— Думаю, должно хватить, — задумчиво произнес я, когда последняя капля крови упала в кубок.
— Для чего это? — Айрон кивнул на кубок. — Неужели собираешься напоить ее?
И, поняв, что говорит правду застыл. Будто я его собираюсь поить своей кровью.
— Ты уверен, что она переживет?
— Тогда же пережила. В ней уже течет моя кровь. И сейчас только она способна помочь.
Сжимая кубок, я приблизился к Лилии, приподнял ее, подтягивая безвольное тело к спинке кровати и, придерживая одной рукой ее голову, пальцем разомкнул губы и поднес к ним сосуд с кровью.
Еще чуть теплая и вязкая жидкость начала вливаться в ее рот. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы мой бредовый план сработал!
— Ну же, янтарная, пей, — шептал, видя, что кровь остается во рту.
Выпустил немного Тьмы. Черные щупальца вплелись в слабо мерцающую ауру, окутали тело Лилии, наполняя его силой. И, Хаос… она сделала глоток. И еще один.
— Нужно еще, — отпустив голову девушки, протянул кубок Айрону, и, схватив кинжал, полоснул лезвием по запястью второй руки.
Потом дело пошло быстрее. Ее организм окреп, и она непроизвольно сглатывала льющуюся в рот жидкость.
Моя душа возликовала, когда я заметил, как знакомый румянец покрывает нежные щеки.
Она будет жить… Сердце, до этого почти замершее, забилось с удвоенной силой. И ему вторил ускорившийся стук ее сердца.
Глава 31
Беспросветная тьма окружала меня. Я летела и летела, падая в бездну. Почти не осознавая, где нахожусь и что произошло.
Иногда темнота рассеивалась, сменяясь волнами боли. Меня ломало, скручивало, пронзало десятками острых кинжалов…
Кажется, я звала Эйтона. Пыталась позвать. Из горла вырывались лишь едва слышные хрипы.
Попытки оглядеться тоже вызывали жуткую боль. Голову словно охватывало огнем, в висках стучало, а рот наполнялся железным привкусом крови.
Изредка я слышала голоса. Но среди них не было голоса того, кого мне хотелось услышать.
— … не приходит в себя… Следует сообщить Повелителю…
— Нет смысла… Эйтон не придет…
Айрон. Второй голос принадлежал ему.
Почему… почему он не приходит? Позовите Эйтона! Или убейте, просто убейте меня.
Больно… Светлые Боги, как же больно…
Меня снова и снова разрывало на части… Кажется, в моем теле не осталось ни одной целой кости.
А потом опять приходила тьма, избавляя от боли и мучений. Тьма, выныривать из которой хотелось все меньше.
И я бесконечно падала вниз, вниз… погружаясь в небытие.
***
В глаза ударил яркий свет, и я зажмурилась. Рот словно был набит сухим раскаленным песком. Радовало лишь то, что мучительной боли больше не было. Осталась лишь слабость во всем теле.
Все же заставив себя открыть глаза, огляделась и обнаружила, что нахожусь в небольшой светлой комнате. Краем глаза уловив движение справа, я повернула голову, борясь с подступающим приступом тошноты.
В кресле у моей кровати сидел Эйтон, который не сводил с меня тяжелого изучающего взгляда.
— Пить, — собственный голос показался мне тише шелеста листвы.
Но он услышал. Налив в кубок воды, помог мне приподнять голову и поднес сосуд с живительной влагой к потрескавшимся губам.
Я жадно пила, чувствуя, как часть воды стекает по подбородку.
— Что произошло? — спросила, утолив жажду и ощутив прилив сил.
— А ты не помнишь? — Эйтон усмехнулся уголком губ. Черная идеально очерченная бровь вопросительно взметнулась.
Я нахмурилась, напрягая память. Которая услужливо подбрасывала картины произошедшего.
— Элеонора, — выдохнула сквозь зубы. — Она выбросила меня из окна.
Эйтон задумчиво кивнул.
— Сколько… сколько я была без сознания?
— Неделю, — последовал короткий ответ.
И только тут я обратила внимание, как он мрачен и напряжен. Боги светлые! Мне так хотелось, чтобы он обнял меня, улыбнулся ласково.
— Эйтон, — протянула к нему руку, ожидая, что он сожмет мою ладонь. Но скользнув по мне взглядом, он даже не пошевелился! — Что происходит, Эйтон?
