– Не может быть, – не поверил Майер, который только что устранил неисправность в своем пулемете. – Неужели мы всех убили?
– Не знаю, всех или нет, – откликнулся Дитц, – но надо быстро бежать дальше, пока новые не поперли или еще что-нибудь похуже не началось. Все, кстати, целы?
– Вроде все… – откликнулись нестройные голоса.
– Раненых не добивать. Боеприпасы беречь. Вперед!
И они, оскальзываясь на трупах и полутрупах, под непрекращающийся гул, один за другим полезли во вторую слева дыру.
Собственно, это уже была не дыра, а прямоугольного сечения коридор, пол которого ощутимо поднимался к поверхности.
– Так, вроде бы начинаем выбираться, – сказал Велга, высвечивая фонарем поворот впереди.
И тут свет их фонарей погас.
Не так, словно его кто-то выключил, отсоединив контакт, нет. Это было похоже на быстрое, почти мгновенное и одновременное истощение всех девяти аккумуляторов. Свет пожелтел, потускнел, ослаб и, наконец, полностью иссяк. И все за какие-то три-четыре секунды.
– Это еще что за… – удивленно сказал где-то за спиной Велги Вешняк и тут же замолчал.
– Свечи, – напряженным голосом произнесла Анна. – У меня есть, сейчас достану и зажгу.
– Серега? – озабоченно позвал Стихарь. – Серега, ты где?!
Сержант Сергей Вешняк не отозвался.
Они зажгли несколько свечей и огляделись.
Вешняк исчез.
Они звали, искали, вернулись назад и снова искали….
Ничего. Ни следа, ни звука, ни намека. Просто был товарищ рядом, и не стало его. Испарился, пропал, сгинул. Не помог и Чарли, который на просьбу Анны: «Ищи, Чарли, ищи Сергея» только недоуменно озирался и норовил лизнуть девушку в лицо.
Тем временем надземный гул набирал силу, и уже сами стены и пол коридора все ощутимей тряслись и дрожали.
– Наверх! – скомандовал Велга. – Дальнейшие поиски бесполезны. Только время теряем.
Тусклый свет, падающий из дверного проема в конце коридора, они обнаружили за вторым поворотом и, когда, оглядываясь и поводя во все стороны стволами, выбрались в какое-то подвальное помещение с низкой широкой дверью в дальней стене и крохотными оконцами под потолком (в них-то и проникал свет), понесли вторую потерю.
Возле стыка боковой и задней стены, чуть ли на в самом углу чернел круглый колодец, и ефрейтор Карл Хейниц вместо того, чтобы для начала кинуть туда гранату, поддался своему извечному любопытству, сделал пару шагов с сторону и заглянул в него. Анна не успела остановить ефрейтора, и никто не успел этого сделать. Зато все увидели, как из колодца взметнулось толстое гибкое серое щупальце, обхватило Карла поперек туловища и скрылось вместе с ним со скоростью шмыгнувшей в нору крысы.
– Помог… – только и успел прохрипеть Хейниц. И это было последнее, что услышали от него товарищи.
Курт Шнайдер хотел было сгоряча швырнуть в колодец гранату. Но его остановил Дитц:
– Мы не видели, что он погиб, верно? А вот Ф-1 точно разнесет его в клочья. Пошли, нам туда, за дверь.
– Тогда надо спуститься в колодец! – упрямо набычил рыжую голову Шнайдер.
– Нет, – почти ласково сказал Дитц и положил солдату руку на плечо. – Нет, Курт. У нас есть другая задача и совершенно нет времени.
– Карлу мы уже ничем не поможем. – поддержал Хельмута Велга. – Как не смогли помочь Вешняку. А вот всем остальным и самим себе мы еще в состоянии помочь. Я на это надеюсь. И все время помню слова Распорядителя. Он сказал, что нуль-бомбу обязательно нужно заложить в Главном Зале. Только в этом случае успех будет гарантирован полностью. Главный Зал – в центральной башне. Думаю, что мы сейчас прямо под ней. Обещаю, что когда бомба будет заложена и активирована, мы сюда вернемся и попробуем разобраться с обитателем колодца. Вопросы есть?
Вопросов не было.
Впрочем в колодец они все-таки, не подходя к самому краю, бросили подряд два больших каменя, чтобы проверить его глубину. И не проверили. Потому что так и не дождались ни стука, ни всплеска.
Оглядываясь в бессильной ненависти на колодец и шипя сквозь зубы разные слова, солдаты открыли дверь (она оказалась незапертой) и оказались на узкой и темной винтовой лестнице.
Поднимались молча и у первого же окошка-бойницы остановились оглядеться.
Да, им через подземелье удалось попасть именно в главную, центральную башню, – вон они, ворота и мост, а вот и сонный сад, через который они так опрометчиво решили прогуляться.
