Дверь распахнулась, впуская волну ледяного воздуха, и через порог шагнул высокий бородатый тип, по телосложению напоминавший борца-тяжеловеса. Ярость выключилась будто щелчком, волнение растаяло, и сердце радостно подпрыгнуло – человек! Наконец-то! Небрежно придерживая могучей дланью на широченном плече внушительную ношу – тушу нюхача, крупного плотоядного зверя размером с пони, напоминавшего по виду миниатюрного носорога, бородач плотно прикрыл за собой дверь и свалил возле очага измазанную кровью добычу. И только после этого бросил на меня пристальный оценивающий взгляд.
«Не может быть», – подумал я, уставившись в ответ как на самого бородача, так и на его ник. Выходит, Дар не преувеличивал, когда описывал этого человека в «песочнице»: выше двух метров ростом, килограммов под сто двадцать весом, сплошные мускулы – он и в самом деле выглядел как легендарный Геракл. Или как ходячий танк, кем он, собственно, и был по специализации. Передо мной стоял Жальник, собственной крупногабаритной персоной. Живее всех живых.
– Не спи, замерзнешь, – ворчливо пробасил здоровяк. Затем сдернул с вешалки куртку, оказавшуюся моей, и швырнул над очагом, едва не попав в лицо. – Оденься. Вижу, что уже ожил. Самое время. Ну, рассказывай, как ты угробил Рырка. А я решу, стоит ли тебе отвинчивать голову сразу или дать шанс исправить то, что натворил. И, кстати, что это за татушка на твоем плече? С какого перепугу она светится?
* * *
Примерно час спустя Жальник снова отправился на охоту. Оказалось, что Фурия вполне способна сожрать принесенную тушу в одно рыло, ничего не оставив нам. Разумным советом отлеживаться на топчане до его возвращения я пренебрег. Страшно не хотелось терять время впустую. Ведь обдумать все то, что мы успели обсудить за этот весьма познавательный час, можно было и в процессе, делая что-нибудь полезное, например прокачивая профу. Да и вообще, лежебокам в этой локации не место. Лишь активное развитие повышает выживаемость.
Поэтому, как только дверь за здоровяком закрылась, я принялся за дело. Пришлось, правда, стиснув зубы и отдыхая через каждые пару шагов, сперва добраться до кинжала на стойке:
«Спутник свежевателя», тип оружия – холодное, одноручное, материал – низкосортное железо, тип предмета – обычный, прочность 22/30, урон 64–80, минимальный уровень – 15‑й.
После чего занялся выкройкой, разложив снятую Жальником с туши и скользкую с внутренней стороны шкуру на столе. Подрагивающие от слабости пальцы с трудом удерживали рукоятку кинжала, разрез получался не ахти каким ровным. Благодаря упрямству и настойчивости дело все же продвигалось – медленно, но верно.
Хоть какое-то занятие, чтобы поменьше думать о чертовой еде. Увы, даже специфическая вонь от шкуры не отбивала жгучего аппетита.
Жальник весьма уверенным тоном отсоветовал прием пищи, хотя я буквально на слюни изошел, пока он в процессе обмена информацией свежевал нюхача возле очага. Он заявил, что мое ранение не совместимо с приемом пищи, только хуже будет. В его словах был резон, да и дебафф подтверждал сказанное:
[Тяжелое ранение] Физические возможности ограничены. Часть энергии перенаправлена на восстановление внутренних повреждений. Приблизительный период восстановления до полной функциональности – 8 часов.
Неудивительно, что тонус и жизнь до сих пор сбиты на треть, а энергия просела аж наполовину. Чувствую себя полутрупом. Понятно, что не обязательно ждать весь заявленный системой срок, но пару часиков стоит потерпеть. На всякий случай. Хотя голод терзал с такой силой, что мешал связно думать. По всей видимости, это состояние в данной локации скоро станет для меня привычным. И выносливость подросла еще на пару единиц.
Обговорить успели многое, хотя и не все, что хотелось. Несмотря на то что я поклялся больше никому не доверять в этом паршивом мире, правдивость истории этого человека почему-то не вызвала ни малейших сомнений. Было в нем что-то такое… Обстоятельное. В его присутствии становилось как-то спокойнее и даже верилось, что теперь-то у нас все будет в порядке. Думаю, дело тут не только в прокачанной харизме, а в нем самом. Чувствовалось, что у Жальника очень цельная натура.
