Парни поспешили к рынку, они боялись не успеть. Возможно, она уже информирована, что её ищет полиция. Сарафанное радио у цыган работает быстро, потому наши друзья должны их опередить.
— Смотри, Роб, вон та цыганка у киоска сидит! Подходим тихо, чтобы не спугнуть! — скомандовал Василий. — Окружаем её сзади!
Парни подошли незаметно к цыганке Рите. Прижав с обеих сторон, чтобы исключить возможность побега, Василий схватил девицу за плечо. От неожиданности она вздрогнула, испуганно посмотрела на парней и было ринулась наутёк.
— Стой! Куда собралась? Что за ребёнок у тебя, покажи его! — прикрикнул Василий.
— Это мой ребёнок! Что вам нужно? — завопила Рита, ошарашенно поглядывая по сторонам.
— Открой лицо ребёнка! Быстро! — закричал на неё Роберт, пытавшийся сам поднять уголок конвертика, в котором мог быть его сын.
Цыганка крепко держала и не хотела отдавать своё сокровище. В итоге Роберт не выдержал и насильно забрал кулёк с младенцем.
Спешно открыв покрывало с личика ребёнка, взглянул на него и сразу узнал своего пропавшего сына. И несмотря на то, что он никогда его не видел, он понимал, что Ян — вылитый его братик близнец Дан — сыновья как две капли воды похожи друг на друга.
— А вы, гражданочка, пройдёмте со мной в участок для выяснения всех обстоятельств и дачи показаний! — воскликнул Василий выученным полицейским тоном. Он взял цыганку за руку и потянул за собой в полицейскую машину, которую заранее вызвал к месту происшествия.
— Почему мой сын такой вялый? Он еле дышит! Что ты с ним сделала? — крикнул отчаянно Роберт вдагонку уходившей цыганке.
— Вызывай скорую! — посоветовал друг. — Они на всё способны! Были случаи, что цыгане добавляли наркотики в молоко для кормления детям, чтобы те спали всё время и не ревели, пока они побираются!
— Господи! Сынок, очнись! Прошу тебя! — Роберт слегка потрепал ладонью круглые бледные щёчки малыша, пытаясь привести в чувство. Ян не реагировал, будто находился в коме. Паника охватила все конечности Роберта, он дрожал, как осиновый лист, страх потерять сына сводил его с ума.
Подъехала скорая помощь, врачи взяли малыша из рук Роберта и отнесли в машину.
— Я еду с вами! — крикнул Роберт.
— Вы отец ребёнка? — Роберт кивнул им в ответ утвердительно. — Тогда поехали!
— Что с ним? Почему он не реагирует ни на что? — взволнованным голосом поинтересовался Роберт.
— У него переохлождение и, возможно, отравление. — У нас тяжёлый младенец! Срочно в реанимацию! Готовьте педиатров-реаниматологов! — приказным тоном крикнул фельдшер на своих коллег.
В больнице малыша забрали в реанимационную палату.
Роберта туда не пустили и ему оставалось только ждать, нервно отстукивая пальцами по спинке сиденья рядом стоящего стула и ходить по коридору туда-сюда.
Он хотел позвонить Ангелине, обрадовать её, сообщить, что сын нашёлся… Но, обстоятельства говорили сами за себя: нужно подождать, пока Ян не придёт в сознание. Как только ему станет лучше, он незамедлительно ей позвонит.
Она и так вся «на нервах», ей нельзя волноваться. С такой слабой нервной системой может и удар хватить.
Наконец, вышел из палаты доктор.
— Как он? С ним всё в порядке? — поспешил спросить Роберт.
— Пришлось промыть желудок. Он под капельницами. Как и предполагалось — малыша накачали наркотиками. Подмешали в молоко, — выдал врач.
— Он поправится? Осложнений не будет?
— На всё воля бога! Если ночь проживёт, значит жить будет. Ребёнок тяжёлый, он очень слаб! — Доктор поправил рукой свои светлые волосы, торчащие клоками из-под медицинской шапочки.
— Пожалуйста, доктор, сделайте всё возможное! Спасите моего сына! — Роберт сунул внушительную пачку из красных хрустящих купюр в карман белого медицинского халата врача.
— Мы сделаем всё от нас зависящее! Не волнуйтесь! — прошепелявил молодой человек небольшого роста, радостно шурша рукой в кармане своего халата.
— Можно мне увидеть сына? — раздосадованно попросил его Роберт.