— Поговорим, когда ты достаточно окрепнешь, — он встал, намереваясь уходить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И вся боль, которую я испытывала, когда на краткие мгновения приходила в сознание, показалась ерундой. Боль, сжимающая мое сердце сейчас, была куда сильнее.
Неужели я надоела ему? Увидев меня больной, сломленной, он резко потерял интерес?
— Я нормально себя чувствую, — возразила, приподнимаясь на подушках, игнорируя ломоту в мышцах и костях. — Мы можем поговорить сейчас!
— Нормально?! — прорычал демон, подлетая к кровати и нависая надо мной. — Ты чуть не умерла! Я просил! Просил быть осторожнее, Хаос тебя поглоти, глупая девчонка!
Я слабо улыбнулась. Все же он переживал за меня. И пусть это граничит с безумием, но против воли я обрадовалась его гневу. Даже злость лучше равнодушия.
Демон, легко касаясь, провел пальцами по моей щеке. Но тут же отдернул руку, словно обжегшись.
— Поговорим позже, — повторил он. — Ты все еще слишком слаба.
И развернувшись, в несколько шагов покинул комнату.
Я со стоном упала на подушки. Душа словно металась внутри моего тела, как в клетке, стремясь вырваться наружу. К нему.
Что могло произойти за эту неделю? Его чувства ко мне пропали?
И тут же одернула себя. А были ли у него вообще? Это я, как последняя дура, влюбилась и начала строить воздушные замки в мечтах. Благополучно забыв, что не имею права даже мечтать…
Следующие несколько дней слились для меня в бесконечную череду ожидания и самокопания. Навещали меня только лекарь, проверяющий мое состояние и опаивающий противными травяными отварами, и Мэри, все такая же благожелательная и улыбчивая. Даже мой так называемый дядюшка ни разу не пришел. Оно и понятно. Прикованный к постели шпион для него не представлял интереса.
— Снова хмуритесь, миледи? — улыбнулась горничная, проворно накрывая на столик у моей кровати.
Я пожала плечами, неохотно ковыряя ложкой в тарелке. Аппетита не было, но я заставляла себя есть, чтобы набираться сил. Хотелось поскорее вылечиться и броситься к наглому демону требовать объяснений.
— Ешьте, иначе я все расскажу Повелителю, — шутливо погрозила Мэри. — Знаете, как он переживал за вас!
— Неужели? — хмуро откликнулась я.
Если так переживал, то почему не приходит? И почему был так холоден со мной в тот день?
— Еще как! — девушка явно не уловила моего сарказма. И, наклонившись ближе ко мне, понизила голос: — Поговаривают, что он сам чуть не убил леди Плесо, когда выяснилось, что это она так… с вами. Но потом все же приказал казнить ее на главной площади.
Ложка выпала из рук, звонко ударившись о тарелку с недоеденной кашей.
— Элеонору казнили? — глухо прошептала я.
В груди похолодело. Из-за меня Эйтон казнил свою бывшую фаворитку. Конечно, я не испытывала к ней теплых чувств. Черт, да она чуть не убила меня! Но, видят Светлые Боги, я не желала ей смерти.
И в какой-то мере я могла понять ее. Сильная, уверенная в себе демонесса, по мнению многих будущая супруга Повелителя. И тут я, серая мышь, встаю у нее на пути…
— И поделом ей, — кивнула Мэри. — Я так испугалась за вас, госпожа!
— Как видишь, я в порядке, Мэри, — ободряюще улыбнулась девушке. — Не стоит переживать.
— Все благодаря Повелителю, — пробормотала горничная, заметно побледнев. — Я никогда не забуду тот день, когда вам стало хуже. Все смирились с тем, что вы умрете, и я… я тоже.
Я непонимающе смотрела на нее, взглядом призывая продолжать.
— И только Повелитель боролся за вас, — Мэри отвела взгляд к окну, словно погрузившись в неведомые мне воспоминания. — Никто не знает, что он сделал, но следующим утром вы очнулись и пошли на поправку.
Я замерла. Вдруг вспоминая, как, борясь с болью, падала и падала в черную бездну, смиряясь с неизбежной смертью, желая ее, как избавления от страданий.
И хриплый взволнованный шепот Эйтона, заставляющий меня из последних сил цепляться за жизнь.
