Но Нарышкина была не единственной любовницей Александра. Елизавета упражнялась в терпении и жила в отважной вере, что она единственная понимает неуравновешенного императора, который еще узнает ее великодушие и однажды полный раскаяния вернется к ней.
Действительно, отношения императора и императрицы носили товарищеские доверительные отношения. Постоянство этих отношений помогало обоим справляться с трудными задачами, которые должна была решать Россия в предстоящие годы.
Уже в 1803 году Наполеон распознал в России опасного соперника в господстве на континенте. В русско-французских отношениях наступил кризис. Похищение и казнь герцога Энгиенского привели в ужас петербургский двор. Прямо-таки оскорбительно было, когда Наполеон принудил к отречению маркграфа Баденского. Императрица Елизавета происходила из Баденского дома. Наполеон тем самым совершил антирусский жест и провоцировал немедленный разрыв дипломатических отношений. Когда в 1804 году Наполеон провозгласил себя императором, России единодушно не признала это незаконное притязание. В мае 1805 года Наполеон короновал себя и королем Италии. Англия, Австрия и Россия объединились в третьей коалиции.
Аустерлиц и европейская война
В то время как императрица Елизавета, беспокоясь, ждала в Петербурге, Александр отправился на войну. Россия и Пруссия заключили тайный договор, который австрийский посланник Клеменс фон Меттерних назвал «катастрофой». Пруссия намеревалась представить Франции мирные предложения. Если бы Наполеон их отклонил, Пруссия в конце 1805 года вступила бы в третью коалицию. Перед тем, как 5 ноября уехать, Александр с прусским королем и Луизой инсценировал спектакль. В ночной час три монарха при горящих факелах поднялись в крипту гарнизонной церкви в Потсдаме. Перед гробом Фридриха Великого они обнялись и поклялись в вечной дружбе. Значение этого жеста вскоре обнаружилось.
Александр отправился дальше к своей сестре в Веймар. Она уже добрый год была замужем за наследным принцем Карлом Фридрихом Саксен-Веймар-Айзенахским и усиливала благодаря энергичной поддержке матери, а также невестки Елизаветы русские позиции среди немецких малых государств. Обе русские императрицы не отказывали во внимании классическому Веймару. Во время своего визита Александр возобновил контакты и поспешил в Бёмен к преследуемому австрийскому союзнику.
2 декабря 1805 года произошла битва при Аустерлице. Русские военачальники, такие как Кутузов, Багратион, Милорадович, великий князь Константин или Ф. Ф. Буксгевден, вместе со своими офицерами и солдатами демонстрировали примеры боевого духа, желания сражаться и безрассудной отваги. И все-таки они были побеждены военным искусством Наполеона. К вечеру битва для коалиции была проиграна. Александр надеялся на вмешательство Пруссии. Австрийцы потеряли всякую надежду на спасение. Император Франц просил Наполеона о сепаратном мире.
Русский император отправился в Санкт-Петербург. Он намеревался продолжать войну от заключения почетного для России мира. В Петербурге никто не встретил его с упреками, хотя жертвы были велики – 20 000 человек убитыми, ранеными и пленными. Появились сомнения. Императрица Елизавета писала своей матери: «Мама, лучше не упоминать об Аустерлице, об этой неисчерпаемой теме следовало бы так много сказать, что не знают, где начать об этом писать». Тем не менее в семье усиленно искали причины поражения. Критически исследовались состояние армии, политические советники и даже нерешительность царя. Александр вынужден был выслушать от Марии Федоровны горькие слова. Анализ событий при Аустерлице упирался в кризис правления, который характеризовался также и снижением популярности императора. Он ушел в себя, был угнетен, безрадостен и цеплялся, как и его предшественники на троне, за самодержавное правление, окруженный гневным сопротивлением матери. Только Елизавета предпринимала усилия, чтобы вновь вернуть ему душевное равновесие. Она не упрекала его и помогала, как только могла. Но он вновь плохо отблагодарил ее за понимание. После сокрушительного поражения при Аустерлице он хотел выиграть время. Александр спасался бегством в объятия любовницы своей Нарышкиной. Французские газеты иронизировали, что в Петербурге политическая жизнь подчинена буйным капризам вдовствующей императрицы, в то время как «коронованная императрица проявляет только незначительное честолюбие, чтобы вновь завоевать сердце своего супруга». Мать Елизаветы послала дочери соответствующие газетные статьи. Императрица понимала истинное содержание иронии, но была слишком гордой и терпимой, чтобы обременять скандалом вдовствующую императрицу и супруга. Весной 1806 года у нее под сердцем был спрятан еще один козырь. Впервые за семь лет она вновь была беременна и страстно надеялась на наследника престола! Если Елизавета в последующие драматические месяцы не появлялась перед обществом, то это происходило не потому, что она, возможно, пренебрегала супругом, а потому, что ей настоятельно необходим был покой. В то время Александр заботился о жене и был рад, когда она 15 ноября 1806 года произвела на свет девочку, Елизавету. Но тень оставалась. Елизавета писала матери: «У меня все хорошо, моя самая любимая мама, и моя маленькая Элиза здорова, и она просит извинения за то, что она девочка, а не мальчик».
