К началу июля 1943 года группировка противника на курском направлении в полосе войск Центрального и Воронежского фронтов была доведена до пятидесяти дивизий (тридцать четыре пехотные, четырнадцать танковых и две моторизованные). В общей сложности они насчитывали 900 тысяч солдат и офицеров, до 10 тысяч орудий и минометов, около 2700 танков и штурмовых орудий и свыше 2 тысяч самолетов. Бывший начальник штаба 48-го немецкого танкового корпуса генерал Меллентин, участвовавший в операции, признает, что «ни одно наступление не было так подготовлено, как это».[56]
Против северного фаса Курского выступа в полосе Центрального фронта сосредоточилась ударная группировка 9-й немецкой армии, включившая восемь пехотных, шесть танковых и одну моторизованную дивизию. Она должна была наступать на Курск с севера. Против южного фаса выступа, где оборонялись войска Воронежского фронта, были развернуты 4-я немецкая танковая армия и оперативная группа «Кемпф» (по имени возглавлявшего ее генерала). Их ударные группировки состояли из пяти пехотных, восьми танковых и одной моторизованной дивизий.
Гитлеровское командование связывало большие надежды с тем, что операция будет проводиться летом. Ведь генералитет фашистской армии все время твердил, что немецкие войска понесли крупнейшие поражения под Москвой и Сталинградом не столько от мощных ударов Красной Армии, сколько от козней «генерала Зимы», русских снегов и морозов, затруднявших боевые действия и ограничивавших применение танков и авиации. А теперь, дескать, в летних условиях немецкая армия снова покажет, на что она способна.
Советская сторона не только разгадала планы врага, но и противопоставила ему возросшую мощь своей армии, беспредельные моральные и материальные силы народа-богатыря. К этому времени мы добились почти двукратного превосходства над врагом в боевой технике, а по численности наша Действующая армия превосходила противника в 1,2 раза.
Наибольшее превосходство в силах советское командование создало в районе Курской дуги. Только два наших фронта — Центральный и Воронежский — имели 1 336 тысяч человек, 19 100 орудий и минометов, более 3400 танков и самоходных артиллерийских установок и 2172 самолета, то есть значительно больше, чем вся немецкая группировка в этом районе.
В войсках развернулась всесторонняя подготовка к летней кампании. Совершенствовалась организационная структура войск, они перевооружались новейшей техникой.
Принимались меры, направленные на дальнейшее совершенствование партийно-политической работы в войсках. По постановлению ЦК ВКП(б) первичные парторганизации стали создаваться в батальонах. Полковые же бюро приравнивались к партийным комитетам. Это способствовало улучшению руководства коммунистами в низовых звеньях. В войска вливались новые тысячи коммунистов, что еще больше поднимало боевой дух воинов. Всего в 1943 году в Вооруженных Силах было свыше двух с половиной миллионов коммунистов и более двух миллионов комсомольцев.
Во второй половине апреля, как уже говорилось, нас ознакомили с предварительным замыслом крупной наступательной операции силами Западного, Брянского и Центрального фронтов. На первом этапе предполагалось концентрическими ударами окружить орловскую группировку противника и уничтожить ее. Это дало бы возможность развернуть в дальнейшем общее продвижение на Брянск, а затем к верховью Днепра.
Разрабатывали операцию в такой последовательности: командование фронтов, получив от Генерального штаба предварительный замысел операции и общие указания об организации наступления, намечало конкретные фронтовые планы. К работе были привлечены также командующие теми армиями, которым предстояло осуществить операцию. Затем планы рассматривал Генеральный штаб и утверждал Верховный Главнокомандующий. Мне дове-лось участвовать в этой работе на всех ее этапах.
Командующий Западным фронтом генерал-полковник В. Д. Соколовский и командующий Брянским фронтом генерал-лейтенант М. А. Рейтер выработали согласованное предложение об организации наступления. Нашей 11-й гвардейской армии, имевшей в своем составе девять стрелковых дивизий, два танковых корпуса и другие средства усиления, предстояло прорвать оборону противника южнее Козельска и развить удар строго на юг — на Хотынец, с тем чтобы выйти во фланг и глубокий тыл орловской группировки немцев. После прорыва вражеской обороны из-за нашего левого фланга должны были выдвинуться вперед три дивизии соседней с нами 61-я армии Брянского фронта. Их задача — свертывать оборону противника, обеспечивая наше наступление с востока.
Очень важная роль в операции отводилась главным силам Брянского и Центрального фронтов. Первому надлежало нанести из района Новосиля мощный удар по вершине орловского выступа и овладеть Орлом. Войска же Центрального фронта должны были наступать из района Понырей на северо-запад — навстречу 41-й гвардейской армии, с тем чтобы в районе Хотынца замкнуть кольцо окружения.
Вместе с начальником штаба армии генерал-майором И. Т. Гришиным мы подолгу просиживали над картами и расчетами. У Ивана Тихоновича был солидный опыт и командной, и штабной работы. Чем больше мы вникали в дело, тем яснее видели уязвимые места в наметках штаба фронта, касающихся задач 11-й гвардейской.
Я знал, как трудно организовать взаимодействие соединений, выполняющих одну оперативную задачу, но входящих в армии разных, пусть и соседствующих фронтов, тем более в наступлении, когда войска должны быстро реагировать на обстановку, когда необходим стремительный маневр силами и средствами. К тому же обоим фронтам предстояло главными силами наносить удары на других, весьма удаленных от нас участках: Западный фронт готовит Смоленскую операцию, а Брянский поведет наступление из района Новосиля на Орел.
Возможно ли в этих условиях организовать достаточно тесное взаимодействие между фланговыми армиями двух фронтов? К сожалению, рассчитывать на это не приходилось.
Если бы силы, сосредоточенные для нанесения удара, находились в одних руках, дело значительно облегчилось бы. А это было тем более важно, что время для подготовки наступления отводилось очень жесткое — всего 20 дней, притом в трудных условиях затянувшейся весны.
Смущало нас и направление наступления — строго на юг, на Хотынец. Замысел эффектный — во взаимодействии с войсками Центрального фронта окружить всю орловскую группировку противника. Однако не было учтено, что силы у врага здесь огромные да и оборона его тут самая прочная. Что, если мы глубоко продвинемся, а войска Центрального фронта не подоспеют? Разбросав силы на большом пространстве, армия в этом случае неизбежно потеряла бы свою наступательную мощь и сама в конечном счете могла стать объектом сильных фланговых ударов, что угрожало ей отсечением от своих.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