— Нет! В реанимацию заходить запрещено! Я вас оповещу, когда будет можно! — отрезал врач и быстро начал удаляться по больничному коридору. Его твёрдые шаги гулким эхом отдавались в ушах Роберта. Сердце билось в такт этих шагов, отстукивая в висках боль и переживания, переполнявшие сейчас весь его разум.
Глава 48. Как гром среди ясного неба
Что-то рано потеплело в этом году в апреле. Снег уже почти растаял, солнце греет землю тёплыми лучами поистине летнего солнца.
Хорошее предзнаменование, если бы не тучи, неожиданно невесть откуда налетевшие и закрывшие моментально весь солнечный свет.
Ещё не время для гроз, но гром прогремел как баррикады взрывов. Я даже немного испугалась, хотя это для меня не свойственно — обычно я люблю грозу и уж точно — не боюсь!
Видимо, моя сердечная боль передалась природе и погода взбунтовалась, почуяв переживания матери за своего сына.
Также, как мать-Земля волнуется за своих детей — существ, живущищих на ней — людей, животных, морских жителей, птиц, насекомых, растений и деревьев.
Тогда я взмолилась Высшим силам: «Спасите моего сына! Пусть мой ребёнок бадет жив и здоров!»
Бог в ответ на мои молитвы пролил сильный ливень на мою голову. Тучи плакали, накрывая всё вокруг стеной из дождя. Рыдала и я.
И так, страшная новость о моём маленьком сыне застала меня врасплох.
Естественно, я помчалась в больницу сломя голову, оставив второго малыша на попечение Марьи Петровны.
Роберт меня встретил взволнованный и явно что-то недоговаривал. Позже я узнала от него, что малыш был на грани жизни и смерти из-за запрещённых веществ, которые ему подсыпала в детское питание цыганка.
— Как он? К нему можно? — спросила я у врача, вышедшего из палаты реанимации. — Я хочу его видеть!
— Ребёнку лучше. Переводим в палату терапии через пару часов, тогда и зайдёте к нему.
— Почему я должна ждать? Я так долго его искала! Ему же со мной станет сразу лучше! — возрозила я.
— Потерпите! Так положено! — Ну что за люди! — выругался мужчина в белом халате.
Когда он всё же удалился — я не стала слушать его рекомедации и ворвалась вихрем в реанимацию к сыну.
Благо, медсестра тоже временно отошла по делам, и остановить меня было некому.
В кипельно-белых простынях среди палаты лежал весь в трубках от капельницы мой сынок. Его малюсенькое тельце казалось синюшно-бледным.
Господи! Он такой крохотный и беспомощный!
Я наклонилась над его личиком и поцеловала осторожно в круглые щёчки.
Мои слёзы лились ручьём и капали крупными росинками на его маленький лобик с прилипшей тёмной кучеряшкой.
Вдруг малыш вздрогнул от мокрых солёных капелек и открыл глаза.
Он посмотрел на меня взглядом взрослого человека — всепонимающего и пережившего многое. Он явно узнал свою маму и улыбнулся.
Как же я была рада! Он пришёл в себя! Мой сыночек жив!
На радостях я выбежала в холл и обняла Роберта.
— Он жив! Наш сын пришёл в себя! — Я прижалась мокрыми от слёз щеками к его щетинистой щеке и ощутила невообразимый прилив нежности.
— Почему тогда ты плачешь? — поинтересовался Роберт.
— От счастья! От счастья! Конечно, от счастья! — повторила я несколько раз.
Роберт молча прижал меня к себе ещё сильнее. Такого тепла и участия я не чувствовала ни от кого в своей жизни…
— Спасибо тебе, за то что нашёл моего сына! Я так благодарна тебе! — Я стиснула его руку своей и ощутила через ладонь всю энергию любви и признательности, заботы и понимания, исходящую от него.
— Это же и мой сын! — чуть возмутился шутливо он.
— Конечно! Это твой сын! — Я слегка потянула уголки губ.
Малыша перевели в терапию, и, мы, наконец, выдохнули.
— Пойду к нему! О сыне нужно заботиться хорошо, чтобы быстрее поправился, — радостно воскликнула я.
— Поеду в участок! Нужно разобраться с цыганкой и Ленкой, — отрапортовал Роберт и спешно начал уходить. — Оставляю сына в надёжных руках матери! Береги его! — крикнул он на прощанье.
