За пустынным продутым со всех сторон северо-востоком тянется на многие километры полоса болот, и лишь южнее начинают подниматься леса. Громадный кусок нашего материка из-за открытости холодным ветрам неуютен и совершенно не приспособлен для жизни. Пока это не тяготит землян. Но когда-нибудь придётся и Плато Ветров, как назвали его здесь, переделывать, приспосабливать, отвоёвывать у северной природы.
Геологи ищут там уголь. Найдут – и подожгут его под землёй, и с Плато Ветров потечёт в Заводской район река газа.
Для геологов на Плато мы везём специальные киберы, которые не боятся ни оледенения, ни ветров с песком. Они будут работать в любую погоду – даже в такую, когда человек нос не высунет из стеклопластовой геологической палатки.
На двух первых кораблях таких киберов не было. Там были только универсальные. Да и у нас этих специальных киберов очень немного.
…Ровная линия горизонта становится зазубренной, рваной, и я догадываюсь, что зазубрины, ещё неясные, расплывшиеся в синей дымке, и есть те самые Северные горы, которые пока не имеют другого названия. Как не назван пока и сам материк. Просто Материк – и только. Вообще с географией здесь, судя по всему, не торопятся. Видно, не до неё. Но это не может быть долго. Подрастают дети, и их надо учить географии Риты, а не Земли. Железная необходимость заставит людей сделать то, что недосуг было делать раньше.
Горы приближаются очень медленно и все кажутся какими-то бесконечно далёкими, почти недостижимыми. А потом из синего марева над лесами выплывает изящный круглый силуэт первой нефтяной вышки с дирижабликом ветродвигателя наверху.
Я ищу вокруг силуэты других вышек и забываю на какое-то время о горах.
Вторая вышка совсем не там, где я её высматриваю. Она неожиданно появляется слева – близкая, отчётливо различимая – и быстро уходит из поля зрения куда-то назад, под брюхо вертолёта. А впереди вырисовываются из синего марева другие ажурные вышки, увенчанные дирижабликами, и разбегаются в стороны.
– Прошли насосную, – говорит Джим Смит. – Через десять минут будем над Нефтью.
А я и не заметил насосную. Эх, раззява!
Снова гляжу на горы – высокие, остроконечные, убелённые снегами на западе; и постепенно снижающиеся, без снежных шапок, к востоку. В просветах между ближними вершинами видны другие вершины, а между ними, в туманной дымке, всё новые и новые пики.
– На западе – до шести тысяч метров, – говорит Вано. – Солидная ширмочка!
Вертолёт делает плавный полукруг и садится на зелёную площадку, где стоят другие, такие же полосатые, как наш, вертолёты и небольшие розовые грузовички. Сейчас Вано подгонит один из них, и мы повезём в цех упакованных киберов. А из цеха они выйдут уже на своих дюралевых ногах.
Нам не так уж и много надо сделать в цехе – только распаковать киберы и проверить все контакты, чтобы машины работали безотказно. И ещё надо вложить в них блоки местной памяти. Эти блоки готовят здесь, на месте. Их заполняют постепенно, изо дня в день, во всех геологических и геофизических партиях. Когда вложишь такой блок в кибер, он будет знать всё, что делала эта партия с первых дней существования. Будет помнить луга, леса и реки, где она прошла, и отлично ориентироваться на местности, где геологи работают сейчас. Даже различать их по голосам.
Блоки готовятся на совесть. Чем больше информации вложат в них геологи и геофизики, тем больше и получат от новых киберов. Никому не хочется долго учить кибера-новичка. Все ждут готового работника, способного заняться делом в первые же минуты.
Этих работников мы и «доводим» в электронном отделении одного из цехов.
Наши киберы невелики и не тяжелы. Их вес не больше веса женщины. Но они несколько ниже, как подростки. Столетиями отрабатывалось устройство этих универсальных роботов, пока не превратились они из громоздких и неуклюжих чудовищ конца двадцатого века в современные машины – лёгкие, обтекаемые, почти не уступающие в подвижности людям. Эти машины взяли на себя всю нудную однообразную физическую работу человечества. В геологических партиях киберы бьют шурфы и бурят скважины, таскают оборудование и образцы пород, ставят палатки, запасают воду, готовят еду. Каждый универсальный кибер немного сильнее рослого крепкого мужчины. Конечно, нынешние машины уступают в силе первым стальным чудовищам эры роботов. Но универсальному роботу вовсе и не нужна невероятная сила. От универсального робота редко требуются усилия, превышающие возможности среднего человека. Наш старинный домашний робот Топик, который остался на Земле и наверняка давным-давно пошёл на слом, Топик, которого ещё мама помнит с детства, чуть ли не втрое мощнее нынешних универсальных киберов. А на что использовалась мощность Топика? Мыл посуду да подавал еду, да включал в комнатах пылесосную систему. За все годы, что я жил дома, Топику ни разу не пришлось работать даже в четверть силы.
…Мы возимся в цехе с киберами неторопливо, но напряжённо. И почти молча. У каждого своя машина. И каждый знает, что с ней делать. Лишь в начале работы Джим показал мне шкафчики с блоками местной памяти и коротко объяснил шифры партий. Моя забота только в том, чтобы не перепутать их, не присвоить киберу шифр «чужой» партии.
Часа два работаем без перерыва. А потом Грицько замечает:
– Есть охота. Обойдёмся таблетками?
– Надоели! – откликается Вано. – Мы слишком часто обходимся в поездках таблетками. Пошли в столовую!
В столовой почти пусто, как и во всех столовых на Рите. Здесь нет чётко установленного времени для еды. Каждый ест, когда ему удобно. А столовые построены с размахом.
В дальнем конце зала две женщины едят молча и сосредоточенно, словно делают серьёзную важную работу. Они одеты и причёсаны обычно, как и все земные женщины на Рите. Но что-то в них мне кажется необычным. Только никак не могу быстро сообразить, что именно.
Мы проходим к щиту заказов, нажимаем соответствующие кнопки и уходим мыть руки. А когда возвращаемся, возле выбранного нами столика уже стоит тележка с горячими кастрюльками и сковородками.
Пока Вано торжественно разливает суп, я украдкой разглядываю женщин и пытаюсь понять, что же мне показалось в них необычным.
Обе очень смуглы. У них по-мужски большие сильные руки и развитые плечи. Обе черноволосы, довольно миловидны, большеглазы и удивительно похожи друг на друга. То есть у них просто совершенно одинаковые лица! Наверно, это-то и показалось мне необычным. Да ещё, пожалуй, сосредоточенность… Я никогда не видал, чтобы люди ели так сосредоточенно.
Вано замечает мой взгляд, еле заметно усмехается – уголками губ, краешками усиков – и тихо спрашивает:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