Впрочем, как только дверь за ним захлопнулась, сомнения вернулись с новой силой. В его отсутствие следовало все хорошенько обдумать. Чем я и занялся, пока многострадальный организм старательно «чинился», сжигая дармовую энергию, которую Кроха непрерывно перекачивала мне от сыто дрыхнувшей рядом Фурии. Кроха тоже нашла себе занятие – увлеченно рылась в мешке Жальника возле стойки. Когда я попытался привлечь ее внимание и выяснять, зачем она это делает, фейри лишь раздосадованно пискнула и снова нырнула в мешок, рядом с которым уже выросли заметные горки драгоценных камушков, отобранных по одной ей известным признакам. Не сомневаясь, что изыскания фейри как-то связаны с недавно изученными способностями, мешать ей не стал.
Мне и самому было чем заняться. Например, сварганить новый панцирь. Приступив к моделированию брони, попутно принялся раскладывать полученную информацию по мысленным полочкам.
Глава 17
Принципы функционирования порталов оказались куда загадочнее, чем я предполагал. Когда в первый день выяснилось, что в Лунной Радуге нет никого из моей «песочницы», более того, что здесь вообще давно нет людей, я испытал сильное разочарование. Надеялся, что портал «Инферно» в каждой «песочнице» привязан к конкретному штрафному миру и увижу хоть одно из знакомых лиц.
Оказалось, что истина гуляла где-то рядом.
Да, существуют определенные периоды, в течение которых игроков выбрасывает по конкретному адресу доставки. Но, не ведая о временном факторе, учесть его невозможно. Когда Машта упоминала, что последний человек передо мной появлялся дней десять назад, но не дошел даже до охотничьей стоянки… Думаю, это и был Сибарит, а временной сдвиг превратил три дня «песочницы» в десять дней в Лунной Радуге. И, скорее всего, низуши Сибарита и прикончили, о чем «скромно» умолчали по вполне понятным причинам. Пятиуровневый бедолага, вообразивший невесть что и прекративший прокачку, за что его Эско и турнул в «Инферно», сгинул, не получив второго шанса. Народная мудрость – на лучшее надейся, но сам не плошай.
А Жальник находился здесь уже больше месяца.
После его рассказа о себе и о том, как он оказался здесь, в Долине Седьмой Печати (кстати, говорящее название, не успел выяснить у Жальника, что оно означает), история истребления людей заиграла новыми красками. Всего месяц назад расстановка сил в Крепости Мадогост была совсем иной. Далрокты играли менее значительную роль, чем сейчас, потому что крепостью рулил людской клан «Ночные Тени». Жестко и бескомпромиссно. Клан, в который нелюди не принимались. Категорически. В тот день, когда все это произошло, половина из людской группировки – из тех, кто постарше и покрепче, – ушла в рейд в Цитадель Крика. Остальные же, прервав прокачку и оставив логова в покое, устроили выходной, чтобы контролировать Усыпальницу и обеспечить возвращение павших. На прокачку отправилась лишь горстка охтанов и далроктов, а пятерка низуши по давно заведенному порядку дежурила на охотничьей стоянке.
Люди расслабились, чувствуя себя в крепости в привычной безопасности, и никому не могло прийти в голову безумное предположение, что именно в этот день произойдет вторжение элиты ракшасов – полноценного рейда из двадцати бойцов с уровнями под тридцатник. Они свалились как снег на голову. Ворвались прямо в зал из подземных туннелей…
Так уж случилось, что для Жальника день нападения на крепость оказался первым днем в локации. Не повезло, так не повезло. Даже со своим мощным физическим потенциалом, при котором игровые параметры начальных уровней были просто несущественным довеском к его настоящей силе, для ракшей он оказался лишь «смазкой» для клинков. Неудивительно – ведь он в тот момент был лишь штрафником 7‑го уровня и мало что понимал из происходящего. Стремительная кровавая резня прокатилась по крепости звоном стали и предсмертными криками. Но уничтожили ракши не всех – только тех, кто мог дать убийцам крид 2‑го ранга и выше. Остальных связали и утащили с собой. Жальник попал в число пленников с двумя новичками восьмого уровня из охтанов…
Чертыхнувшись, я едва успел остановить руку – кончик кинжала из-за неверного движения едва не рассек шкуру там, где не следовало. Через минуту раскройка закончилась, и, подхватив детали, я переместился к очагу. Подстелив на пол истрепанные шкуры с топчана, чтобы не отморозить зад, уселся возле огня на расстоянии вытянутой руки и приступил к обжигу выкроек.
