Юрий Заводчиков, дед Ольги Молкиной, тоже много рассказывал внучке о путешествии, написал воспоминания, хранящиеся в семье (ими пользовался и Липовецкий), а в начале 70-х стал одним из инициаторов поисков бывших колонистов и брал внучку на ставшие регулярными встречи, где она перезнакомилась со многими из них. За два года до того, как Владимир Липовецкий случайно увидел в Сиэтле некролог Бёрла Бремхолла, Ольга Молкина исполняла функции переводчика во время контрабандной встречи Бремхолла с колонистами на маленькой даче деда, проведенной во время его визита в СССР в 1975 году в обход сопровождающих американца лиц в штатском.
Вообще в книге Молкиной парадоксальным образом совмещается серьезная научная историческая основа и чувство личной причастности к описываемым событиям. Это подчеркивают многочисленные — сто семьдесят две —фотографии, добрая половина которых из семейных архивов, это подчеркивает и подзаголовок: “Петербургская семья на фоне ХХ века”.
Книга распадается на три неравные части. Первая — довольно короткая и поневоле фрагментарная — рассказывает о предках главных героев по женской и мужской линии, о Копосовых и Заводчиковых, и содержит очень любопытные сведения о Первом реальном училище, в которое были определены оба брата Заводчиковы. Вторая, основная, посвящена вынужденному кругосветному путешествию петроградских детей, а третья смотрится своеобразным эпилогом к ней: здесь повествуется о судьбах основных героев на протяжении всего ХХ века. Здесь же автор невзначай развеивает новейший газетный миф, согласно которому никто до Липовецкого не знал об истории колонистов. Молкина рассказывает о том, как с конца шестидесятых одна за другой стали появляться публикации на эту тему, о регулярных встречах колонистов, о визите в страну Бремхолла в 1975 году, подробно освещенном прессой вплоть до газеты “Правда”, о спектакле труппы “Хореографические миниатюры”, перед началом которого выдающийся балетмейстер Леонид Якобсон вышел на сцену, коротко рассказал историю спасения петроградских детей и поприветствовал находящихся в зале Бёрла Бремхолла и друзей своего детства — их было более ста человек. Это плохо согласуется с рассказом Липовецкого, будто Якобсон тщательно скрывал всю жизнь факт посещения Америки в детстве, так что перед выходом книги Майя Плисецкая убеждала его убрать упоминания о Якобсоне. Эпизод этот, однако, описан в статье В. Большакова в газете “Правда”, и чтобы найти ее, не надо листать подшивку: она вывешена, вместе с фотографией Бремхолла среди колонистов, на сайте “Кругосветное путешествие петроградских детей в 1918 — 1920 годах” <http://home.peterstar.ru/drapkin.history>. Кстати, надо отдать должное этому сайту — он красочен, информативен и толково организован. Там не только излагается история путешествия детей вокруг света за 919 дней, но и приводятся имена и биографии участников, оставивших какой-то след в истории, и подробно описывается маршрут. Есть информация почти о каждом из географических пунктов, где побывали колонисты, о Союзе российских городов (эта благотворительная организация, позже разогнанная большевиками, помогала поначалу петроградским детям), о Красном Кресте, приводятся официальные документы, которые публиковало советское правительство, протестуя против действий Американского Красного Креста, кое-какие воспоминания участников. И, наконец, помещены материалы прессы, из которых явствует, что не такой уж забытой была вся эта история.
Вернемся, однако, к книге Молкиной, к ее основной части, где рассказывается о скитаниях петроградских детей. В отличие от Липовецкого, Молкина не прибегает к беллетризации, и если повествует о каком-то событии, то неизменно ссылается на источник. В книге много исторических справок и экскурсов, важных для темы. Вот детей отправляют в летнюю колонию (позже колонии назовут лагерями и припишут их изобретение советской власти). Молкина рассказывает, как прообраз этих учреждений появился в конце ХIХ века. Кто финансировал поездку детей в Сибирь? Когда возник Красный Крест и чем занимался? Каковы были причины и цель восстания чехословацких легионеров (Липовецкий называет их попросту по старой советской традиции “белочехами”), в результате которого оказался перекрыт Транссиб? Подобные исторические экскурсы, конечно, замедляют повествование (Липовецкий без них обходится), но помогают вдумчивому читателю понять подоплеку описываемых событий.
