Они думали о том, какой станет жизнь без капитана. Ничего веселого их не ожидает, даже если отбросить в сторону всяких драконов. Можно что угодно говорить о капитане Ваймсе, но у него был свой стиль. Это был циничный стиль, стиль с грязью под ногтями, но он у него был, а у них его нет. Ваймс умел читать длинные слова и складывать длинные предложения. В этом тоже был своего рода стиль. Даже напивался он стильно.
Они пытались растянуть минуты, растянуть время. Однако ночь неумолимо приближалась.
Надежды нет.
Сейчас им придется идти патрулировать улицы.
Шесть часов. Но что-то неспокойно.
– Я и по Эрролу тоже скучаю, – произнес Моркоу.
– Честно говоря, он ведь принадлежал капитану, – отозвался Шноббс. – Ну что ж, теперь госпожа Овнец сумеет за ним присмотреть.
– Пусто как-то, – вздохнул Колон. – Даже лампового масла не осталось. Дракончик и его выпил.
– А нафталиновые шарики? – подхватил Шноббс. – Целый ящик нафталиновых шариков. Ума не приложу, зачем кому-то может понадобиться есть нафталиновые шарики? Или чайник. И сахар он тоже весь съел. От сахара он был без ума.
– И все равно Эррол был хороший, – сказал Моркоу. – Дружелюбный.
– Да уж, куда дружелюбнее! – воскликнул Колон. – Но вот что я вам скажу: все это как-то неправильно… Что это за домашнее животное, если приходится прятаться под стол всякий раз, когда ему вздумается икнуть?
– Мне будет недоставать его мордочки, – задумчиво вздохнул Моркоу.
Шноббс громко высморкался.
Словно эхо, последовал стук в дверь. Голова Колона дернулась. Моркоу встал и отодвинул засов.
За дверью с надменным нетерпением ждали двое дворцовых стражников. При виде Моркоу (которому пришлось наклониться, чтобы не удариться о дверную перекладину) оба попятились; дурные известия, вроде известия о таких типах, как Моркоу, распространяются очень быстро.
– Мы принесли вам официальное заявление, – заявил один из стражников. – Вы обязаны…
– А что это такое нарисовано у вас на латах? Краска-то вроде свежая, – вежливо осведомился Моркоу.
Шноббс с сержантом переглянулись.
– Это дракон, – ответил стражник помоложе.
– Великий дракон, – поправил его начальник.
– Эй, да я тебя знаю, – подал голос Шноббс. – Череп Дубс. Раньше проживал на Котлетной. Твоя мать делала леденцы от кашля, верно? А потом она свалилась в чан со своей смесью и скончалась. Леденцов от кашля я никогда не пробовал, но твою мать отлично помню.
– Здорово, Шноббс, – без особого энтузиазма отозвался стражник.
– Бьюсь об заклад, твоя мать гордилась бы тобой, увидь она тебя сейчас, с драконом-то на латах, – подмигнул Шноббс.
Стражник бросил на него взгляд, полный ненависти и замешательства.
– И с новым плюмажем на шлеме, – ласково добавил Шноббс.
– Вот официальное заявление, которое вы обязаны прочесть, – громко прервал стражник. – А также развесить на перекрестках. Согласно приказу.
– Чьему приказу? – осведомился Шноббс.
Рука сержанта Колона, больше смахивающая на кусок ветчины, схватила свиток.
– Ниже Следущим Об Является Што, – медленно прочел он, неуверенно водя пальцем по строчкам, – Ды-Ры-А-Дра-К-О-Н-Дракону, Вел-Велик-Великому К-Кор-Королю и А-Абс-Абсо-лют-Абсолютному Пы-Ры-Правит-Правителю, – широкий розовый лоб сержанта покрылся бисеринками пота, – Уг-Угодно Пы-Ры-Прика-Зать…
Он погрузился в мучительное молчание, сотрясаясь от умственных усилий и медленно водя дергающимся пальцем по пергаменту.
– Нет, – наконец проговорил он. – Этого не может быть… Он что, собирается кого-то сожрать?
– Употребить, – поправил старший из Дворцовой Стражи.
– Это все является частью социального… социального контракта, – деревянным голосом сообщил его помощник. – Я уверен, вы не станете спорить, что это крайне небольшая плата за защиту города.
– Это от кого нас защищают-то? – не понял Шноббс. – У нас никогда не было врага, которого нельзя было бы подкупить или запугать.
– Верно, не было. До сегодняшнего дня, – мрачно завершил Колон.
– Ты быстро соображаешь, – одобрил стражник. – Значит так, ваша задача – оповестить население. Под страхом смертной казни.
Перегнувшись через плечо Колона, Моркоу заглянул в пергамент.
– А что такое «девственница»? – спросил он.