Когда родилась маленькая дочь, в Центральной Европе происходили решающие изменения. 14 октября прусская армия была разбита под Йеной и Ауэрштедтом. Поражение Пруссии чрезвычайно обеспокоило императорскую семью. Мария Федоровна приказала дочери Марии уехать из Веймара и почти на год удалиться в эмиграцию в Шлезвиг. Богатое приданое Марии Павловны было доставлено в Россию, сокровища православной церкви предусмотрительно спрятаны в тайном месте в Веймаре. Наполеон требовал незамедлительного возвращения Марии Павловны в Веймар, однако безуспешно. Александр стремился к войне «за самое благородное и справедливое дело» мира. Русская и французская армии встретились у Пултуска и Прёйсиш-Эйлау.
Александр вновь мечтал о том, чтобы самому скакать во главе своего войска. Мать отговаривала его не только от этого намерения, но и в целом от пропрусских обязательств. Александр не слушал ее. 14 июня 1807 года произошло решающее сражение при Фридланде. Русские смогли спасти лишь 5000 человек, переправив их через Неман. Наполеон победил, исход войны был определен. Александр решился на немедленное заключение мира. 21 июня было подписано четырехнедельное перемирие. Наполеон также хотел мира. Германия, Италия и Англия – это были его цели.
Тильзитский мир
24 июня 1807 года состоялась знаменательная встреча обоих императоров в Тильзите. Больше ночи наводились мосты братско-императорской любви. Сестра Екатерина предостерегала Александра: «Пока я живу, я просто не могу свыкнуться с мыслью, что ты дни проводишь с Бонапартом… Вся та лесть, которой он засыпал эту страну, только обман, потому этот человек сам есть смесь коварства, тщеславия и самонадеянности…» Она выражала мнение вдовствующей императрицы, а также и императрицы. Александр не прислушался к этим размышлениям. 7 июля 1807 года договоры были подписаны.
Центральное место занимал русско-французский договор о мире. В то время как Наполеон и Александр после заключительных парадов, присуждения орденов и продолжительных застолий поспешили в свои столицы на Западе и Востоке, прусская королевская пара с новыми разочарованиями возвратилась в Мемель.
В петербургских дворцах императора встретил ледяной холод. Мария Федоровна приняла сына только на минуту. Дворянство отказывалось согласиться на дружбу с Наполеоном. Пакт с Наполеоном был еще более непопулярен, чем тесные отношения с прусским королем. Континентальная блокада навлекла на императора гнев занимающегося экспортными операциями дворянства, предпринимателей и купцов в прибалтийских губерниях. Но Александр после поражений под Аустерлицем, Прёйсиш-Эйлау и Фридландом добился освобождения России от территориальных уступок. Мир был почетным, и никто точно не знал, какие дальнейшие цели преследует император.
Императрица в этот момент была лояльна к супругу и обороняла его самого от Марии Федоровны. В одном из писем Елизавета с беспощадной озлобленностью писала: «Чем больше царь показывает, как велико его единение с новым союзником… тем громче поднимается крик против него, и до сих пор это все принимает вызывающие озабоченность пропорции. Императорская вдова, женщина чрезмерного тщеславия, оказывающая предпочтение льстецам, которые умеют к ней подольститься, была первой, кто подал пример недовольства и открыто высказался против политики своего сына… Вдовствующая императрица, которая как мать должна была бы защищать интересы сына, в действительности стала лидером мятежников… У меня нет слов, чтобы сказать тебе, как меня это злит… Добрый император, самый порядочный из всей своей семьи, кажется мне, предан и продан своими родственниками. Несомненно, он несчастный человек, но чем труднее становится ситуация, тем большую симпатию я испытываю к нему, возможно, даже вплоть до того, что я несправедлива к тем, кто не по-дружески с ним обходится». Конечно, эти мысли были субъективными, но они дают представление о ситуации при дворе и передают душевные порывы русской императрицы.
