Сказать правду? Во-первых, большинство попросту не поверит. А среди тех, кто поверит, наверняка найдутся желающие использовать ситуацию для собственной пользы. Начинать гражданскую войну?
Собственно, и это-то невозможно. Что может сделать одинокий чародей? Ни власти, ни сторонников? Лишь собственный Талант, с помощью которого какое-то время поддерживаются физические силы.
А во-вторых, есть и гораздо более сложная проблема.
Ну хорошо, найдем мы Посох Треуха и сумеем снять заклятье. А что будет дальше? Столько веков мир жил под воздействием Посоха… Что произойдет, буде его не станет. Да просто неведомо – что!
Как минимум – всех обладателей Семаргловой Силы настигнет магическое похмелье неизвестно какого уровня. Вплоть до массовых смертей среди волшебников. И это в масштабах всей подлунной, где жизнь организована с использованием их труда. Все равно, что из человеческого тела выдернуть весь костяк! Человек после такого превратится в медузу, которую выкинуло на берег. И жить невозможно, и возврата назад нет!
В общем, как не киньте – повсюду клин…
Лучше бы всего ликвидировать действие заклинания в самом начале, когда оно токмо явилось на свет. Причем, не при жизни Треуха – он попросту восстановит действие Посоха, – а на следующий день после его смерти.
Вот это – весьма удачная мысль.
Да только Свет Сморода не способен перенестись в прошлое, увы!
Неизвестны в мире такие заклинания.
Впрочем, погодите-ка!
Да, сам Сморода переноситься через время не способен, но информацию-то он из прошлого получает. Ведь вся его былая работа на Институт истории княжества основывалась на этом умении! Да и знание о первом Кудеснике он получил именно таким путем.
А если продолжить мысль…
Идея-то проста до банальности.
У нас есть заклинание, применив которое, мы получаем информацию из прошлого. Разве невозможно заклинание обратного порядка – передающее в прошлое?
Ну да, знание туда передавать бессмысленно. Хотя, буде первый Кудесник проведал бы, к чему приведет его заклятие, он бы, коли мудрый человек, не стал бы его применять. Но в этом случае наше «ныне» оказалось бы совсем другим. Поелику оно другим не оказалось, получается, что Треух ни о чем не проведал. Либо отмел это знание как не имеющее значения. И тот, и другой случай означают, что знание, переданное в прошлое, предназначенную ему задачу не выполнило. А потому над таким заклинанием мы и голову ломать не будем.
Что можно еще передать через века?
А вот что!
Предположим в былое можно передать работу заклятья, воздействующего на другое заклятье. То есть, первое заклятье создано ныне, а второе – в прошлом.
А вот это уже теоретически реальный путь решения проблемы.
Отыскать сквозь время материальный носитель заклятья Треуха (его Посох) и опять же через века воздействовать на него собственным заклятьем, которое остановит работу Посоха.
Вот только существует ли такое магическое действо? И где взять силы для его открытия и сотворения, коли я хожу с помощью магии?
И как вообще подлунная отреагирует на такое вмешательство в исторические процессы? Волшебная наука, которую нам вдалбливали всю нашу жизнь, ни о чем таком ввек не говорила!
Но другого пути у меня попросту нет.
Буде я не попытаюсь изменить сложившуюся ситуацию, развитие электроновой энергии непременно положит конец Колдовской Дружине и всем волшебникам.
А значит, надо хотя бы попытаться!
* * *
Свет плыл по океану.
Исполать Сварожичам, океан был незлобен. Не дул ветер, взметающий волны до небес. Иначе бы пришел карачун, поскольку судно, управляемое Светом, было крайне мелким и неказистым. Не судно, а челн. Узкий, неустойчивый, с очень низкими бортами. Да еще и без весел!
А посему Свет не плыл – просто болтался на поверхности воды, не ведая, куда его занесет.
Лежа на днище – иначе можно и перевернуться, ведь ввек не плавал на челнах.
Да и куда плыть-то? Со всех сторон серая вода, вызывающая в душе бесконечную тоску.
И чтобы не видеть эту беспросветную серость, он прикрыл глаза.
Помогло мало, поскольку и с закрытыми глазами серость остается серостью.
Уж лучше бы вокруг был лес, а в лесу дорога, упирающаяся в путеводный камень.
Как уже было когда-то…
И – на перепутье – камень стопудовый. А на камне – слова словенские. Не слова – предупреждения…
Направо поскакать – коня утерять…
Прямо пойти – себя обрести…
Налево повернуть – в кладезе утонуть…
Конь – это вам не челн!
