всего света, и каждый залив замыкается другим, обнесенным двойною грядою громадных гор, скалистых, голых, неприступных гор и темных ущелий. Каждое из этих ущелий может защищать десяток удальцов, и скрытая за каждым из этих утесов горсть людей, может перестрелять целый отряд регулярного войска, пока он вскарабкается до вершины, что и случилось с австрийцами на Паштровитской горе в 1838 году. Для чего могут существовать эти горы, ничего не производящие? А между тем они укрывают население довольно многочисленное, судя по пространству, население, нуждающееся в первых потребностях жизни, а тем не менее существующее с давних пор, сохранившее свою веру, свое отечество, свой язык и свободу, между тем как кругом все изгибается под ярмом ли мнимой образованности, под гнетом ли открытого варварства, все тоскует по утраченной свободе и едва может отстоять остатки своих верований…
Но мы опережаем свой собственный рассказ.
Против входа в залив, в глубине его, в прекрасном местоположении, раскинут городок Новый или Кастель-Ново. Он не имеет своей гавани; но в четверти часа от него прекрасная гавань Мелинье, где и останавливаются пароходы той линии, которая идет далее в Корфу, не заходя в Каттаро.
Против Мелинье, у Топлы, мы видели сосредоточенным весь флот австрийский под командованием эрц-герцога Максимилиана. Он был расположен именно на том месте, где в 1805 и 1806 году стоял русский флот под командою храброго адмирала Сенявина… Офицеры и матросы русского флота часто посещали Кастель-Ново и окрестности его; Сенявина все знали. Офицеры и матросы австрийского флота почти никогда не сходят на берег; им здесь нечего делать: их никто не понимает, и они никого не понимают.
Кастель-Ново первоначально построен королем Боснии Стефаном Твартко в 1373 г. Во время владычества венгров во всем Поморье, Твартко удержался в Кастель-Ново и, воспользовавшись бывшим между ними несогласием, прогнал их из всей Бокко-ди-Каттаро. Нынешняя крепость начата испанцами при Карле V и окончена венецианцами. Стены ее очень пострадали от частых осад и нередких землетрясений.
В 1483 г. Кастель-Ново подпал под власть турок, громивших в то время эту часть Европы и сокрушавшись на своем победоносном шествии, вместе с христианством, зародыш просвещения, возникавший и здесь. Пятьдесят лет спустя, испанцы, в соединении с Венецианской республикой, отняли Кастель-Ново у турок, но в свою очередь принуждены были уступить войскам Барбароссы. В 1687 г. осаждал Кастель-Ново Боснийский паша; крепость была доведена до отчаянного положения, но подоспевшие вовремя венецианцы и мальтийцы под начальством Корнира разбили пашу и вступили освободителями или, правильнее, победителями в крепость.
С тех пор Кастель-Ново принадлежал Венецианской республике до самого ее падения. Это история почти всех городов Поморья, с некоторыми изменениями в частностях и времени главных событий.
В 1806 году Кастель-Ново, со всей Бокко-ди-Каттаро, был завоеван русскими при участии черногорцев; но по Тильзитскому миру Бокко-ди-Каттаро уступлена была французам. Черногорцы не давали покоя новым своим соседям и, наконец, при пособии англичан, отняли опять почти всю Бокку у французов. По заключению трактата провинция эта была уступлена Австрии.
Из этого краткого изложения хода дел видно, что союзники и договаривающиеся державы распоряжались судьбой этой провинции, не спрашивая ни жителей, ни главнейших действователей ее – черногорцев, несмотря на то, что владыка Петр Негош, при заключении последнего трактата, не только владел Каттаро, но даже поселился было в нем. При объявлении австрийцами о том, что он должен сдать им город и крепость, у стен которой черногорцы пролили столько крови и где не пал ни один австриец, святопочивший Петр решился было защищать свое достояние до последней крайности. Но убеждения Русского Двора склонили его поддаться горькой необходимости.
С тех пор австрийцы владеют этим превосходнейшим в мире заливом и всею провинцией. Они хотят воздвигнуть второй Гибралтар у входа его. Жители Бокко-ди-Каттаро и особенно черногорцы никак не могут позабыть дарового приобретения этого края. Взяли бы его австрийцы с бою – воинственное племя примирилось бы с горькой необходимостью подвластия, привыкши чтить победу и силу; но в настоящем случае много надобно будет искусства и такта местному правительству, чтобы приучить к себе этот народ, и последующие события показали, что труд этот идет не с большим успехом и в ущерб народной доверенности.
Кастель-Ново самый большой и самый красивый город во всем заливе. Тут горы еще не так скалисты, не так высоки и голы: они не заслоняют прекрасного неба, как в Каттаро, и окрестности, покрытой зеленью деревьев. Дубовая роща, которая ведет к Саввинскому монастырю, и сам монастырь, в очаровательном местоположении. Теперь близость пароходной гавани нарушает по временам его уединение, которое так успокоительно, так чудотворно действовало на душу, усталую от мира. В монастыре всего старик игумен, почтенный и добрый, пламенно преданный своей родине, о которой не перестает тосковать его сердце… и еще один монах. Церковь очень древняя по основанию, но несколько раз возобновленная, довольно красивая по местности, и – как все здесь исполнено воспоминания по России! Сосуды, ризы и пр. – жертвы русских; есть и другие воспоминания. Растительность около монастыря и вообще Кастель-Ново сильна: пальмы, которые уже у Рагузы встречаются, но довольно мелки, здесь, особенно одни, при въезде в город со стороны Рагузы, прекрасны.
В Кастель-Ново и его окрестностях около 7.000 жителей, из которых 4.500 православного исповедания. Евреев было, как видно по оставшемуся кладбищу испанских евреев, много; теперь почти нет. Здесь некого им разработывать. Возле этого кладбища течет ручей, который прежде назывался Мили, а теперь называется Немили, по случаю одного, исполненного грусти, приключения. Рассказ о нем может иметь прелесть только в сочетании с тем чудным местоположением, в котором течет этот ручей; но так как я не могу передать вам ощущений, испытанных мною от этой тени, зелени, прохлады ручьев и ярких проталин голубого прозрачного неба и разбрызнувшегося сквозь чащу листвы солнечного луча и видневшегося внизу гладкого, как стекло, моря, то избавляю вас и от самого рассказа легенды о Мили.
Читатель, хотите покойно и счастливо кончить дни свои, – купите этот прекрасный дом, что недалеко от пароходной гавани, с густою рощею лимонных, апельсиновых и померанцевых деревьев; все это продается за 3.000 р. серебр., и не находится покупщиков! А если голова ваша не вынесет этого густого аромата цветов, – купите другой дом с землей и садом! Я уже вам сказал, что здесь повсюду запущение и развалины: Бог знает куда и зачем бежит народ из этого благословенного природой края; верно люди портят его!
Первый залив этого одного общего залива, имеющего 18 итальянских миль в длину, оканчивается проходом Катеней, который не более
