Ощущая искренние заботу и интерес к своей жизни, я в очередной раз забыл о том, что окружающие меня дедушки и бабушки в обличье демонов и чудовищ, существуют уже тысячи лет. Поэтому за сюсюканьями, советами, вопросами о моих делах, они сначала вытрясли из меня одну из причин встречи.
— Бедный ребёнок… Всё на своих плечах… Один против всех должен… — раздалось со стороны десятка прекрасных женщин и демониц.
— Прочитай, Герберт, ты всегда любил в бумажках ковыряться, — приказала старушка божий одуванчик, перекрывая восклицания родственниц.
— Я библиотекарь, а не юрист! — Возражал названный Гербертом восьмирукий, паукообразный монстр, но не потерявший полностью человеческого облика. По крайней мере, интеллигентное лицо в гогглах выражало возмущение, но с другой стороны, бумаги выпорхнули прямо ему в конечности.
— Бумаги, демон тя разорви! Слово, вот сила настоящего мага! — Вмешался другой дух, обликом классический архидемон, то есть здоровенный, краснокожий, крылатый с внушительными рогами.
— Молчи, рогатый, тебя не спросили, — фыркнула старушка, начав ссору.
Возвёл очи горе. Каждое моё посещение не обходилось без ругани. Несмотря на то, что большинство признали меня, нашлось немало тех, кто против моего статуса сына Мейстеров. Предлагали считать меня наёмником, а не потомком. При этом на собрание приходили все, потому что жертвы живых родичей — память, эмоции, вкус к жизни — дают не столько силу, сколько якорь, что удерживает духов в межреальности.
Тем временем, Герберт вернул бумаги, сказав, что всё в порядке и я могу их подписывать. Поблагодарил. Увидев наше общение, часть духов вернулись к советам в будущей войне. В процессе, поделился просьбой о помощи с Алтарём в Владистужевске. Выяснив подробности, согласились с кровожадным блеском в глазах. Или исследовательским. Предков сильно заинтересовала возможность понаблюдать за слиянием четырёх практически равных семей в одно.
Тут же разразился новый спор, в котором, в результате, осталось две стороны, получится или нет.
Честно говоря, союзу четверых я не завидовал. Мейстеры те ещё маньяки от науки. Только чувство радости от гадости ближнему быстро прошло, потому что пока они делили оставшиеся Алтари врагов, пришлось признаться, что с остальной парой мне не требуется помощь. Что тут началось…
Ругань? Упрёки? Угрозы? Нет. Меня жалели и стыдили.
Как же, деточка, без помощи. А коли мои слуги не справятся? Не зазорно подмоги у родичей просить. Жалко что ли предкам для ребетёнка пару Алтарей выделить. Хочет независимости малой, они согласны. И так далее.
Позор. Я тут от них скрываюсь, а они мои планы знают. Не волнуют их Кристаллы, главное, чтобы подстраховать неразумного дитятю.
Наверное, так и ушёл бы, чуствуя один лишь стыд. Действительно, они же помочь хотят, не требуя ничего взамен, а я всеми руками отталкиваюсь словно капризный подросток. Хорошо, что дед, который выглядел, как архидемон, рявкнул, рыкнул и предложил помочь, а не нотации читать. И тут моё настроение стремительно рвануло вверх.
Клады, артефакты, деньги, информация и монстры. Со мной делились всем спрятанным, но к сожалению, чаще оказывалось, что сокровища уже недоступны, потрачены или давно забыты, кроме факта наличия.
Вины духов в недостоверной информации не было. На самом деле, предков сложно назвать маразматиками или склеротиками, просто та жизнь, до кромки, покрылась патиной других, после смертных чувств.
Знаю о чём говорю, сам умирал. Когда-то невероятно важное, осознаётся незначительным. А мимолётное, на что и внимания не обращал, вспоминается самыми прекрасными моментами. Но грустить прекращаю, потому что, как минимум, десяток-другой предложений просто имбалансные.
Например, несколько заклинаний способных уничтожить немаленькую армию. Или захоронка с экспериментальными монстрами. В конце концов, счёт с немаленькой суммой. Бедняга Герберт при жизни содержал любовницу, о которой не знали ни родственники, ни жёны, пожертвовал своей шкурой, рассказав мне об этих деньгах. Потому что одна из его супруг до конца выполнившая обещание "в жизни и смерти" стояла рядом. Как и целая куча родичей, что в курсе той истории.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
"Бедняга Герберт":невольно улыбнулся я, вспоминая оглушительный скандал, благодаря которому по-тихому сбежал.
