Взгляд офицера зацепился за человека в летном комбинезоне, и Мартинес окликнул его:
— Парень, ты летчик? Нам нужна поддержка с воздуха и наблюдение!
— Лейтенант Бун, командир звена штурмовиков «Харриер». Наши машины стояли в дальнем конце летного поля и могли уцелеть. Но мне чертовски страшно высовываться наружу!
— Идем! Я с тобой, — решил Мартинес. — Если хоть одна «птичка» цела, ты поднимешь ее в воздух. Коул, Джиллис, за мной!
Обстрел прекратился, но в огне продолжали рваться снаряды и мины, уже свои, американские. Одна из них разорвалась в считанных метрах от горстки морпехов, бежавших по пепелищу, и осколок, точно бритва, срезал одному из них, незнакомому Мартинесу сержанту, половину головы, так что во все стороны брызнуло мозговое вещество. Кого-то шумно стошнило.
— Живее, — подгонял своих людей капитан, сам старавшийся вертеть головой на триста шестьдесят градусов. — По сторонам смотреть!
Обступив пилота, моряки, прикрывавшие его собственными телами, добрались до рулежной дорожки. Несколько вертолетов, стоявших здесь, превратились в полыхающие обломки, как и один штурмовик. Но второй AV-8B «Харриер» выглядел неповрежденным. Энрике заметил подвешенные по крылья бомбы и ракеты.
— Кажется, он целый, — подоспевший пилот подтвердил надежду капитана.
— Давай, парень, взлетай! Ты нужен нам в воздухе!
Летчик еще только карабкался в кабину, когда со стороны контрольно-пропускного пункта донеслась стрельба — сперва несколько очередей из пулеметов, а затем частый стук автоматической пушки. Моряки вскинули оружие, озираясь по сторонам, а звуки перестрелки уже стихли, и им на смену пришел гул моторов.
Въезд на базу был сам по себе маленькой крепостью. Лежащие поперек дороги бетонные блоки заставляли приближающиеся машины снижать скорость, становясь легкими мишенями для часовых. На посту и днем и ночью было не меньше отделения морпехов, не отходивших от пулеметов и автоматических гранатометов, постоянно нацеленных на дорогу из-за мощного бруствера, выложенного из мешков с песком. Но это не спасло американцев, когда реактивный снаряд калибра сто двадцать два миллиметра угодил точно в укрепление. Тела морпехов просто разорвало, залив все внутри кровью. Уцелел лишь один рядовой, пришедший в себя, когда со стороны города донесся звук моторов.
Моряк, глаза которого заливало кровью, на четвереньках подобрался к уцелевшему пулемету М240, и, зарядив его, дал длинную очередь по приближавшимся машинам. Головной УАЗ изрешетили свинцовые осы, убив всех, кто находился внутри. Со второй машины ответили шквалом огня из автоматов, а во тьме уже возникли очертания бортового «Урала». Находившиеся в грузовике чеченцы сбросили брезент, открыв установленную в кузове зенитную установку ЗУ-23-2. Спаренная автоматическая пушка выпустила струю раскаленного свинца, смахнувшую укрепление, и чеченцы ворвались на базу.
Энрике Мартинес, услышав звуки боя, крикнул пилоту, уже устроившемуся в кабине «Харриера»:
— Взлетай! Живее! Прикрой нас! — И, обернувшись к нервно переглядывавшимся морякам, скомандовал: — За мной!
Несколько машин, битком набитых боевиками, миновали расстрелянный в упор КПП, и чеченцы разбежались во все стороны, обшаривая горящие руины и добивая раненых. Увидев перед собой людей с оружием, Мартинес не колебался, вскинув карабин и открыв огонь в упор. Сержант Коул, поддержавший его огнем из пулемета, крикнул:
— Машина слева!
УАЗ, в кузове которого был установлен пулемет «Утес», мчался, огибая воронки. Чеченцы на ходу открыли огонь, обрушив на горстку морпехов град пуль. Нескольких человек, сопровождавших Мартинеса, убило на месте. Капитан выпустил по противнику остатки магазина, крикнул старшине: «Прикрывай!», и сам бросился к машине, с которой зло огрызался пулемет. Пробежав метров двадцать, офицер упал, скатившись в неглубокую воронку и нашарив в подсумке гладкий шар ручной гранаты. Слыша, как за спиной часто стрекочет «Миними» сержанта Коула, Мартинес выдернул колечко чеки, сжавшись, будто пружина. Чеченский пулемет стрелял, не переставая, и было видно, как с дульного среза «Утеса» срываются огненные шары трассирующих пуль. Но вдруг очередь оборвалась — кончилась лента. Стрелок нырнул на дно машины, подхватывая короб со снаряженной лентой, и Энрике Мартинес, вскочив, бросился к УАЗу.
Расчет торопливо перезаряжал «Утес», быстро заправив набитую патронами ленту. Водитель УАЗа, увидев бегущего американца, выстрелил из своего АК-74, и Мартинес вскрикнул от боли, когда легкая пуля калибра 5,45 миллиметра, по касательной задев плечо, вырвала кусок мяса. До вражеской машины оставалось метров пятнадцать, и, размахнувшись, он швырнул гранату М26 и сам упал. Хлопнул взрыв, а затем, когда осколки изнутри пробили бензобак, грохнуло уже более ощутимо.
— Капитан, сэр, да вы рехнулись! — Коул, упав рядом с Мартинесом и убедившись, что тот цел, открыл огонь из пулемета. — У них же пятидесятый калибр! Вас бы разнесло в клочья! Вы ранены?
— Ерунда, сержант! Будем держать этот рубеж, пока не взлетит самолет! Осторожно, слева!
Чеченцы возникали из пелены дыма, один за другим, натыкаясь на кинжальный огонь морских пехотинцев. А лейтенант Бун уже запустил турбину своего «Харриера». Струи раскаленных газов, бившие из подвижных сопел реактивного двигателя «Пегас», ударили в бетонное покрытие взлетной полосы, и штурмовик медленно оторвался от земли, набирая высоту.
Кресло летчика было поднято вверх, и из-под прозрачного фонаря кабины открывался отличный обзор. Пилот увидел то, что осталось от военной базы. Большая часть строений была полностью разрушена, между ними бродили уцелевшие американцы, раненые и контуженные. Вдоль «бетонки» догорали остовы самолетов и вертолетов, а через проем ворот бесконечным потоком вливались чеченские боевики.
Лейтенант Бун коснулся гашеток. Его «Харриер» нес полный боекомплект — три сотни снарядов к пятиствольной пушке «Эквалайзер» калибра двадцать пять миллиметров, четыре ракеты «Мейверки» класса «воздух-земля» и еще зачем-то пару УР «Сайдвиндер». Штурмовик промчался над разгромленной базой, и, когда прямо по курсу оказалось скопление чеченцев, американский пилот атаковал, дав короткую, в два десятка снарядов, очередь из пушки. Трассы уткнулись в землю, устроив мешанину из человеческой плоти и металла. Вспыхнул, взрываясь, автомобиль, с которого гроздьями свисали боевики, а летчик, увеличив обороты, сделал горку, набирая высоту, чтобы повторить атаку.
Взлетевший самолет заметил Султан Цараев. Небольшая колонна с его бойцами, всего пять машин, только выбралась из городских окраин, когда над шоссе с ревом пролетел «Харриер».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