– Незамужняя девушка, – быстро ответил Колон.
– Что, как моя подружка Рит? – в голосе Моркоу звучал неподдельный ужас.
– Э-э, не совсем, нет, – отвечал Колон.
– Но она ведь не замужем. Как и все прочие девушки госпожи Лады.
– Э-э, ну да, – согласился Колон.
– Значит, – у Моркоу был вид человека, подводящего окончательную черту под рассуждениями, – значит, анк-морпоркским девушкам нечего бояться, правильно я говорю?
– Люди не согласятся, – ответил Колон. – Помяни мое слово.
Дворцовые стражники попятились – подальше от вздымающейся ярости Моркоу.
– Это уж как им угодно, – произнес старший. – Но если вы не развесите прокламации, то будете объясняться с его величеством.
И они поспешили удалиться. Шноббс высунулся на улицу.
– Погляди на себя, ты, с драконом на латах! Твоя матушка перевернулась бы в своем чане, если б узнала, что ты разгуливаешь с такой эмблемкой!
Колон неровным шагом вернулся к столу и снова развернул свиток.
– Плохо дело, – пробормотал он.
– Он уже убивал людей! – воскликнул Моркоу. – И нарушил по меньшей мере шестнадцать Актов!
– Так-то оно так. Но это были, как бы тебе объяснить, это были еще цветочки, – тяжело вздохнул Колон. – Да, конечно, это тоже очень плохо, но то, что творится сейчас – то есть когда люди вроде как СОУЧАСТВУЮТ, просто сдают какую-нибудь девушку поплоше, а потом стоят и смотрят, как будто все это правильно и законно, – вот это гораздо хуже.
– А по-моему, тут все зависит от того, с какой стороны смотреть, – задумчиво отозвался Шноббс.
– Это ты про что?
– Ну, с точки зрения человека, которого сжигают заживо, – ему ведь все равно: попался он под горячую лапу дракона или его сдали свои же сородичи, – философски заметил Шноббс.
– Нет, люди на такое не пойдут, – продолжал Колон, игнорируя замечание Шноббса. – Вот увидишь. Они отправятся к дворцу, чтобы выразить свое возмущение, и что тогда сделает дракон, а?
– Сожжет их всех, – быстро ответил Шноббс.
На лице Колона появилось озадаченное выражение.
– Да нет, вряд ли…
– А что ему помешает? – Шноббс выглянул за дверь. – Неплохой он был пацаненок, этот парень. Работал на побегушках у моего дедушки. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь он будет разгуливать с драконом на латах.
– Что же нам делать, сержант? – подал голос Моркоу.
– Я не хочу, чтобы меня сожгли заживо, – ответил сержант Колон. – Жена мне тогда такой скандал устроит! Так что сейчас мы займемся развешиванием, как бишь его, официального заявления. Но ты, парень, не беспокойся, – он похлопал Моркоу по мускулистой руке и повторил, как будто убеждая самого себя: – Народ на эти требования не пойдет.
Госпожа Овнец осторожно ощупала Эррола.
– Провалиться мне сквозь землю, если я понимаю, что с ним происходит! – Дракончик предпринял попытку лизнуть ее в лицо. – А что он ел в последнее время?
– Самым последним, по-моему, был чайник.
– Чайник чего?
– Нет, вы не поняли. Просто чайник. Черный чайник с ручкой и носиком. Он уже давно к нему принюхивался и наконец съел.
Слабо улыбнувшись Ваймсу, Эррол срыгнул. Оба – госпожа Овнец и Ваймс – быстро пригнулись, защищаясь от взрывной волны.
– А еще он повадился есть золу из камина, – продолжал Ваймс, когда их головы вновь показались над загородкой загона.
Оба склонились над укрепленным бункером – одним из тех, которые госпожа Овнец переоборудовала в драконий лазарет. Их приходилось укреплять дополнительно. Обычно один из самых ранних признаков драконьей болезни – это потеря контроля над пищеварительной системой.
– На вид он не то чтобы больной, – задумчиво заметила госпожа Овнец. – Скорее, очень потолстевший.
– Он все время скулит. А если приглядеться, то видно, как под кожей у него что-то шевелится. Знаете, что я думаю? Вы ведь говорили, они могут перестраивать свою пищеварительную систему…
– Это правда. Видишь ли, они способны соединять все свои желудки и панкреатические железы в различном порядке, вроде как детали в конструкторе. В зависимости от того…
– Какое топливо им удается найти для выработки пламени, – закончил Ваймс. – Да. Мне кажется, именно это он и пытается сделать, выработать какое-то очень горячее пламя. Хочет бросить вызов большому дракону. Каждый раз, когда тот поднимается в воздух, бедняга скулит не переставая.
– И не взрывается?