Конь при случае и сам дорогу отыщет, и бессильного хозяина куда требуется дотащит.
Серость под веками залило багрянцем.
Открыл глаза.
Не привиделось: откуда-то и в самом деле лилось сияние. Приподнялся на локте, глянул через левый борт.
Ого, да там, похоже, маяк!
Впрочем, нет. Маяк обычно не одаривает океан таким сиреневым светом. Да и луч его не постоянен – то угасает, то разгорается. А тут горит беспрерывно.
Обманка это! Путеводная звезда для глупцов.
Всяк, кто туда поплывет, там и погибнет.
И вообще этот сиреневый свет он уже как-то видел.
Вспомним – где.
О, да это же ментальное отражение некого заклятья. Спиральки, кружочки, разноцветные фигуры… И сиреневый шар!
Значит, туда нам ввек не надо.
Едва он так подумал, как шар вспух острыми лучами, которые потянулись к застывшему на воде челну. По пути они застывали, как выливающаяся в воду горячая карамель, и вот это уже не лучи, а приближающиеся вервия. И цель их движения – челн. Сейчас коснутся носа и бортов, опутают сетью и потащат туда, к шару. А что ждет там? Удар неведомых сил? И затопление?
Но, в общем-то, не так и важно, что ждет там.
Ему вдруг пришло в голову, что сиреневый шар и есть магическая проекция вечного заклятия Треуха.
Надо полагать, что умный волшебник, сумевший создать существующую систему магических взаимодействий, должен был предусмотреть защиту от попыток, которые способны предпринять потомки, уничтожить главное заклятие.
И эти самые вервия – противодействующие защитные попытки вечного заклятия сохранить себя.
А значит, впереди схватка с неведомым исходом.
Все оказалось не так легко и просто, как мне думалось. Но сомнения теперь не к месту.
Свет собрался и сотворил ответ.
Голубые клинки понеслись навстречу сиреневым вервиям и принялись обрубать их, быстро, точно, беспощадно.
Однако процесс рождения новых вервий был не менее быстрым, точным и беспощадным. Некоторое время действия шара и возможности Света уравновешивали друг друга.
Время шло.
Заметить сиреневость, оценить дистанцию, взмахнуть клинком. Готово!
И снова – обнаружить очередную сиреневость, оценить дистанцию, взмахнуть клинком…
А потом Свет перестал успевать.
Он уже понимал, что проиграл, но не сдаваться же!
Рубка продолжалась, но впереди ждало неизбежное.
Вот носа челна коснулся один из сиреневых жгутов, вот второй… Правый борт заякорен. Левый.
Челн поволокло в сторону сиреневого шара, неотвратимо, безостановочно.
Что ж не получилось! Впрочем, он – не первый самонадеянный щенок в волшебном мире. Варяжский альфар тоже переоценил свои силы, сцепившись с чародеем Смородой. И проиграл.
Жаль! Остается надеяться токмо на то, что когда-нибудь систему сломает другой словенский волшебник. А может, и не словенский. Но сломает. Ведь нельзя обманывать всех и всегда!
А пока мы будет драться, сколь есть Силы…
Со свистом разрезал воздух еще один клинок, разворотил сиреневое вервие, вцепившееся в правый борт.
Свет на мгновение обернулся.
Рядом стояла тонкая фигурка, которую он всякий раз видел в последние месяцы, когда смотрелся в зеркало.
Ива!
Как она тут очутилась?
– А я никуда и не пропадала, – сказала Ива, в очередной раз взмахивая клинком. – Просто вы не замечали, что я вкупе с вами. Вы видели токмо себя.
– О Велес! Мы с вами жили в одном теле?
– Мы и посейчас в нем живем.
Взмахи клинков, разрубленные вервия, новый жгут цепляется за борт…
– Почему же вы скрывались от меня?
– Я не скрывалась. Просто до сей поры была вам не нужна.
Клинки. Ошметки. Новые жгуты…
Силы снова иссякали.
И вновь челн потащило к сиреневому шару, навстречу смерти.
– Нам не справиться, – сказал Свет, теряя надежду.
– Так позовите на помощь!
– Кого?
– Того, кто еще живет вкупе с вами!
Свет на мгновение замер, и челн понесся вперед, все ускоряясь и ускоряясь.
– Быстрее! – крикнула Ива. – Зовите!!!
– Помогите нам, – прохрипел Свет.
Слева появился еще один голубой клинок.
– Конечно, помогу. Ведь вы дали мне жизнь.
Это была Вера-Криста.
