Грохнул мощный взрыв. Из окон шестого этажа посыпались стекла и вырвались языки пламени. Из дверей отеля выбегали перепуганные постояльцы. Раздались звуки сирен подъезжающих машин «скорой помощи», пожарных и спецслужб.
* * *
– Откуда у тебя такие деньги? – пораженно спросила средних лет китаянка. Ван Лу вздохнул:
– Отдал американец. Мы установили взрывчатку на шестом этаже отеля, двадцать килограммов тола. Генри знал, что ему не уйти оттуда, и сознательно пошел на это. Он и взорвал. Все погибли. Я нашел его сестру. Это сейчас наши деньги.
– Сколько здесь? – не отрывая взгляда от уложенных в серый дипломат пачек, тихо спросила она.
– Почти тридцать тысяч.
– Сработало взрывное устройство на поясе неизвестного человека, – говорил эксперт. – От взрывной волны сдетонировала заложенная посередине коридора взрывчатка, около двадцати килограммов тола. В итоге шестой этаж уничтожен полностью, погибли по крайней мере двенадцать человек. Седьмой этаж и крыша частично обрушились. К счастью, нижние этажи не пострадали. Подрывник устроил направленный взрыв. Специалист, – кивнул он, – большой мастер.
– Установить, кто именно там был, не удалось, но мы работаем, – сказал офицер полиции. – Террористический акт исключен полностью. В телах троих найдены пули. Есть предположение, что в номере была женщина. Хозяин арестован. Он не может объяснить, почему шестой этаж был закрыт якобы на ремонт. Никаких работ там не велось. Имена постояльцев не записаны. Найдено большое количество оружия. Но с уверенностью можно говорить, что это не триада. В расположенном в конце коридора туалете найдены три трупа европейцев. У всех ножевые ранения. Они были вооружены, но оружие достать не успели. Убили всех троих в другом месте, по одежде видно, что их тащили…
– Этим делом займется служба безопасности, – перебил его начальник.
– Отмочил Генри номер! – посмеиваясь, проговорил Дюпен. – Вот уж не думал, что он на такое способен.
– Он знал об этом. – Мишель положила перед ним газету «Вашингтон пост».
Дюпен прочитал короткую заметку.
– Понятно. Значит, его разыскивают за убийство восьми человек в Чарлстоне. Элизабет все-таки подставила его. А что произошло в музее?
– Вот Элизабет и погибла, – сказал Кэдзабуро. – Знаешь, – посмотрел он на Харуки, – все-таки пресса нередко выступает как наводчик. Ведь никто ничего не знал об Убежище. И про Одинокого Человека Гор знали очень немногие. Но после публикации об исчезновении рукописи началось нечто невообразимое. Триада, например, столько лет занимавшаяся различными преступлениями, неожиданно…
– Триада здесь как раз ни при чем, – возразил Харуки. – Черный Монах нарушил многие правила этого тайного общества. В особых случаях собирают совет, состоящий из девяти так называемых судей неба. И они выносят приговор, который должен быть исполнен обязательно и который не утрачивает своей силы даже через столетия. Если в течение семи дней приговоренного к смерти не удастся убить, то начинают убивать мужчин его рода. Потом через полгода женскую часть. Еще через год – связавших свою жизнь с кем-то из родни приговоренного. И так до тех пор, пока не останется никого, в ком есть хоть капля крови родственников провинившегося. Чаще, конечно, убивают только того, кого приговорили. Но с Черным Монахом так вряд ли получится. Триада, наверное, самое жестокое общество. Будет очень несправедливо, если Убежище Дракона найдет Черный Монах. Это спасет ему жизнь. Я считаю, что все, что там есть, должна получить девушка, чью мать убили. У нее есть ключ, благодаря которому она нашла русского отца.
– Поэтому ты и спас профессора? – улыбнулся Кэдзабуро. Харуки пристально вгляделся в его лицо. – Успокойся! – засмеялся тот. – В этом нарушении правил якудза я на твоей стороне. Конкретно – против Черного Монаха. И на то имеется причина.
– У меня тоже, – вздохнул Харуки. – Но все равно спасибо. А как ты понял, что вмешался я?
– Во-первых, я видел, как ты искал адрес профессора, во-вторых, никто не обратил внимания на твою обувь. На ней брызги грязи. А в Пекине дождя не было.
– А из тебя вышел бы неплохой полицейский, – улыбнулся Харуки.
– В детстве я мечтал о работе в полиции, – рассмеялся Кэдзабуро, – но родственные связи уготовили мне другой путь.
– Ты согласен со мной, что Убежище должны найти девушка-китаянка с русским отцом?
– Ты предлагаешь отдать им рукопись? Но возможно, Мауцуки захочет просмотреть ее.
