громко переговаривались между собой, а рядом с ними стоял Талэк и о чём-то беседовал со Сверром. Даже на таком расстоянии было видно, что командир лисов чем-то нешуточно обеспокоен; он без конца размахивал руками и недовольно качал головой.
Мирра медленно отступила в тень, чтобы её не заметили, и как раз вовремя: оба оборотня вдруг одновременно посмотрели на окно.
— Надо уходить отсюда, — прошептала она, почти на цыпочках прошла вдоль стены, повернула за угол и... столкнулась с шагосскими выпускницами. Вот кого-кого, а сестру Берга ей совсем не хотелось видеть! Всё это время Мирре получалось избегать встречи с ней, а сегодня вот не повезло.
Подруги в изумлении остановились. Видно, они тоже не ожидали повстречать в этот час кифийку в коридоре. Ведьмочка застыла на месте, пытаясь совладать со злостью, которая накрыла её с головой; видят боги, сколько она будет жить, никогда не простит воительнице тот страшный бой и раны, которые она нанесла её брату. Но злость пересилила, и пока Нанира с Дортой обменивались взглядами, Орджина бросилась на кифийку и сбила её с ног.
— Ты ведь могла убить его! Ненавижу!
Девушки покатились по полу, вцепившись друг в друга мёртвой хваткой. Воительница охнула и сцепила зубы от боли, когда сестра Берга навалилась на неё всем телом.
— Но не убила же, — со злостью ответила Мирра, перехватывая руку ведьмочки и не давая той ударить себя по лицу. — И хватит уже заступаться за него! Смешно ведь.
— Ах тебе ещё и смешно?! — Орджина вывернулась ужом и ударила кифийку по лицу.
— Ах ты ж!.. — Мирра подмяла под себя ведьмочку и с удовольствием врезала ей под левый глаз в ответ.
— Зачем ты вообще появилась в нашей жизни? — Орджина вцепилась в волосы воительницы, пытаясь проморгаться. — Сидела бы на своей Меотии! Нет же, припёрлась. Не появлялись семьдесят лет и дальше бы не приезжали. Кто тебя звал-то сюда?
Девушки покатились по каменному полу, душевно таская друг друга за волосы и периодически меняясь местами — то одна сверху, то другая. А вокруг, ругаясь самыми последними словами, бегали Нанира и Дорта, пытаясь разнять их.
— Да чего ты взбесилась? — возмутилась Мирра, вновь оседлав соперницу. — Живой твой братик! Живее всех живых!
— Да как ты можешь судить, живой он или не живой, — пыхтела Орджина, пытаясь скинуть с себя воительницу, — если сама ни разу в жизни не испытывала того, что сейчас переживает мой брат? Что ты можешь знать о неразделённой любви? Да лучше смерть, чем жить без возможности коснуться, видеть, говорить с любимым человеком! А ты ещё и его истинная пара! — выкрикнула она, и её глаза подозрительно заблестели.
Подруги ведьмочки всё же смогли вклиниться между дерущимися: Дорта удерживала Орджину, а Нанира — Мирру, но девушки продолжали тянуть друг к другу руки и шипели, как змеи.
— Мне плевать на ваши истинные пары! — Мирра упорно вырывалась из захвата лисички. — Для меня это всего лишь слова, и ничего больше.
— Слова? — повторила Орджина. — Всего лишь слова?! Да ты же для него — весь мир! Он дышать без тебя не может! А для тебя это всего лишь слова?! — Услышав такое, Мирра вдруг замерла и ошеломлённо уставилась на ведьмочку. — Бесчувственная чёрствая сука! Вот ты кто! — в сердцах выругалась Орджина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да что с ней говорить? — влезла в разговор Дорта. — Всё равно ведь не поймёт. У неё есть только одна правда — её, а всё остальное — неважно!
