Должно быть, вид у нее был такой недоумевающий, что он поспешно подсказал:
– Поклянитесь, что не влюблены в Вильерса. Давайте же!
– Я не влюблена в Вильерса, – медленно произнесла она.
– Ужасно! – воскликнул Деймон. – При одном упоминании его имени ваш взгляд становится нежным и мечтательным.
По мнению Роберты, взгляд ее стал нежным и мечтательным, потому что – о ужас! – на какую-то долю секунды она не могла вспомнить, кто такой Вильерс. Шампанское – напиток опасный.
– Я не хочу вытаскивать еще один дубль, – твердо заявила она. – Ни за что. Я просто упаду в обморок, если вытащу еще один дубль.
Что-то вспыхнувшее в его глазах зажгло ответный огонь внизу живота Роберты.
– Но почему, Лютик? – спросил он, вытаскивая две костяшки из целой груды и играя ими.
– Боюсь, вы слишком серьезно воспринимаете эту игру, – с деланной небрежностью заметила она. – И что могли неверно меня понять.
– Что?!
Очевидно, ее заявление застало его врасплох.
– По-моему, вы считаете меня кем-то вроде тех молодых женщин, преследующих вас в надежде поймать мужа.
– Я могу отличить гору от кротовой кочки, Роберта!
– Да, пока мы сосуществуем в полном согласии. А сейчас, если бы я только могла вытянуть двойку…
Она перевернула костяшку.
– Дубль-два! – радостно вскрикнула она. – Какая удача! Теперь я могу поставить ее поперек, к той двойке, которую вы только что выложили.
Взгляд Деймона был непроницаемым.
– Похоже, я потерял нить разговора. Либо я не прав и вы блестяще врете, либо действительно опасаетесь, что я посчитаю вас охотницей за мужьями.
– Последний вариант весьма сомнителен. Я люблю другого и даже помолвлена с ним.
Деймон нагнулся и снял туфлю.
– В таком случае почему вы здесь?
– Хотите пари на то, что вы не сможете с уверенностью сказать, лгу я или нет?
Деймон покачал головой:
– Я потерял всякую веру в свои способности читать ваши мысли.
Роберта отпила глоток шампанского и даже зажмурилась от удовольствия.
– У нас будет современный брак. Так сказал мне жених, – призналась она.
– Современный?
Роберта кивнула:
– Это означает, что нам не придется быть чопорными, лицемерными и хранить верность, потому что это ужасно скучно. Сами понимаете, я не жена какого-то пекаря!
Она очень широко раскрыла глаза.
Деймон снял вторую туфлю, хотя была его очередь делать ход. Но Роберта решила сделать вид, будто ничего не заметила: все ее внимание занимала его обнаженная грудь.
– У вас такие чудесные мускулы, – пробормотала она. Вы тренируетесь?
Он, похоже, не слышал ее. Наверное, потому, что укладывал чулки рядом с туфлями.
Сердце Роберты тревожно заколотилось.
– Сейчас мы абсолютно откровенны друг с другом, – медленно улыбнулся Деймон. – Я не опасаюсь, что вы охотитесь за моим богатством и ценными качествами…
Девушка усмехнулась.
– И, насколько я понял, вы оказались здесь, движимая похвальным желанием набраться опыта, перед тем как встретиться с Вильерсом в интимной обстановке. В конце концов, столь немолодой мужчина…
– Он вовсе не стар! – запротестовала она.
– Возможно, у него просто такой стиль. Он всегда производил на меня впечатление утомленного жизнью человека. Загорается энтузиазмом, только когда речь идет о шахматах. Впрочем, возможно, все изменится, когда вы останетесь в спальне одни. Видит Бог, хотя мы не в спальне, я с трудом удерживаюсь, чтобы не наброситься на вас подобно дикому псу.
Усевшись, он вытащил костяшку.
По спине Роберты пробежал озноб. Не может быть и речи о том, чтобы Вильерс когда-нибудь сравнил себя с одичавшей дворняжкой. Он никогда не усядется напротив Роберты полуголым, в одних панталонах, с таким видом, будто от рождения ходил в таком костюме.
Деймон положил костяшку и взглянул на нее. При виде выражения его глаз сердце Роберты едва не остановилось.
– Я бросаю вам вызов, требуя вытащить дубль из «казны», – заявил он.
– Может, мне следует подняться к себе? – пробормотала она. – Уже поздно.
– Пора спать?
Роберта не совсем понимала, почему так себя ведет. Дразнит его, хотя вовсе не собиралась этого делать. Или собиралась? Похоже, стоит ей увидеть Деймона, и она теряет разум. И не то чтобы кто-то считал, что ей действительно не стоит быть здесь. Вильерс сказал… сказал…
– Наверное, вы правы. Стоит закончить партию, раз мы ее начали, – пробормотала она. Сердце глухо бухало в ребра.
– Я всегда заканчиваю начатую партию.
Вряд ли Деймон имеет в виду домино. Готова ли она к этому?
– Мир оказался совершенно иным, чем представлялся мне в юности, – вздохнула она, поднимая костяшку.
Одним из самых привлекательных качеств Деймона был искренний интерес к ее мнению.
– В самом деле?
Он вынул дубль-пусто.
– А каким вы представляли себе этот мир? Должно быть, вы получили весьма необычное воспитание, если вспомнить о постоянном присутствии миссис Гроуп.
– Тут вы правы, – признала Роберта, попавшая в безвыходное положение: ей нечем было сделать ход. Он подлил шампанского в ее бокал.
– Здесь нужно снова положить костяшку поперек.
Роберта неожиданно смутилась, но беспрекословно послушалась.
– Видите ли, миссис Гроуп была подругой моего отца лишь последние несколько лет.
– А до того? – допытывался Деймон.
– До того была некая Селина… актриса.
Деймон пораженно уставился на нее:
– Вы говорите о Селине Триммер? Ведущей актрисе «Друри-Лейн» и возлюбленной самого принца Уэльского?!
Роберта снова кивнула.
– Знаете, я начинаю уважать вашего отца, – объявил Деймон. – Селина необычайно красива. Интересно, в жизни она так же темпераментна, как на сцене?
– О да! – воскликнула Роберта. – Ей было очень трудно жить в деревне, и, боюсь, такое существование дурно влияло на ее характер.
– Так почему же… – пробормотал он, но осекся.
– Она пылала страстью к моему отцу, – пояснила Роберта, чувствуя некоторую гордость за родителя. – Они встретились, когда бродячая труппа «Друри-Лейн» завернула в наше поместье. Отец убедил ее остаться и немного погостить.
– «Немного» – это сколько?
– Два года.
– Вы прожили в обществе Селины Триммер два года?!
– Тогда она носила другую фамилию. И вообще, Деймон, эта игра ужасно меня раздражает. Мне нечем ходить.
– Есть чем. Поставьте костяшку вот сюда, – велел Деймон.
– Мы знали ее как Селину Ла Фэй. Но Селина посчитала, что добьется большего успеха с английской фамилией. Поэтому, когда она решила ехать в Лондон, мы выбрали фамилию Триммер.
– Хотите сказать, расставание было дружеским?
