Парень кивнул, но молчать явно не умел.
– Я хотел сказать, мне труднее вызвать прослушку, чем вам, со мной не больно считаются.
– Так заставь их, этот случай дает тебе такой шанс. – Я повернулся к Сэму. – А намека, о чем письмо, они вам не дали?
Сэм подумал, глядя на труп громилы, и честно ответил:
– Я не очень их понимал, думал, все. И немного испугался.
– Ладно, посмотрим, кто это такие.
Я встал, доковылял до маленького бандитика с хреновой реакцией.
Без сомнения, это был тот, кто уложил меня на даче Ветлинских выстрелом в бронежилет. Я узнал и его «пушку», и его руки. Даже странно, что этот мозгляк снился мне пару раз с тех пор как олицетворение угрозы возмездия за все мои грехи и неотвратимой погибели.
Я дошел до громилы. Этот был, определенно, качком. Я сразу бы это понял, если бы не его слишком свободная, спортивная одежонка. Вот только нужно было чуть-чуть поупражнять воображение и представить его в черной маске…
– Сэм, а масок на них не было, когда они вошли?
– Не было. Они прямо так и вошли, только от двери меня отпихнули.
– Оружие уже было у них в руках?
– У здорового не было, а маленький был с ружьем.
Я повернулся к нему.
– Сэм, считайте, вы родились сегодня второй раз. Они, судя по всему, собирались от вас отделаться. Иначе были бы в масках.
Он кивнул.
– Мне тоже так показалось. Потому я и смахнул лампу.
Я снова сел.
– Значит, так. Нужно идти, наверняка кто-то из соседей уже вызвал ментов. – Я посмотрел на молодого наружника. – Все возьмешь на себя. Менты, конечно, начнут орать, что у тебя только «макаров», а я тут «узи» наследил, но ты держись до приезда Шефа.
– Кого?
Да, вот такие проговорки и могут отправить на Луну всю нашу хваленую конспирацию. И почему это я решил, если он следит за «моим» объектом, значит, знает, на кого работает? Нет, конечно, он был из Конторы, но определенно не из нашего отдела. Хорошо еще, что я брякнул кличку и вывернуться теперь было несложно. А не то…
– Ну, начальства, которое сверху на все это безобразие снизойдет. – Парень кивнул. – Держись и тверди, что от обоих избавился ты. А рапорт напишешь честный только для наших.
– Понял. А как мне вас называть?
Я уже дошел почти до выходной двери, когда решил ответить:
– Назови следователем с неустановленным именем.
В лифте я накапал на пол, но, подобрав подошвой кусок грязи побольше, растер все это безобразие в мокрую темную кашицу. А вот на снегу ничего поделать с кровью не мог. Она капала, зараза, как будто у меня больше дел на свете не было, как снег пятнать.
Едва я хлопнул дверцей машины, как тут же к подъезду подкатил «газончик», из которого выкатило пятеро ребят с автоматами. Водила остался на месте. Это были не все. Обыкновенные менты на дело так не выезжают, иначе арестованных везти не в чем.
Так и оказалось. Прошло три минуты, как к подъезду подкатила «Скорая помощь» и еще одна ментовская тачка, на этот раз «жигуль» всего с двумя патрульными.
Окно квартиры Сэма мне было не видно, поэтому, не зажигая фар, я поманеврировал, чтобы стало видно, что наверху происходило. Но свет был верхний, на окна не падала ни одна тень, а подходить и докладывать мне, что там происходит, никто не собирался. Поэтому я приспустил брюки, залепил обе дыры в ноге плотными матерчатыми тампонами и заклеил их пластырем.
Крови вокруг раны было очень много, пластырь приклеился с трудом. Волоски на коже от крови стали какими-то вялыми, безжизненными, как полегшая от града трава. Глядя на них, я с болезненным раздражением подумал, что еще не раз увижу, как из меня течет кровь. Но делать было нечего, такая была у меня работа.
Я надел брюки и порадовался тому, что ни один из больших сосудов не задет, иначе хрен бы эти тампончики остановили кровь, а так все почти уже и останавливаться начало. Только на сиденье в ямку от моего седалища немного натекло, но вытирать ее тут, на виду ментов было бы глупо. И я решил, что придется пока посидеть в этой луже.
Вообще-то мне очень хотелось уехать и заняться собой более основательно, но нужно было дождаться наших. Вот я и ждал.
