Данилов не любил публичные мероприятия, но все же подготовился. Надел свой приличный костюм, тщательно побрился, побрызгался одеколоном.
Начало обещали в шесть часов вечера, но уже в половине шестого к зданию клуба начал подтягиваться празднично одетый народ.
Без четверти шесть двери открыли, и люди, Данилов насчитал человек восемьсот, к тому времени уже уставшие ждать. На подходе к цели они ускорились, чуть не затоптав четверых дежурных. Возникла заминка, но откуда-то выскочило два десятка дружинников, злых явно от того, что их в этот день пустят за стол последними. Только тогда людей удалось оттеснить и успокоить.
Не без труда их сопроводили в большой зал, где пару раз они смотрели кинофильмы.
Когда народ расселся, на сцену вышел Демьянов. Пока градоначальник произносил короткую речь, Данилов ловил каждое слово. Все это были хорошие и правильные слова человека, который вдобавок явно владел
Данилов всего раз видел Демьянова вблизи, когда тот инспектировал коммунальное хозяйство, и майор тогда показался ему не залихватским маршалом Буденным, а измотанным до предела человеком. Не старым, скорее надломленным. Когда это есть в тебе, можно почувствовать это и в других.
- Развлекайтесь и не в чем себе не отказывайте, - прозвучали последние слова. - Вы заслужили.
После этого он ушел, сославшись на занятость. Чем он мог быть так занят, когда аврал худо-бедно прошел? Скорее, просто плохо себя чувствовал. Сердце? Печень? Желудок?
Вслед за ним на сцену взошел Богданов. Люди сникли, наверно, ожидая двухчасовую лекцию. Но он их удивил.
- Думаете, я буду рассказывать, как Сибирь станет колыбелью новой цивилизации? - голос его, усиленный микрофоном, был слышен в каждом уголке зала. - А не дождетесь. Мы здесь собрались, чтобы хорошо провести время, и на один вечер забыть, кто мы, где мы и когда мы. Мне вот тут передали записочку мол, по какому поводу. А нет никакого особого повода. Просто стало скучно, выдался ясный денек, вот и решили устроить праздник. Все в банкетный зал!
На самом деле одного банкетного не хватило, и Саше досталось место в большом зале, откуда предварительно убрали кресла. Пробираясь по проходу между столами, Данилов заметил Чернышеву - та была в достаточно коротком платье, но на того, кто смотрел на нее слишком пристально, Богданов в свою очередь бросал такие злые взгляды, что дольше пары секунд не выдерживал никто. Да и сама девушка быстро семенила вслед за мужем, не осмеливаясь бросить и взгляда в сторону из-под опущенных ресниц.
Видать, он держит ее в ежовых рукавицах, и наверно, на это были свои причины. А раз так, будь на месте Саши другой человек, он мог бы на что-то рассчитывать во время их краткого знакомства. "Ага, на дырку в голове, - подумал Александр. - Этот тип шутить не любит. В любом случае, она не в моем вкусе. Совсем не в моем".
Данилов отметил про себя, что среди пришедших очень много бессемейных. Наверно, кого-то наверху идея осенила, и под нее подобрали подходящий повод. Цель мероприятия была прозрачной - улучшить демографическую ситуацию. После создания общественных яслей и детского сада это было логичным. Похоже, умные головы в Совете мыслили глобально и не жалели сил на инициативы, которые дадут отдачу только через десять-двадцать лет. Такими были мелиорационные работы, посадки леса. Таким же было и воспроизводство населения.
Может, наверху и считали, что те, кто сами не нашли себе пару - генетический шлак. Но даже отходами нельзя было пренебрегать. Поэтому власти и не пожалели для этого мероприятия помещение бывшего ДК, не поскупились на угощение, не стали экономить даже на электричестве. На следующее утро все присутствующие получили выходной, что было как бы индульгенцией на право засидеться за полночь.
Выглядело все как сельская дискотека в середине девяностых. Зал был украшен шариками, простыми и надутыми гелием, и коряво нарисованными плакатами - постарались местные художники. На всех гостях вечера была одежда, которая, сразу видно, была им непривычна. Звучала музыка, исполнители которой были уже три года как мертвы. На столах была еда, которую они не видели уже много месяцев, а их дети, внуки и правнуки, подумал Данилов, не увидят никогда. Аппаратура тоже была лучшим из того, что они смогли найти.
Диджей ставил вперемешку поп-музыку всех времен и народов, шансон и то, что ему казалось романтической музыкой. Были конкурсы, и самодеятельный ансамбль давал жару на старых инструментах. Играли естественно, не рок, а что полегче.