– Пусть девушка пройдет этот путь сама, – проговорил Харуки. – А мы не дадим Черному Монаху получить все. Как, впрочем, и остальным. Все они готовы на предательство даже самых близких. Яркий пример – Элизабет. Подставила брата, убила Джейн. И остальные из той же грязи. Когда я узнал, зачем мы едем в Китай, был готов выполнить возложенную на меня миссию. Но когда узнал, что партнером будет Черный Монах, а Элизабет предала ту, которую мы привезли, решил…
– Я с тобой, – прервал его Кэдзабуро.
– Просто слушай, – тихо говорил сидевший около кровати Яюнь Соколов. – Ты нужна мне. Это, может, и смешно, в это трудно поверить, но я действительно люблю тебя. Да, сразу и без оглядки. Главное, выживи, – он чуть коснулся руки Яюнь, – и все будет хорошо. Надеюсь, ты уедешь со мной в Россию. Если захочешь, я останусь здесь. Хотя, признаюсь, не мыслю своей жизни вне России. И у тебя, кстати, есть преимущество. Ты пусть немного, но все-таки понимаешь русский. И даже говоришь…
– Извините, – прервал его заглянувший в палату охранник, – ей пора делать уколы.
– Да, – не поняв, кивнул Андрей, – я выйду.
– Ищите карту, – услышал он тихий голос китаянки. – Кла… – Она замолчала. Раздался тонкий писк подключенного к девушке аппарата.
– Сестра! – взвыл Андрей.
– Ищите карту, – вновь послышался прерывистый голос Яюнь. – Клапан у… – Девушка снова замолчала.
Соколова буквально вытолкнули из палаты прибежавшие медики.
* * *
– Боюсь я за него, – покачал головой сидевший в машине Зубов. – Вот ведь втрескался, даже…
– А ты сам-то? – перебил его Глебов. – Не хватает вам баб на Руси, – усмехнулся он.
– Уж чья бы корова мычала, – хохотнул Зубов, – а твоя бы молчала. При советской власти сделать дочь за границей.
– Завязали, – пробормотал Глебов. – Знаешь, я в Ин даже себя кое в чем узнаю. Хорошо, что у меня не сын, а то бы пошел в триаду или просто стал бандитом. А Ин молодец, представляешь, сколько ей вынести пришлось? Не всякий мужик выдержал бы.
– Это точно, – согласился Анатолий.
– И Мэй молодец. Не оставила ее и в Россию поехала, – сказал Зубов.
– Поняла, что только там и можно найти Сашку Зубова, – вполне серьезно заявил Анатолий. Зубов хотел что-то сказать, но не успел.
– Карту ищите! – закричал появившийся Соколов. – И какой-то клапан у кого-то. У кого, сказать не успела.
– Умерла? – ахнула Мэй.
– Жива. Карту надо и клапан этот. А вот у кого?
– Может, очухается завтра или послезавтра и скажет? – предположил Зубов.
– К ней запретили пускать всех, – сообщил Соколов. – Ей нельзя нервничать. Поэтому она и чувствует себя неважно. Ранение не опасное, но у нее большая потеря крови. Надо было идти с ними.
– И перебили бы там мы этих триадцев, – сказал Зубов. – И сидели бы сейчас в кутузке и ели гнилой рис палочками. Ты пробовал?
– Клапан, – задумчиво проговорила по-китайски Мэй. – Клапан, – повторила она. – Что-то я слышала об этом. Карта. Что за карта?
– Наверное, Китая, – сказал Зубов. – И что она нам даст? – Вытащив атлас, он посмотрел на карту Китая.
– Что ты на эту карту уставился? – негромко проговорил Глебов. – В каком веке этот мужик, ну, Одинокий Человек Гор, помер?
– В восемнадцатом, – ответила Мэй. – Примерно в конце века.
– Надо узнать точно, – сказал Глебов. – И искать карту того времени. Хорошо бы, конечно, Яюнь все объяснила, но если речь действительно идет о карте, то наверняка восемнадцатого века. А вот что это за клапан? И при каких он тут?
– Где Смертельный Укус? – спросил Черный Монах.
– Здесь, – ответил Сяо.
– Тебе я доверяю, – кивнул Чунг Ланг Фун. – И своим хранителям. – Он взглянул на шестерых парней. – Нужна рукопись, – доверительно сказал он Сяо. – В ней тайна Убежища. Ключ и клапан находятся у русского и его дочери. Но их уничтожат, и все окажется у нас. Тогда мы уедем, и триада нас не найдет. Я знаю, что ты давно хочешь уйти, это наш шанс. Ты умный человек и хороший воин. Я доверяю тебе, твой отец умер на моих руках. После этого по моей просьбе тебя нашли и помогали вашей семье.
– Я все помню, – склонив голову, чтобы Черный Монах не увидел ярости в его глазах, тихо отозвался Сяо.
– И тебя прозвали так по моему совету, – улыбнулся Чунг. – Ты в четырнадцать лет загрыз обидчика матери, поэтому тебя и зовут Смертельный Укус.