В книге много сносок, как то и подобает исторической работе: подобного рода научный аппарат совершенно отсутствует у Липовецкого. Число колонистов, привлеченных в свидетели, у Молкиной меньше. Зато хорошее знание английского языка (Ольга Молкина — преподаватель английского) дало автору возможность привлечь целый пласт документов, почти отсутствующих у Липовецкого. У этой истории ведь есть две группы свидетелей. Одна — воспитанники колонии и русские воспитатели. Другая — иностранцы. Как вообще случилось, что Американский Красный Крест взял под свое покровительство детей? У Липовецкого это толком не объяснено, получается, что все случилось благодаря порыву Райли Аллена, журналиста, поехавшего в Сибирь в качестве миссионера Красного Креста и наткнувшегося в папке документов на сообщение о брошенных детях, которое его взволновало.
Молкина излагает иную версию, опираясь на другие свидетельства. Она связана с деятельностью в России Ассоциации молодых христиан, которая хорошо известна советской интеллигенции по аббревиатуре ИМКА (YMCA). Организация была создана еще в середине ХIХ века в Англии, потом развернула свою деятельность по всему миру, были ее отделения и в России. Одно из них функционировало в Самаре вплоть до 1919 года, а когда там стало неспокойно, перебралось в Челябинск. Его сотрудники, в прошлом толстовцы, Альфред и Екатерина Сваны, узнали про бедствующих детей, отправились в Миасс, чтобы проверить информацию, и обратились в Американский Красный Крест, с которым ИМКА взаимодействовала. Альфред Сван, имеющий английские корни, вскоре переселился в Англию вместе с женой, но в шестидестые годы дважды приезжал в СССР, встречался с бывшими колонистами, а результатом его воспоминаний и новых встреч стала книга жены: “The Lost Children: a Russian Odyssey. By Jane Swan” (Pennsylvania, 1989).
Молкина менее благодушна, чем Липовецкий, который избегает описания конфликтов в детской среде, воспитателей рисует радужными красками, а волонтеров Красного Креста — исполненными неизъяснимого благородства. Она не отбрасывает невыгодные свидетельства, она и не сочиняет диалоги, не пытается передать мысли и чувства героев, не добавляет им приключений. Но зато анализирует документы, сопоставляет, комментирует и сравнивает их. Жаль, однако, что ни в той, ни в другой книге не предпринята попытка ответить на вопрос: так могли все-таки эшелоны с детьми вернуться по Транссибирской магистрали в Петербург или нет?
Основной источник и в той и в другой книге — все же воспоминания и свидетельства самих колонистов. Разница в подходе к материалу двух авторов особенно наглядна, когда описывается одно и то же событие на основе одного и того же источника. Вот Молкина цитирует записки своего деда, Юрия Заводчикова. Уже пожилой человек вспоминает впечатления пятнадцатилетнего подростка от казни, свидетелем которой он стал:
“Однажды летним солнечным вечером мимо нашей казармы, находившейся на самой окраине города, у леса, проходила группа изможденных полураздетых людей, окруженных со всех сторон вооруженной охраной. То были „красные”, попавшие в руки „белых”. Один из них, совсем молодой парень, едва плелся позади всех. И вот солдат-охранник с силой ударил его прикладом винтовки в спину. От этого неожиданного толчка все тело его изогнулось волной, и он, с трудом удерживаясь на ногах, с ужасом смотрел на своих мучителей... Всю эту группу подвели к опушке леса и, окружив кольцом охраны, накинули петли на шеи и тут же повесили на сучьях деревьев на виду у всех...”
А вот как обрабатывает этот эпизод Липовецкий. Он рисует картину, как казаки, выигравшие сражение с красными, сгоняют на обочину дороги толпу горожан, чтобы сделать их свидетелями казни, и гонят на расправу толпу пленных, забитых, измученных, босых, среди которых собравшиеся женщины замечают молоденького веснушчатого парнишку и начинают кричать: “Парнишку пощадите! Ведь он в сыновья вам годится”. Когда пленников собираются расстреливать на глазах у горожан, один из них, подняв кулак, кричит:
“— Солдаты! Остановитесь! Вас заставляют убивать своих братьев!
Стоявший рядом есаул подскочил к нему, ударил шашкой по голове. Пленный упал, обливаясь кровью.
— Изверги! Душегубы! Кровопийцы! — кричали женщины.
