персов, он вновь нахмурился и стал часто оглядываться на Гарпага. Тот казался невозмутимым.
Наконец конь Кира, почувствовав нетерпение хозяина, двинулся вперед на несколько шагов.
— Брат! Теперь тем более нельзя! — поспешил предупредить Гистасп.— Они не отступят, вот увидишь. Губару не даст им отступить.
Из военачальников только один Губару находился в самой гуще той схватки, поддерживая персов личной доблестью.
Предчувствие не подвело даже мнительного и осторожного Гистаспа. Персы налегли на врага и выровняли положение. Долгое время войска сражались на равных. Несколько часов подряд хор мечей не стихал и не усиливался, потом стал немного тише, однако со стороны казалось, что противники сражаются вовсе не с меньшим упорством.
— Сегодня не кончим,— вдруг сказал Гарпаг, и по его тону я не смог определить, хорошо это или плохо.— Теперь они сражаются и отдыхают одновременно. Ни у кого уже нет сил наступать. Но до конца дня у всех останется достаточно сил, чтобы не отступить.
— Не пора ли воевать парфянам? — недовольно бросил через плечо Кир,— Они уже застоялись.
— Крез тоже придержал конницу,— заметил Гарпаг.— Подождем. Я вижу, что назавтра можно будет поставить лучников в лучшую позицию. Подождем...
Кир промолчал. Он очень дорожил мнением многоопытного Гарпага, но собственное бездействие, длительность сражения и его неясный до сих пор исход угнетали его, еще не привыкшего (и, замечу, так никогда и не привыкшего!) вести затяжные и кровопролитные войны.
Чуть небо стало темнеть — а темнело оно в ту пору рано, тем более, что на западе также возвышались горы,— с лидийской стороны донесся звук рога, предлагавший прервать сражение.
Кир мрачно оглянулся на Гарпага.
— Царь! Твоих персов здесь меньше, чем лидийцев, но они выстояли против лучшего в мире войска,— твердым голосом произнес Гарпаг.— Мидяне не предали. Армены сделали все, что могли. И у нас есть немногочисленная, но свежая конница, еще не вступавшая в битву. День остался за тобой! Сомнения быть не может. Наше войско больше, и завтра мы займем лучшую позицию.
Как только над полем прозвучал ответ, звон мечей разом стих, воины стали расходиться, пятясь, то есть на первой сотне шагов оставаясь лицом к лицу с врагом и плечом к плечу с товарищами.
Многие воины уже не имели сил даже дойти до стана. Они падали на землю и мгновенно засыпали мертвым сном. Их приносили в стан вместе с ранеными.
Ночью над полем брани, подобно светлякам, двигались факелы: посланные с двух сторон люди, не участвовавшие в сражении, мирно разбирали своих погибших, чтобы сложить в одном месте, а потом провести обряд погребения.
Потери в обоих войсках оказались немалые: около шести тысяч убитыми потерял Кир, более четырех тысяч — царь Лидии.
Поразмыслив над положением, я решил вновь предложить Киру свои услуги и добился того, чтобы он принял меня.
В эту ночь Кир уже не стоял около своего шатра, задумчиво глядя в сторону поля битвы и вражеского стана. Он сидел на тюфяке, почти прислонившись спиной к треножнику, на котором стояла жаровня с углями, и смотрел на крохотный огонек маленького глиняного светильника, находившегося прямо перед ним, на ковре.
Я присел на ковер.
Кир показался мне осунувшимся. В самом деле, он, похоже, ничего не ел в этот день.
— Говори! — глухо повелел он мне.— И не присматривайся!
— Царь! Мне хорошо известно, где и как поставлен шатер Креза,— начал я.— Легко было пересчитать издали всех его стражников. Труд не столь велик...
— Ты опять предлагаешь плохую охоту, эллин,— пробурчал Кир.
— Царь! Была ночь, когда мы с Азалом...— я невольно примолк на мгновение, а у Кира приподнялась правая бровь,— и с Иштагу проникли в стан Гарпага. Разве то была плохая охота?
— Тогда ты должен был узнать, а не убить предательским способом.
Кир был все еще сердит, но взгляд его оживился.
— А я и не предлагаю предательского убийства. К можно попугать, испортить ему сон. Показать, кто истинный хозяин на этой земле.
Тут взгляд Кира просветлел. И даже как будто заискрилось его священное царское сияние — хварено.
— Что ты хочешь? — спросил он.
— Я могу проникнуть к нему в шатер, связать его и, если все боги будут благосклонны ко мне, принести добычу к тебе, царь. Ты ведь хотел поговорить с Крезом по душам.
Широкая улыбка расплылась по лицу Кира.
— Ты памятлив, эллин,— уже похвалил меня он.
— Если же унести краденое окажется слишком трудным делом, то я могу оставить Крезу твое личное послание, царь.
Кир, продолжая улыбаться, почесал свою густую и прихотливо завитую бороду. В его глазах засверкали веселые огоньки.
— Крез любит эллинов. Можно послать ему эллинскую Судьбу,— стал он размышлять вслух.
— Мы знаем предсказание Пифии и потому свободны в своем выборе,— намекнул я.
— Сколько тебе нужно людей? — спросил Кир.
— Справлюсь один. Меньше шума и хлопот,— Тут я, немного помедлив, добавил несколько слов, которыми испытал еще раз свою эллинскую Судьбу: — Жаль, нет Азала. Вот чья помощь пригодилась бы... Он бы там перестрелял из лука половину войска, а я уж наверняка без всякой опаски унес бы на своих плечах Креза, не боясь погони.
— Значит, тебе не хватает Азала? — испытующе проговорил Кир.
— Да, не хватает,— глядя царю персов прямо в глаза, подтвердил я.
— Царь персов сгодится вместо Азала?
Я несказанно опешил и несколько мгновений не мог произнести ни слова.
— Ты полагаешь, что Кир не пригоден для ночной охоты? — переспросил царь персов.
— Не знаю лучшего охотника...— пробормотал я, приходя в
