На соревнованиях в Ланфэн Джинхэй Вейшенг взял ее в напарники, отдал ей выигранное оружие, которое для него не представляло ценности. Они больше общались и могло показаться, что все складывалось замечательно. Но.
Сначала Сяо Тун брали на простые выезды, не имевшие целью какие-либо битвы. Просто обход границ, военные сборы. Потом стали брать и на более серьезные задания. Сяо Тун не уступала в умениях остальным заклинателям из клана, была по-крайней мере наравне с большинством. Но их допускали до разоренных деревень, чтобы осмотреть трупы и понять, на кого будет охота. Им разрешали лезть в логово чудовищ. Им никто не запрещал сражаться с демонами и монстрами. А Сяо Тун запрещали! Как только появлялось что-то серьезное, ее отодвигали назад. Она и правда была словно простым украшением — когда в лагере рассказывают страшные истории у костра, готовят, тренируются — она могла в этом участвовать. Но от битв и ужасов ее отодвигали. Мягко, но все же неприятно. При этом она тоже была обучена магии, и возрастом была уже не младше некоторых адептов. Тогда Сяо Тун перестала подчиняться будущему супругу. Он говорил: «Нельзя, подожди нас в лагере», но она все равно шла туда, куда ей запретили.
Как знать, поступала бы так девушка, если бы не запреты. Возможно, решила бы, что и правда не нужно ей видеть растерзанные тела или мертвых детей. Ей, может, и смотреть на это не хотелось совсем, но когда другим было можно, и только ей по непостижимым причинам нельзя — она обходила это «нельзя», даже если оно было от ее мужа, а не главы клана. Тогда Вэйшенга и стало огорчать ее поведение. Тогда и начались конфликты.
До этого Сяо Тун даже думала, что ей повезло. Ее будущий супруг поддерживал ее, защищал и потакал (как ей казалось) ее желанию быть сильной, не изображать слабую и покорную. Теперь оказалось, что разрешали ей только до той черты, которую для себя определил Джинхэй Вэйшенг. Устав от всевозможных: «Нельзя» и «Зачем ты лезешь, если я запретил?!», Сяо Тун высказала как-то, что хотела бы отправиться в путешествие одна. В конце концов, она часть клана, его адептов, и может так же брать одиночные задания.
Сяо Тун никогда не лезла на рожон, всегда была аккуратна и не попадала в большие неприятности. Во всяком случае, спасать ее никогда не приходилось.
Однако очень долгое время размолвки были только между ними. Слышали о них слуги и вездесущая хозяйка клана. Кое-что непоправимое случилось, когда Сяо Тун повысила голос. Джинхэй Вейшенг всегда отвечал ей спокойно и без возможности как-то обойти его решение или возражать. У нее даже не было варианта: хочешь жить иначе — вон из клана. Клан Джинхэй уже вложился в нее достаточно, ее не могли отпустить. Единственным вариантом было подчиниться.
Сяо Тун, которой до этого позволяли полную свободу, вдруг уперлась в потолок своих возможностей. Ее раздражало, что как такового потолка нет, есть только «нельзя», и больше ничего. Только слово, но слово наследника и будущего мужа.
И тогда Сяо Тун впервые сказала о том, что уйдет из клана и никакой свадьбы не будет. Сначала она решила, что Джинхэй Вейшенга так напугало ее решение и даже ощутила злорадство, но ей казалось, что он уступит и не придется правда сбегать. Побег пугал ее. Она никогда еще не путешествовала одна, к тому же она не хотела быть неблагодарной.
Но Джинхэй Вейшенг смотрел не на нее. В дверях комнаты стоял его отец, которого Сяо Тун не заметила потому, что находилась к нему спиной. Но вскоре уже по тишине поняла, что за ней — нечто жуткое. Более страшное, чем монстры.
До того, как она успела обернуться, наследник резко дернул ее на себя. Так, что она упала. Он спасал ее от удара, и после этого закрыл руками, не позволяя отцу, Джинхэй Пингу, ударить невестку. А глава клана, наконец, понял, что упустил из вида и во что развилось это попустительство. Он хотел видеть невестку кроткой и слабой девочкой, наследник хотел видеть в невесте опору. Но, по мнению главы, получилась неблагодарная хабалка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Впервые отец и сын подрались, да так, что комната выглядела как после урагана. Выпустив пар и силы на сына, невестку глава просто протащил по земле до сараев и запер вместе с курами. Вскоре Сяо Тун услышала, как всполошился орден. Глава был в гневе и обещал расправу над девушкой на рассвете.
Всю ночь замерзающая в сарае Сяо Тун ждала, что Джинхэй Вейшенг спасет ее. Когда никто так и не пришел — она приняла это легко. Во всяком случае так она себе сказала.
К рассвету привела себя в порядок, успокоилась и была готова стойко принять наказание. Она держалась и тогда, когда ее привели на крыльцо хозяйского дома, во дворе которого собрались адепты и слуги. Народу было много, казалось, что все, кто был на тот момент в ордене, собрались посмотреть.
И перед такой толпой с Сяо Тун сорвали верх — полностью, оголив до поясницы тело. Она вскрикнула, собиралась прикрыться, но быстро смогла снова взять себя в руки. Она сидела на коленях, лицом к толпе, и убрала руки, положив их вдоль тела.
Она не знала, сколько точно было ударов палками. Пыталась считать, но ее отвлекли разговоры в толпе. К ней все это время относились, как к будущей хозяйке, но теперь подметили, что не так уж она и хороша. Толпа обсуждала, что она недостаточно худа, недостаточно стройна, да и красивее вообще девушек видали. Еще и характером не вышла. Позорище.
Потом от ударов начало звенеть в ушах, и Сяо Тун приняла это с благодарностью — она больше не слышала пересудов. Она старалась крепиться и держать спину прямо, но последние удары были нанесены, когда она уже согнулась и уперлась руками в доски.
За ней ухаживала всезнающая хозяйка клана. Сяо Тун сказали, что никто не знает, где она. Ее положили в комнату одной из служанок госпожи.
Было больно. Казалось, что со спины кожу содрали полностью, Сяо Тун могла лежать только на животе. Оставшись одна, она могла поплакать. Она без конца повторяла себе, что это просто тело. Что то, что ее раздели на половину перед такой толпой — не значит ничего. Но она вспоминала эти разговоры, голоса…
О свадьбе теперь и речи быть не могло. Сяо Тун понимала это. Глава приказал именно так наказать ее — девушку опозорили, и теперь не то что наследник, ее никто не возьмет замуж. И на «никто» Сяо Тун было как-то все равно, а за то, что от нее откажется Джинхэй Вейшенг — обидно опять же до слез. У них ведь был всего один повод для ссор, в остальном они замечательно ладили. Им было о чем поговорить, но теперь наследник вряд ли станет с ней разговаривать.
То время, что Сяо Тун отходила от ран и унижения, ей хватило, чтобы смириться с расторжением свадьбы и ее новым статусом. В какой-то момент она даже стала считать, что не так уж все плохо. Раз она больше не невеста наследника, значит может распоряжаться своей жизнью по своему желанию. В том числе уйти из клана. Сяо Тун стала строить планы — посетить родную деревню, потом узнать, нет ли в округе чудовищ, потом найти друзей, которые не знали бы ничего о ней…
Но, когда она достаточно оправилась и могла снова тренироваться и заниматься бытовыми делами — явился посланник от Джинхэй Вейшенга. Он принес свадебное ханьфу и сообщил дату свадьбы. До нее с этого визита оставалось пять дней.
