– Сейчас уже вечер, – уверенно сказала Марина. – Самое время позаботиться о ночлеге.
– Откуда ты знаешь, что солнце заходит именно сейчас? – поинтересовался Фабиан.
– Я чувствую это, – ответила Марина и улыбнулась принцу.
– Марина быть права, – заявил Гврги. – День быть на исходе.
– За нами ещё наблюдают? – спросил Ким.
– Да, воздух странно пахнуть. Они все ещё тут.
Фабиан позволил себе пару крепких словечек.
– Нам необходимо найти какое-нибудь прибежище. Я не хочу оставаться на ночь в туннеле. Во всяком случае до тех пор, пока позади нас кто-то шастает.
– Отлично, великий принц, – пробурчал Бурин. – Тогда нам следует подыскать нечто соответствующее твоим запросам.
Но они ничего подходящего не нашли, поэтому пришлось довольствоваться одним из складов. Фабиан решил выставить на дежурство сразу двоих. Ким нес вахту вместе с Бурином, но из гнома невозможно было и слова вытянуть, так что на этот раз обошлись даже без его шуток. Большую часть времени они провели в тягостном безмолвии, только изредка нарушаемом глухими ударами барабана.
Их сменили Фабиан и Марина. После дежурства Ким сразу крепко заснул, и к нему вновь вернулись сны, не беспокоившие его уже в течение нескольких дней. Но когда Грегорин разбудил его утром, сна вспомнить он не смог. При этом Ким был уверен, что увиденное во сне имело значение для успеха их миссии.
Во время завтрака Марина и Грегорин вновь изучали карту, после чего спутники опять выступили в казавшийся бесконечным путь. Барабанный бой не затихал, хотя стал тише или же они попросту к нему привыкли, – если, конечно, уместно говорить о привычке к глухому грохоту, отзывавшемуся в стенах туннелей, а также в мышцах, суставах, да и во всем теле так, что каждый шаг давался с трудом, а каждая мысль в голове вызывала муки.
Грегорин полагал, что им предстоит ещё два, три или даже четыре дня пути. Согласно его расчетам, они должны были выйти на поверхность неподалеку от городка Карас Эоста, в котором было расквартировано кавалерийское подразделение, чьи быстрые связные могли бы помочь наверстать хотя бы часть упущенного времени. Так что надежда ещё оставалось.
Нынешний путь вел вдоль гладких, голых стен.
Склады и хранилища попадались все реже, и некоторое время они шли по туннелю, в котором те вообще отсутствовали, а стены были гладкие и голые. Марина и Грегорин ещё раз взглянули на карту.
– Мы могли бы пройти вот тут, – произнес Грегорин.
– Нет, – возразила ему Марина. – Верхний путь намного длиннее, и, кроме того, он ведет через этот странный лабиринт. Я не солдат, но полагаю, что это идеальное место для того, чтобы устроить здесь засаду. Нижний путь проще и безопаснее.
Фабиан кивнул головой в знак согласия.
– Она права, – заявил он.
В этот момент барабаны внезапно замолкли, что Ким оценил как предзнаменование. Единственное, чего он не знал, – хорошее оно или плохое.
Неожиданное облегчение, испытанное всеми, сняло все вопросы. Без долгих дискуссий они двинулись дальше.
Через некоторое время они натолкнулись на запертую дверь, преградившую им дальнейший путь. Фабиан осторожно взялся за дверное кольцо.
– Будьте наготове, – сказал он, – за ней нас могут поджидать неприятные сюрпризы.
Затем он осторожно потянул на себя дверь, которая с легким скрипом поддалась. Она медленно отворялась, и постепенно взглядам путешественников представилось находившееся за дверью помещение.
Поначалу Ким не сумел ничего разглядеть. Он только заметил, что стоящий перед ним Грегорин замер, будто не веря в то, что видит перед собой. Наконец дверь удалось раскрыть достаточно широко, чтобы и Ким смог разглядеть все в деталях.
За дверью расположилось помещение, очень напоминающее по своему виду алхимическую лабораторию в университете Аллатуриона. Фабиан, Бурин да и сам Ким часто смеялись над громкими взрывами, разрывавшими благоговейную университетскую тишину в послеобеденное время. По настоянию прочих факультетов и библиотеки, чьи бесценные документы хранились на пергаменте, бумаге, а также иных легковоспламеняющихся материалах, вскоре после поступления Кима в университет алхимики переехали в отдельный корпус, находившийся за городскими стенами, с тем чтобы в случае чего драгоценные фолианты, а то и весь город не взлетели на воздух.
– Что, клянусь семихвостыми демонами, это такое? – вырвалось у Фабиана.
– Там, где мы учились, это называлось лабораторией, – скупо сказал Бурин. – Неужели не видно?
– Но здесь-то она зачем?
– Понятия не имею, – ответил Бурин.
– Идемте, время поджимает, – раздался голос Грегорина, которого нисколько не интересовало происходящее в кухне алхимиков.
Спутники вошли внутрь. Тяжелая дверь позади них захлопнулась, но они не заметили этого, поскольку все их внимание сосредоточилось на том, что открылось их взору.
Лаборатория представляла собой прямоугольное помещение размером сорок на пятьдесят шагов. Справа и слева от прохода находились длинные каменные столы, заставленные всевозможными металлическими, стеклянными и керамическими предметами. То были бутылки, пузырьки, колбочки, котлы и плошки, весы, песочные часы, влагомеры, барометры, термометры, астролябии, сейсмографы, а также всевозможных видов сосуды, необходимые любому уважающему себя алхимику, чтобы он мог смешивать свои таинственные настои и микстуры, доводить их до кипения и затем взрывать; пестики и ступки, колбы и ужасные на вид перегонные кубы с двумя и тремя горлышками, из которых к другим сосудам тянулись прозрачные трубки, песочные и водные ванночки, лопатки и различные реторты.
Стена слева от них была сплошь занята полками, уставленными баночками и горшочками, с таинственными надписями на них. Даже если в этих сосудах и находилась когда-то живая материя, которую опытная рука экспериментатора, окрыленного духом исследования, применяла в новых реакциях и соединениях, то сейчас все это высохло и превратилось в пыль.
Всюду валялись кипы пергамента, который, должно быть, сначала аккуратно сложили в архив, но затем кто-то разбросал повсюду в беспорядке. В Киме проснулся антиквар, у него чесались руки побыстрее взяться за, без всякого сомнения, ценные документы, заново систематизировать и каталогизировать их; однако он понимал, что у него вряд ли окажется время, чтобы навести порядок в этом хаосе.
Может быть, позже, когда все уже будет позади… подумал он и вздохнул.
Но самое удивительное во всем помещении находилось у правой стены. Вдоль всей поверхности протянулись трубы и шахты, из которых, словно механические змеи, высовывались тросы, иногда ребристые и скрученные, подобно морским канатам, иногда гладкие, как корни дерева. И все они вели к чудовищному сооружению, напоминающему печь. В середине сооружения виднелось нечто похожее на металлическую печную заслонку высотой в три фута, созданную как будто специально для того, чтобы в печи можно было изжарить целого барана. Под заслонкой располагался целый ряд приспособлений, выглядевших как огромные краны с носиками. Все это почернело от времени и покрылось зеленым налетом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