Четвёрке своих будущих вассалов позвонил сразу, как только вышел из комнаты. Они явно ожидали моего звонка, поэтому трубку подняли, не дождавшись второго гудка. Сказал о своём положительном решении и пообещал сегодня отправить бумаги курьером. И небольшой бонус. На флешке Юлы должны быть планы города, количество охраны, короче, вся возможная информация о Владистужевске, успел глянуть в машине по дороге.
Кстати, потому тётю озадачил передачей документов и флешки не через любую курьерскую службу, а только через "Гонца". В три раза дороже, но быстрая и стопроцентная доставка без любопытства и повреждений, как-никак государственная организация.
***
На улице меня радовал весёлый, тёплый и солнечный день, пусть и ближе к вечеру, словно вторя моему настроению. Окружающие люди тоже почувствовали ласковую погоду, потому незаметно для себя замедляли шаги и чаще улыбались. Тем более, попрошайки и артисты ощущая настрой прохожих, играли самозабвенно и с огоньком. Лично накидал немало мелочи, минуя местный Арбат, широкий, пустой от автомобилей проспект под названием Озорники. Название пошло от того, что временами носились маленькие вихри, радуя зевак. Мини смерчи выхватывали у художников бумаги, кисти и карандаши, рисуя после иногда странные, а иногда великолепные картины. Мешались музыкантам, играя какофонию или мелодии, что заставляли замирать пешеходов. Но чаще радовали мужской пол, потому что воздушные озорники любили приподнять короткие или чуть длиннее юбки стройных, длинноногих девушек. Тогда шумная толпа взрывалась визгами, одобрительным мужским присвистом и недовольными матерками женщин. Немало почтенных матрон ворчали на это невинное развлечение: "Знают малолетки о охальниках, но не меняют подолы на штанины, соплюхи блудливые!" Только немалое количество этих солидных женщин предпочли забыть, как сами ходили на Озорников, в не менее коротких юбчонках. Где многие и познакомились со своими первыми парнями. Но, как говорится, это дело прошлое и к нынешнему поколению отношения касательства не имеет.
Сама свобода от транспорта и популярность улицы среди людей объяснялась расположением проспекта. Озорники вели прямо в Сумраки. Столь незамысловатое говорящее имя точно передавало суть места в котором у меня ожидало очень неприятное дело. В Анархе, ещё одно прозвище квартала, не действовали законы Рассветной Империи от слова "вообще". Там правил бал криминал, точнее маг уровня "стихия".
Большинство магов, достигнув ранга "стихия", исчезали в пламени страшных пожаров, разрушительных торнадо и землетрясений, появление новых озёр и рек. Или тихо растворялись во внезапно выросших лесах, удивительно чистых, по-настоящему целебных появившихся из ниоткуда родниках и аномально тёплой, свежей погоде, вне зависимости от сезона. Остальные тихо жили отшельниками, чуть реже прославленными мудрецами, и крайне редко великими учителями. Но чаще обители "стихий" считались, наоборот, логовами людоедов, чудовищ и злобных ведьм. И только единицы вели активный образ жизни. В их число и входил Гайндзи Слэйв, император криминала, повелитель воздуха и хозяин Сумрака.
Родившийся рабом в ещё доимперские времена, он бежал от хозяев и начал карьеру с рядовогт лесного разбойника. Спустя несколько лет поднялся до атамана шайки, одновременно самостоятельно развивая свой дар. Далее, когда под его рукой уже находилась, скорее маленькая армия, а не банда, он поддержал Святозаричей в войне объединения. А достигнув ранга "стихия", выторговал у первых императоров возможность создать эдакую преступную Тортугу со своими собственными законами. Само собой, когда-то поселение располагалось подальше от столицы, в километрах тридцати, но современный мегаполис давно включил новый район в свои границы. Поэтому вокруг квартала с нехорошей репутацией селились немало оппозиционеров, маргиналов, бедняков и тех, кто любил пощекотать себе нервы столь опасным соседством. И как-то оказалось, что все непонятые широкой публикой люди искусства тоже предпочли полупустые улицы с названиями Теневая, Тёмноугловая, Горлорванная, Безголовая и так далее. Так широкий и частично подконтрольный Слейву проспект превратился в уличную артистическую ярмарку, которую любили посещать аборигены и туристы. Думаю, и игривые смерчи сыграли в этом немалую роль.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