В какой-то момент мне показалось, я не дождусь, потому что вдруг дверь подъезда распахнулась, и через уже собравшихся зевак я сумел рассмотреть молодого наружника и Сэма, которых волокли ребята с автоматами. Сэма уже засунули в «газон», но молодой еще упирался, хотя и получил под ребра пару тычков совсем не дружественного характера, когда вдруг в дальнем конце подъездной дорожки появилась черная «Волга». Мне сразу стало легче.
«Волга» подъехала, из нее вышел один долговязый тип, подошел к ментам, что-то показал одному, потом похлопал молодого наружника по плечу, заглянул в машину, где сидел, как мышь в норке, Сэм, и ушел наверх, искать, как я решил, ментовского главного. Ребята с автоматами еще суетились, кто-то из них даже проявил рвение и отправился посмотреть на машину наших наружников, чтобы проверить, не врет ли тот, что остался живым. Но даже со стороны было заметно, что они приуныли.
Прошло совсем немного времени. Дверь подъезда распахнулась, и из нее вышел мой тощий коллега, а за ним суетливо семенил мент, который тут, наверное, всем распоряжался. Он смотрел себе под ноги, размахивал руками, доказывая, что концы с концами не сходятся, а это ведь их – ментуры – территория, и автомат не найден, и то да се…
Парень в плаще на миг остановился на крылечке и медленно осмотрелся. Казалось, он просто разглядывал фонари, но я знал, что он высматривает меня. Это могло быть и сигналом, что, мол, все понимаю, но подойти незаметно не могу. Я же решил, что он разрешает мне отваливать.
Поэтому я включил фары, завел мотор и неторопливо, самой дальней от веселого подъезда дорогой покатил из этого московского дворика прочь.
И лишь подъезжая к «Форуму», я вдруг понял, что ничего еще для меня на сегодня не кончилось. Потому что из ноги текла кровь и потому что я не понимал, как Сэм догадался так ловко подать сигнал, так ловко толкнуть этого амбала, так ловко увернуться от всех пуль… В этом было что-то фантастическое.
Или ему сказочно везло, не меньше чем мне иногда, или он все это продумал заранее. Разумеется, своим орлам, которых он потом подставил под мои пули, он сказал одно, но когда мы поднялись, он уже действовал с другой задачей – избавиться от исполнителей, причем нашими руками, и окончательно «сделать» свидетелей, которые могли бы отвести его как жертву от любого суда.
Нет, нет, решил я. Что-то все слишком уж сложно. Это не для обычного человека, не для простого уголовника даже. Парня с такими талантами в воровской среде подняли бы наверх даже против воли.
Но тут же гаденький голос подозрительности проговорил мне словно бы на ухо – все правильно, он не простой уголовник, и даже не мошенник. А Комарик. И мошеннику такого класса подставить двух «шестерок» под мой «узи» вполне по силам.
Если он Комарик.
Я подрулил к воротам Аркадиного особняка и коротко мигнул фарами. Проблема была в том, что я не знал – Комарик ли он?
Глава 57
Дома я почувствовал себя несколько без сил. То есть во двор я въехал и даже помахал рукой Воеводину, а вот вылезти из машины уже не мог. Особенно меня огорчило, что я достал свою коробочку сотовика, а вытащить антенну вдруг не получилось. Она просто выпала у меня из пальцев, плюхнулась куда-то вбок и закатилась в такую темень за сиденьем, что я решил – никогда в жизни не достану.
Хотелось положить голову на руль и успокоиться. Что мне все эти лопухи с их деньгами, связями, властью, планами и выборами? Я сам по себе. Я сижу тут и ничего не понимаю.
Я пришел в себя только после того, как внезапно открылась дверь и доброе широкое лицо Воеводина нависло надо мной. Это было похоже на сны в детстве, когда просыпаешься, и кто-то из взрослых рядом…
– Что-то случилось? – спросил он.
Я честно попытался встать, но кровь подо мной каким-то образом залипла, и подняться я не смог. Так в Германии в старину присуждали звание мастера пивовару. Мазали его пивом лавку, потом сажали мастеров в специальных кожаных штанах и заставляли, когда пиво высохнет, подняться. Мастер варил такое пиво, что подняться было невозможно. Каково было мое пиво – не знаю, не уверен, но на мастера я бы сдал, если бы мне на лавку налили хотя бы простой воды.
