опоздаешь. А это важная встреча…
– Ты думаешь, прием на работу сотрудников может пройти без директора? – смеется, поднимая на меня глаза. Я провожу пальцами по очертаниям его лица. Брови, уголки глаз. Шрама его касаюсь на щеке, напоминающем мне ту жуткую ночь. Сердце удар пропускает… снова больно, стоит вспомнить, в каком состоянии его доставили в больницу… Как долго врачи боролись за его жизнь. Две сложнейших операции… но, слава богу, Ваня жив и здоров.
Он замечает тоску в моих глазах. Я вижу, как напрягается, как становится серьезным его взгляд.
– Ляль…
– М?
– Хватит. Слышишь? Ты обещала не думать об этом.
– Его не поймали еще… вдруг вернется, Вань? А мы знать не будем. Ты ведь там больше не работаешь…
– Ляль, – он берет мою руку, подносит к губам. – Я ушел из органов просто потому, что захотел другой жизни. Захотел, чтобы у нас семья была, чтобы спокойствие было. Мне казалось, ты не против, – смеется хрипло, покрывая поцелуями тыльную сторону ладони.
– Конечно, я рада, что ты больше не будешь подвергаться опасности на своей работе… Быть женой бизнесмена гораздо спокойнее, чем женой полицейского…
Он ухмыляется.
– Так в чем проблема?
– Не знаю… я боюсь, что он появится в нашей жизни. Арслана-то не поймали. Вдруг он решит отомстить?
– Неужели ты думаешь, я позволю такому случится?
Я качаю головой.
– Вань… только пообещай мне, что не будешь мстить ты. Пообещай, что искать его не станешь.
Он убирает волосы с моего лица, касается губ.
– Пошли уже завтракать. Я голодный, как волк, – смеется, слегка хлопая меня по попе.
Мы поднимаемся с постели. Ваня уходит в душ, а я, накинув халат, спускаюсь вниз. Наш новый дом очень уютный и большой. Мы переехали сюда только месяц назад, поэтому внутри еще обставлены не все комнаты. Но, несмотря на это, здесь очень хорошо…
Кажется, сам воздух пропитан любовью и нежностью. На стене вдоль лестницы несколько фотографий в рамке. На одной из них запечатлены Дикий с Ванькой, обнимающие друг друга. Оба в форме, улыбаются. У Ваньки еще не заживший шрам на щеке. За взятие генерала парни получили медаль. Я хотела и наградной лист повесить в рамке на стену, но Ваня запретил. Говорит, что не гордится этим. Что считает ту операцию провальной… Для него все, что случилось с нами – боль. Он считает себя виноватым. Я пытаюсь убедить его в обратном, но с Ваней спорить сложно.
Спустившись вниз, ставлю на огонь турку. И задумываюсь о том, можно ли мне теперь кофе? Снова этот мандраж… господи, это ведь такое счастье! Я думала, с ума сойду, когда увидела две долгожданные полоски. Не поверила даже сначала, раскрыла еще два теста, и оба положительные. Кричать от счастья хотелось! В голос! Думала, не смогу смолчать, тут же расскажу Ване. Но решила, что нужно сделать для него сюрприз. Праздничный ужин и запакую тест в подарочную коробку. Мне хочется, чтобы этот момент запомнился нам на всю жизнь.
Через двадцать минут Ваня спускается. На нем белая рубашка и темно-синие брюки. Он обнимает меня со спины, касается губами моей шеи, пока я выкладываю из сковородки на блюдо яичницу.
– Чижов, ты ходячий секс, – улыбаюсь, поворачиваясь в его руках. Касаюсь губами его губ, наслаждаясь мятным вкусом его зубной пасты. Ванька смеется, обвивая руками мою талию.
– Еще пара слов о сексе, Алена, и мы поднимемся обратно в спальню, – его поцелуи спускаются по подбородку, вниз к шее.
– Эй, не ты ли сегодня набираешь парней к себе на полигон? – смеюсь, отстраняясь. Ванька хмурится.
– Садись, поешь, – ухмыляюсь, глядя на его недовольное лицо.
Я дико голодна. Впервые за всю свою жизнь мне хочется завтракать. Я уминаю всю свою порцию и доедаю оставшееся в сковородке. Ваня, глядя на мой аппетит, удивленно выгибает бровь.
– Прости, вчера не ужинала… что-то проголодалась.
Его губы кривит довольная улыбка.
– Это все утренняя зарядка со мной. Похоже, пора увеличивать нагрузку, – произносит довольно.
Я шлепаю его по плечу, а он смеется.
– Дурачок!
Тогда Ванька хватает меня за запястье, утягивает к себе на колени.
– Ты сегодня пораньше приходи. У меня для тебя сюрприз приготовлен.
– Сюрприз? – шепотом, обхватив ладонью мою скулу.
– Да, праздничный ужин. Так что в семь будь дома.
– В семь? У меня с Диким встреча…
– Дикого не тащи. Ужин для двоих, – предупреждаю, думая о том, что он и так может сделать. Дикий у нас вечный гость. Едва ли не каждый вечер зависают с Чижом у него в кабинете. Да я и не против. Люблю Митю и знаю, какие они верные друзья, вот только сегодня вечер только для меня и Вани.
Позавтракав, иду провожать Чижа. Он заводит мотор, а я залезаю в открытое окно машины и целую его на прощание.
– Вань, в семь часов. Это очень важно.
Он кивает. Я стою на крыльце, пока Ванька выезжает за ворота, пока они закрываются. Его уже нет, а я все еще на улице. Поднимаю глаза к солнцу, морщусь от слепящих лучей.
Столько сегодня еще сделать нужно. Съездить в салон и проверить, как идет ремонт. Ваня купил мне два помещения в центре города, и я открываю свои мастерские. Девочки ко мне ушли из прежнего. Там теперь хозяйка сестра Арслана.
Прикрыла глаза, накрыв ладонью живот… А жизнь-то кажется, налаживается. Ваня уволился, но это было сложно. Его не хотели отпускать. Благодаря Дикому мы добились своего. Ему выплатили приличные расчетные, плюс были накоплены деньги – нам хватило и на дом, и на открытие дел. У Вани свой полигон. Он будет готовить профессиональных телохранителей, тренировать ребят из ОМОНа по просьбе бывшего начальства. По сути, сфера его деятельности останется той же, но уже без риска.
Месяц назад мы поженились. Из всех гостей с нами был только Дикий. Расписались без каких-то торжеств. Да и не надо мне было роскоши и размаха. Я и без того была на седьмом небе от счастья.
Мы так много настрадались, так долго были в разлуке, что сейчас боимся довериться счастью. Боимся расслабиться, потому что этот страх постоянно рядом. Мы так много теряли и не привыкли получать у судьбы подарки. И сейчас, когда она нас так щедро одаряет… нам не верится до конца. Но я уверена, что мы научимся жить, не оглядываясь. Я знаю, мы сильные…
Чиж тот же самый, что и в детстве. Наглый, идущий без оглядки и никого не боящийся. Теперь он будет оберегать нашу семью так жадно и отчаянно,
