— Раньше я тоже относилась к этому несерьёзно, — тихо начала Нанира. — Я обо всех этих разговорах об истинных парах и вселенском притяжении. — Грустно усмехнулась: — Думала, всё это чушь. Как это ты не можешь контролировать свои чувства и эмоции?! И считала тех, кто сходил с ума из-за любви просто слабыми. — Кифийка встрепенулась и очень серьёзно посмотрела на лисичку. — Но однажды вдруг всё изменилось! Теперь я сама убедилась, что такое бывает, реально, и от этого не застрахован никто. Почему говорю “не застрахован”? Потому что, если чувства не взаимны, то жизнь такого бедолаги превращается в муку: он не может ни есть, ни пить, ни спать, не чувствует радости и печали, не видит красок этой жизни, и где бы он ни был, куда бы не пошёл, каждый миг все его заветные думы и помыслы только о своей половине.
Орджина опустила руки и тихо плакала, стоя рядом с кифийкой, а Дорта села на кровати и посмотрела на лисичку долгим серьёзным взглядом.
— Но вот если это взаимно, — прошептала Нанира, улыбаясь, — это как дар свыше! Твоя жизнь становится полной и насыщенной. Ты вдруг понимаешь своё истинное предназначение — любить и быть любимой. И счастлива только потому, что он просто есть, дышит тем же воздухом, что и ты, и иногда просто улыбается тебе в ответ.
Мирра переводила ошеломлённый взгляд с одного лица на другое. Ей вдруг вспомнилось, как на неё смотрел Берг, его лёгкие, робкие прикосновения, и то, как он потом любил её, точнее, обучал близости с мужчиной. А потом в душе вновь всколыхнулась обида. Она вспомнила слова Гунара: “Да он просто не мог не сделать этого с тобой, иначе ему бы однажды просто крышу сорвало, а ты рада стараться, раздвинула перед ним ноги”.
— А близость необходима в таких парах? — спросила Мирра.
— Да, необходима. — Нанира не стала обманывать кифийку. — Физическая близость между мужчиной и женщиной — это не просто единение тел, это слияние душ, продолжение рода, а также наивысшее наслаждение, которое могут получить два любящих сердца.
— Я не знаю, что такое любовь, — честно созналась Мирра и ойкнула от неожиданности, когда Орджина сделала первый прокол на её руке. — И мне всё равно непонятен смысл этих ваших истинных пар, точнее, как должен реагировать тот, к кому вдруг воспылали внезапной страстью. Ведь наверняка не всегда это сразу взаимно. — Она понимала, что говорит несвязно, но ответ на этот вопрос был важен для неё.
— Так оно и есть! В самом начале всегда только один испытывает это чувство, но потом, как правило, второй тоже откликается. Не может не откликнуться! Потому что судьба не делает ошибок! Это мы — наперекор судьбе — делаем ошибки. — Воительница сидела с задумчивым видом. — Вот скажи, ты знала раньше, что такое близость с мужчиной? — открыто спросила Нанира. Кифийка покачала головой, морщась от боли, ей только что сделали второй прокол. — А теперь ответь, только честно, разве тебе было плохо с Бергом в момент близости? — Мирра вновь удручённо покачала головой. — Так и должно было быть, потому что вся его жизнь, все его помыслы, стремления направлены на то, чтобы сделать тебя счастливой.
— Он меня обманул, — совсем тихо проговорила Мирра, вспоминая тот далёкий разговор у костра на празднике открытия шагосского источника.
— Нет, Мирра, он тебя не обманывал, — твёрдо произнесла Орджина; она только что закончила шить и обрабатывала целебной мазью рану кифийки. — Он просто не сказал тебе всей правды. — Принялась накладывать повязку. — Теперь представь такое: подошёл бы к тебе Берг и, не таясь, признался бы в том, что ты его истинная пара, что отныне для него на тебе свет клином сошёлся, что ты непременно должна стать только его, что он любит, хочет и жить без тебя не может. — Сделала последний оборот вокруг руки и просунула кончик полотна за край повязки, отошла от воительницы. — Разве ты бы его не послала?
— Послала бы, — недовольно буркнула Мирра. — Может, даже и меч достала бы, чтобы его хотелку уменьшить.