— Нет, так нельзя! — Нанира на мгновение представила: а если бы у неё так же сложились отношения с Лодэтом? Сердце её сжалось от тоски только от одной мысли об этом. Заглянула в лицо кифийки: — Слушай, может, всё же поговорим?
Мирра кивнула. Она сама от себя не ожидала, что согласится. В голове набатом звучали слова Орджины: “Да он дышать без тебя не может! Ты для него — весь мир!”
— Тогда пойдём к нам, — предложила лисичка.
Девушки в полном молчании дошли до комнаты шагосских выпускниц. Мирра в нерешительности остановилась возле дверей.
— Ну, заходи уже! — предложила Нанира. — Вот, присаживайся. — Поставила для строптивой гостьи стул посередине комнаты, а сама рухнула на свою кровать. — Будем тебя просвещать. И начнём с того, что я тоже нашла свою истинную пару, — хитро улыбаясь, пропела она. — Моего славного гнома — Лодэта.
Мирра опустилась на стул и ойкнула: предплечье обожгло болью. Покосилась на руку: на рукаве туники расплылось кровавое пятно. “Видно, разошёлся один из швов”, — с сожалением подумала она; ей так не хотелось возвращаться в целительскую, что она готова была оставить всё как есть, вот только прямо сейчас надо было чем-то перевязать рану.
За её взглядом проследила Орджина, недовольно поджала нижнюю губу и тяжело вздохнула. Прошла к огромному сундуку и достала из него плетённую корзинку своей матери, в которой хранилось всё необходимое для оказания первой помощи, и сняла с полки чистое полотно.
— Давай посмотрю, — беззлобно предложила Орджина, подходя к кифийке. — У меня есть опыт в этом деле, — на всякий случай добавила она, замечая недоверчивый взгляд гостьи.
А Мирра рассматривала лицо сестры Берга, под левым глазом которой красовался лиловый синяк.
— У тебя синяк под глазом, почему? — тихо спросила она, полагая, что у оборотней такого не бывает.
— Потому что ты меня ударила, — ответила Орджина, с громким стуком ставя корзину на стол и вытаскивая из неё несколько склянок и иглу странного вида. — Кстати, у тебя такой же.
— Ну так я же человек, — усмехнулась Мирра. — Для меня это нормально. А ты оборотень. Разве у тебя не должно было это тут же исчезнуть с лица?
Шагосские выпускницы переглянулись между собой и тихо засмеялись.
— Что смешного? — поинтересовалась кифийка, наблюдая за ведьмочкой, которая плеснула немного плохо пахнущей жидкости в небольшую ёмкость и погрузила в неё нить и иглу.
— Я тоже человек, — нехотя призналась Орджина, предпочитавшая не говорить о том, что она приёмная дочь Берриза. Но сейчас был особенный случай. — Меня Талэк удочерил.
Мирра прищурилась. Получалось, Берг ей даже не родной брат. Хотелось съязвить по этому поводу, но она не решилась шутить над вспыльчивой целительницей, в руках которой сейчас была игла и склянка с жутко вонючей жидкостью.
— Закатай рукав, — приказала ведьмочка.
— Раз ты не оборотень, — Мирра послушно подвернула ткань, — тогда почему ты вместе с нами в тот день не вошла в шагосский источник?
— Потому что однажды я уже была там, когда поступала на обучение в академию. Это священное место знает меня через мой духовный тотем. — Орджина внимательно осмотрела рану.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ну и кто твой зверь? — выпалила Мирра и надавала себе мысленных оплеух за своё неуёмное любопытство, думая про себя: “Ну вот зачем мне это знать?”
— Мой зверь — рысь, — ответила Орджина, недовольно покачала головой и твёрдо произнесла: — Придётся зашивать!
— Зашивай, — согласилась Мирра, настраиваясь на боль и размышляя про себя о необычном звере, который покровительствовал рыжей целительнице. — И что там насчёт истинных пар? — решила она напомнить девушкам о цели своего визита сюда и стиснула зубы, чтобы не издавать никаких звуков.