Но лестница вела дальше и нужно было подниматься, потому что пока им не попадалось никаких дверей или проемов, сквозь которые можно было бы проникнуть в сердцевину башни и отыскать Главный Зал.
Этот подъем показался им бесконечным, трудным и смертельно скучным. Они просто шли вверх по спирали, переставляя ноги с одной одинаковой ступени на другую и стараясь беречь силы и дыхание. Впрочем, последнее им не особенно удавалось, потому что надо было спешить, а ничто так не изнуряет и не выматывает, как необходимость сделать трудную работу за короткое время.
Темп, держать темп!
Мерный стук подошв по ступеням, да хриплое прерывистое дыхание, – вот и все звуки, которые издавал отряд.
Чем выше они поднимались, тем отчетливей дрожали стены от непонятного, идущего, казалось, отовсюду гула. Ледяной ветер со свистом врывался в редкие узкие окна-бойницы, гулял по лестнице, жадно слизывал с осунувшихся лиц жаркий соленый пот.
Топ-топ-топ…
Темп-темп-темп…
Ходу-ходу-ходу…
– Стоп! – выдохнул, поднимающийся первым Дитц и предостерегающе поднял руку. – Кажется, пришли куда-то.
Лестница заканчивалась не дверью, а просто квадратным люком в потолке.
Соблюдая все предосторожности, они преодолели последние ступени и оказались в закрытой галерее, которая, судя по всему, полностью окольцовывала здесь башню.
– Ого! – присвистнул Валерка, переводя дыхание и заглядывая в ближайшее окно. – А высоковато забрались!
– Да хоть бы на самое небо, – мельком глянул в окно Велга. – Дверь. Нам нужен вход. Хоть какой-нибудь. Пока мы, считай, все равно, что снаружи.
Вход обнаружил Чарли.
Они уже прошли скорым шагом мимо ничем не примечательного участка стены справа, когда собака вдруг остановилась, села перед стеной на задние лапы и несколько раз очень выразительно гавкнула.
Отряд вернулся и внимательнейшим образом обследовал этот участок.
– Ни хрена не вижу, – сообщил Валерка, чуть ли не обнюхав стену. – Чарли, ты хочешь сказать, что здесь вход?
Чарли утвердительно кивнул тяжелой лобастой головой и для большей убедительности еще раз коротко гавкнул.
– Не вижу, – повторил Валерка. – А вы? – посмотрел он на товарищей.
Товарищи не видели тоже. Только Аня отошла к противоположной стене и, склонив голову на плечо, продолжала рассматривать злополучный участок.
– А я вижу, – сказала она. – Прямоугольник немного другого цвета. Как раз по размеру двери. Вблизи незаметно, а если отойти… Сами посмотрите. Вот отсюда, с моего места.
Они послушно посмотрели, и Велга, Дитц, Шнайдер и Малышев тоже заметили, что часть стены немного другого цвета, а Стихарь с Майером этого, как ни старались, не видели.
– Есть, говорят, такая болезнь. Дальтонизм называется, – сообщил Валерка пулеметчику. – Мы с тобой, Руди, наверное, дальтоники.
– Меня не это волнует, – хмуро ответил Майер. – Меня волнует, как эту хрень открыть. Может, она вбок отъезжает? Помните, как на Пейане, когда нас в комнатах заперли в самом начале?
Однако ни вбок, ни внутрь найденная, казалось бы, дверь не открывалась.
– А взорвать? – ни к кому не обращаясь конкретно, осведомился Шнайдер.
– Все бы тебе взрывать… – проворчал Малышев. – Сейчас по-другому попробуем. Ну-ка, в сторонку…
Он отошел на несколько шагов, коротко разбежался и ударил в стену плечом.
Велге показалось, что содрогнулся весь Замок. Но он трясся и раньше, поэтому, возможно, ему это, действительно, только показалось.
В стене что-то явственно треснуло, Михаил качнулся назад, а прямоугольник двери медленно и нехотя рухнул внутрь.
– Оп-па! – воскликнул Валерка. – Для советской разведки закрытых дверей не бывает!
– Для немецкой тоже, – усмехнулся Дитц. – Так, идем внутрь.
Это был зал. Круглый и высокий.
И пустой, словно степь в ноябре.
Только в самом центре в полу виднелась темная круглая дыра, которая, возможно, и вела на нижние этажи башни.
Сверху зал, подобно гигантской опрокинутой чаше, накрывал золотистый, светящийся собственным светом, купол, а сами стены – вернее, стена, потому что в круглом зале не бывает углов, – стена, начиная от пола и выше, вплоть до основания купола (метров семьдесят, не меньше, в высоту), была опоясана мощным спиралевидным каменным карнизом. И на этом карнизе в ряд стояли скульптуры. Сотни и сотни изображений. То ли из камня, то ли из какого другого материала. Разумные существа Вселенной.