Дорта повалилась на кровать и засмеялась в голос, а Нанира тихонько хихикала, но в её глазах читалось сочувствие.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вот! Что и требовалось доказать. — Орджина выглядела довольной. — А теперь ответь ещё на один вопрос. — Кифийка кивнула, осуждающе поглядывая на веселящихся девушек-оборотней. — Для тебя так важна была твоя непорочность? Ты для кого-то берегла себя?
— Нет, — честно созналась Мирра. — Со мной в любом случае это когда-нибудь произошло бы. — И пояснила: — Царица-мать всё равно однажды заставила бы меня подняться на гору Аморем и сделать это. Она ни за что не позволила бы, чтобы славный род Тиадары исчез.
— Тогда скажи, пожалуйста, что же такого страшного и непоправимого совершил Берг, что ты его так люто возненавидела? — спросила Орджина, садясь напротив воительницы.
И тут Мирра поняла, что ненависти-то как таковой никогда и не было. Обида. Злость. Но только не ненависть! И она испугалась до ужаса. Она всё же попала в плен этих странных отношений между мужчиной и женщиной, а это значило одно: она стала слабой и уязвимой, как её мать!
— Молчишь? — Орджина видела, что кифийка усиленно о чём-то думает. — Тебе нужно поговорить с моим братом! Не отталкивай его.
— Ни за что! — Мирра решительно поднялась на ноги, опустила рукав и обвела ледяным взглядом застывших девушек. — Спасибо за помощь и разъяснение. Мне нужно идти!
Шагосские выпускницы недоумевающе переглянулись, но не стали останавливать кифийку.
— По крайней мере, мы попытались, — разочарованно проговорила Нанира. — Сложно говорить с глухим!
— Она услышала, — уверенно произнесла Орджина и довольно улыбнулась подругам. — Ей просто нужно время всё хорошенько обдумать!
— Главное, чтобы эти её обдумывания не затянулись надолго, — озвучила Дорта общие опасения. — Кстати, твой брат что, вообще не собирается возвращаться в академию, пока здесь находится кифийка?
— Да он рад бы, но не может, — с грустью в голосе произнесла Орджина. — В эти выходные обещал приехать. Сверр сегодня передал отцу, что Берг какое-то время поживёт в ректорской башне, а потом переберётся в лесной домик, чтобы не встречаться с ней, — и тихо добавила: — Обещал ведь не показываться ей на глаза.
— Слушай, я сегодня видела твоего отца, — начала Дорта. — Он выглядел обеспокоенным. Ты случайно не знаешь, что у них там случилось?
— Не там, а у нас, — ответила Орджина, и в её голосе прозвучала плохо скрытая тревога. — Во всех верхних озёрах поднялся уровень воды. И немудрено! Столько дней льёт в горах без остановки. Непонятно, как ещё до нас не добрались эти ливни. Отец говорит, что это всё благодаря ветру, который утаскивает тучи в сторону Шагосского хребта.
— Как это обнаружили? — поинтересовалась Дорта.
— По приказу ректора наши лисы поднимались в горы и тщательно осмотрели каждое озеро. — Орджина бережно собрала свои принадлежности в корзинку и отнесла в сундук. — Все очень встревожены, ведь одно из таких озёр как раз находится рядом с Шагосом.
— Ещё бы они не тревожились. — Нанира понимающе покачала головой. — Нас же всех смоет отсюда к демонам. — И вдруг испуганно вскочила на ноги. — О, боги! А мой же Лодэт плавать не умеет и до ужаса боится воды. Что делать? Что делать? — Лисичка в панике заметалась по комнате. — Надо его увести отсюда, подняться в горы, нет, поселить в одну из башен или…
— Да успокойся ты! — Орджина поймала подругу за руку и ласково обняла за плечи. — Наши уже занимаются этим! Туда поднялись маги и воины Сверра; Берг предложил создать заслон для воды, чтобы перенаправить селевой поток в другое русло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это ведь очень опасно, — тихо прошептала Дорта. — Стоять на пути разбушевавшейся стихии.
— Конечно опасно, — согласилась Орджина. — А что делать? Столько жизней сейчас зависит от того, получится у них осуществить задуманное или нет: это ведь тысячи оборотней и людей в самом Шагосе да всё население Урслу. Тут уже выбирать не приходится!
Шагосские выпускницы переглянулись между собой, думая каждая о своём.
