говорили они, похоже, не друг с другом, а с кем-то еще.
В центре волшебного окна, встроенного в пол комнаты, появилось мерцающее, до странности раздутое изображение чила.
– Аттиле удалось перебраться через стену верхом на вялотеле. Он пробивается к центру лабиринта. – Говорящий поднял глаза, когда рядом с ним рухнула стена. – Аттила здесь! Мы проиграли! – Он бросился прочь, но попал в ловушку и был раздавлен вместе с остальными, попытавшимся сбежать через единственный выход из коммуникационного зала.
Еще три стены, и вялотел достиг центра комплекса. Свирепые Глаза остановил зверя и огляделся по сторонам. В середине зала располагалась беспорядочная мешанина ящиков, соединенных большими трубами. К одной из стен прижималась самая красивая самка, которую когда-либо доводилось видеть Свирепым Глазам. Она держала пику и нечто наподобие иглы, но его глазам было сложно разглядеть настолько мелкий предмет.
– Ты, похоже, и есть Уме-Уми, – сказал Свирепые Глаза. – Чила, которая не умирает. – Он вставил перро в специально натренированую метательную сумку. – Посмотрим, сможет ли твоя магия защитить от моего перра. – Снаряд молнией пронесся по воздуху и глубоко вонзился в кору прямо перед Уме-Уми. Когда Свирепые Глаза начал перезаряжать сумку, она метнулась вперед, чтобы рубануть его пикой. Слегка задев стоявшего позади телохранителя, тот крутанул хлыст-мечом в сторону Уме-Уми и отсек наконечник ее оружия. Возвращаясь, хлыст резанул ее по верховине. Нео Уме-уми ничего не почувствовала.
Лишившись пики, Уме-Уми отступила вглубь нагромождения труб и клапанов, образующего центральную распределительную систему для всего комплекса. Сам генератор был спрятан в старой подземной лаборатории Нуль-Гаусс.
Она попыталась спровоцировать Аттилу, заставив его спуститься со своего неуязвимого пьедестала.
– А ты, должно быть, Его Пятнейшество Аттила, – сказала она в ответ. – Я слышала, тебя зовут «Свирепыми Глазами». Хотя прозвище «Слабые Глаза» тебе бы подошло больше, раз уж ты даже по такой огромной мишени не смог попасть. – Она моргнула ему нижними веками. – Попробуй поймай меня, мой крохотный малечек.
От оскорбительного слова «малечек» Свирепые Глаза едва не потерял самообладание, но ему удалось сдержаться. Взмахнув перед собой хлыст-мечом, он подтолкнул вялотела, направив его прямиком в неразбериху ящиков и труб. Уме-Уми отползла в сторону. Вялотел забрался на один из ящиков. Расположенный внутри огромный клапан не выдержал, и сквозь тело гиганта прострелил мощный разряд энергии. Вялотел скончался на месте и растекся в стороны, разрушив еще несколько силовых кабелей. Автоматические системы защиты Сакрального Лабиринта отключились, и внутрь ринулась Пятнистая Орда.
Уме-Уми прижало к стене растекшейся тушей вялотела.
Свирепые Глаза соскользнул с умирающего зверя и приблизился к Уме-Уми. Неожиданно одна из секций стены отодвинулась в сторону, явив куполообразный металлический объект. Он двигался, разговаривал и, похоже, был живым.
– Вы готовы к омоложению? – спросил робот.
– Нет! – закричала Уме-Уми, но звук ее подошвы был приглушен массивной тушей вялотела. – Не говори с ним! Сброс! Стоп! Отключить контуры!
– Я не могу выполнить эту команду, – ответил робот. – Я должен поддерживать работу омолаживающих машин.
Уме-Уми молчала. Робот приблизился к ней и изучил ее тело своими сенсорами.
– Она мертва. Ей пришлось слишком долго ждать омоложения. – Робот повернулся к Свирепым Глазам. Он обошел его по кругу, сканируя датчиками.
– У вас отличный мышечный тонус, мы можем приступить к немедленному омоложению, – добавил он. – Хотите получить свежее, обновленное тело?
– Да! – Свирепые Глаза сосредоточенно смотрел на движущийся, говорящий волшебный купол.
– Для начала мы должны подготовить записи для Совета Объединенных Кланов по Вопросам Омоложения. – Робот вытащил из внутреннего отделения свиток. – Имя?
Свирепые Глаза ненадолго задумался. Новое тело заслуживало нового имя. Имени, не похожего ни на одно другое.
– Аттила, – с гордостью ответил он.
Вторник, 21 июня 2050 г., 10:13:14 GMT
Собрание Космического Совета проходило в строении, прямо над которым нависал яркий шар Яйца. Но в его свете уже не чувствовалось прежней теплоты.
– Мы потеряли дорого друга и выдающегося учителя и инженера, – сообщил Утесный Паук.
– А вместе с ней и нашу единственную связь с поверхностью, – добавил адмирал Разрезающий Сталь. – Пока Аттила остается у власти, возвращение нам, похоже, не светит. Если бы только у нас был способ с ним расправиться – например, что-нибудь на него сбросить.
– Скинуть с орбиты какой-нибудь снаряд несложно, – сказал Утесный Паук. – Но как только он наберет скорость, магнитное поле Яйца превратит его в облако плазмы, которое рассеется, даже не достигнув поверхности. Чтобы нанести хоть какой-то урон, нам потребуется сбросить объект большой массы. Но у нас нет ни самой массы, ни энергии, необходимой для ее сброса. Не говоря уже о том, что ради убийства одного чила нам пришлось бы уничтожить целые кланы ни в чем не повинных рабов.
– Пройдет целая вечность, прежде чем цивилизация Яйца выйдет на достаточный уровень, чтобы спустить нас с орбиты, – голосом фаталиста заметил Разрезающий Сталь.
– Нам просто нужно придумать, как попасть на поверхность без их помощи, – сказал в ответ Утесный Паук.
– Это будет непросто, – сказал Разрезающий Сталь. – Ни один из имеющихся у нас кораблей не был спроектирован с учетом возможной высадки на поверхность Яйца. Нельзя ли приспособить для этого что-нибудь наподобие атмосферного или магнитного аэродинамического тормоза?
– У Яйца нет достаточно плотной атмосферы, – ответил Утесный Паук. – Я мог бы разработать магнитный аэродинамический тормоз, используя металл с подходящей проводимостью; но в отличие от атмосферного торможения кинетическая энергия при таком способе будет превращаться в тепло внутри самого металлического тормоза. При быстром торможении тормоз расплавится. При медленном нам будет сложно обеспечить нужный уровень гравитации для экипажа. Плюс магнитное торможение становится не столь эффективным при малых скоростях. Оно может отвести часть энергии, но корабль все равно будет двигаться слишком быстро, чтобы совершить безопасную посадку.
– Что, если воспользоваться на последних этапах торможения какой-нибудь двигательной установкой?
– Инерционные двигатели, которыми оснащены разведывательные суда, имеют высокую энергоэффективность, но их удельная тяга настолько мала, что для посадки они не годятся, – объяснил Утесный Паук. – Теоретически мы могли бы переделать один из трамплинных кораблей, чтобы иметь возможность использовать во время посадочной фазы старые ракеты на антиматерии. Но даже если бы нам удалось получить тонны антивещества, необходимого для разогрева рабочего тела, у нас нет сотен тонн самого рабочего тела – а именно