Ему было забавно наблюдать за этим, а еще немного больно. Давно забытые развлечения прежней эпохи. Было что-то жалкое в том, как работяга, который месяц копал мерзлую землю или катил тачку, выводит простуженным голосом в караоке про "красивую жизнь".
Естественно, никакого шведского стола не было. С полуголодными людьми это могло привести к драке. Но ту порцию, которую он получил у раздаточного окна вместе с отметкой в карточке, Александр смаковал как райскую амброзию.
Откровенно говоря, он пришел туда только поесть: последние в Евразии апельсины, попить последний фруктовый сок - разве это не стоило того? А мясо - не только тушенка, но и консервированное мясо птицы - причем, не вороны - и ветчина. Консервированные ананасы и персики. Бутерброды. Всего было понемножку, но главное ведь вкус, а набить желудок можно и отварной картошкой с маргарином, чуть посыпанной для красоты укропом.
За большими столами сидело по шестнадцать человек. Справа от Данилова расположился Виктор Аракин, худощавый и немного сутулый бывший менеджер по продажам, которого он немного знал. В обычной жизни тот носил растянутые свитера, но сегодня на нем было что-то похожее на клубный пиджак. Похоже, Виктору казалось, что со своими плоскими шутками и развязанностью он будет на фоне Александра смотреться выгодно. Может, в чем-то он был и прав.
Слева сидели две незнакомые девчонки, которые, когда не жевали, постоянно перемывали кости всем вокруг. На Сашу они обращали мало внимания, а сам он был слишком занят своими мыслями.
Незаметно за переменами блюд - крохотных порций - прошли пятнадцать минут. Виктор как-то незаметно подсел к девушке... скорее женщине - веснушчатой, с лошадиным лицом, в черных джинсах и розовой кофточке. Ей было под тридцать, но парня, похоже, разница в возрасте не смущала. Данилов вспомнил, что видел ее мельком - она работала в теплицах, вроде бы агрономом. Усмехаясь, что-то ей рассказывал; женщина слушала и тоже похихикивала.
Поймав взгляд Данилова, Виктор подмигнул ему и приобнял даму за талию. Вскоре он удалился с ней, неуклюже поддерживая ее под локоть. Через пять минут его дружок-гопник тоже куда-то смотался, фамильярно хлопнув Сашу по плечу. С собой он прихватил , с которой они к тому времени успели поладить. Уходя он, указывая на оставшуюся свободной за их столом.
Она, похоже, была от него не в восторге, но видела, что народ стремительно расходится, и она рискует остаться одна. Стрельнув в густо подведенными глазками в его сторону. Наверно, ожидала, что он пригласит ее на танец. Но Данилов покачал головой, демонстративно уткнувшись в тарелку. Тогда женщина надула губки и тоже отвернулась.
"Козел", - если не услышал, то уловил эманации ее мыслей Александр.
Ну и пес с ней.
Посидев еще пару минут и закончив салат, женщина поднялась - настолько резко, что на столе подпрыгнула ложка в тарелке, обрызгав ее майонезным соусом. Матерясь как сапожник, женщина выбралась из-за стола и пошла к выходу. Наверно, искать другого кавалера.
В другое время она могла бы показаться Саше симпатичной, но не теперь.
Александр остался один: к этому времени столы почти опустели: кто-то ушел на танц-пол, кто-то разбрелся по парам. Музыка гремела так, что хотелось залить уши воском - исполняли клубный шлягер пятилетней давности.
Александр взял вилку, повертел ее в руках, будто инопланетный артефакт, поковырялся в тарелке. Потом вдруг взгляд его изменился, в нем снова появилась воля к жизни. Он методично подобрал и съел все, что было на тарелке; а пару кусков пирога с подозрительным мясом и немного вяленой рыбы положил в мешочек и сунул в карман. В горло ему больше не лезло, но от старых привычек избавиться было трудно. Сделав это, он ушел по-английски, как и велела его профессия.
На лестнице он столкнулся с мужиком и двумя женщинами, ходившими то ли покурить, то ли в уборную, но внизу в холле не было никого, даже вахтера, поэтому никто не видел, как он вышел.
- Life's shit... - произнес Саша, когда за ними захлопнулись тяжелые, обитые железом, двери.
Он поднял глаза и посмотрел на ярко освещенные окна второго этажа.
Гремящая музыка. Веселые голоса. Что-то не меняется, даже когда весь долбанный мир переворачивается вверх дном. Он снова был чужой на этом празднике жизни. Что-то капнуло ему на нос. Погода была совсем не праздничная, и этот контраст разукрашенного зала и серой грязной улицы показался ему хорошей метафорой жизни.
