Словно в ответ на его речь, раздался оглушительный звон, словно здесь находился сверхгромкий мобильник.
— Да! — раздраженно заорал Умр ат-Тавил. — Чегооо? Сами без меня разобраться не можете, какие ноги Строителям прицепить? Человеческие, вон, с любой особи скопируйте… Все, отбо… Что? Какие еще самцы с самками? Ну ставь через раз, одним женские ноги, другим мужские, делов–то! И не лезь ко мне больше со своими глупостями!
Ответив на вызов, Страж недовольно пробурчал:
— Придурки. Все, я в Химки, Портал открывать. Ладно, бывай, надумаешь — зови. Только не дурацкими своими ритуалами, пожалуйста, охота мне все бросать и к тебе лететь. Звони лучше, мой рыбономер ты знаешь.
Фигура Стража начала расплываться, но перед уходом он бросил взгляд на ошалевшую неудавшуюся жертву мессы — на его грузное, дрожащее тело, с которого капала вода, на босые ноги с подошвами, черными от грязи и налипшей пыли.
— Вот идиоты же, если б у меня были ноги, хрена с два я бы босиком ходил… — с этими словами темная фигура исчезла.
Роман медленно поднялся с пола и искаженным, срывающимся голосом прокричал вслед:
— Страж Ворот! Никчемный болтун! Ты обманул меня! Я ее вызову! Я вызову ее сюда, чего бы это Земле не стоило! Мне плевать на извращенцев с Дро! Пусть хоть всех людей отымеют, мне все равно!
Мрачный человек еще долго бесновался, глядя вверх. Наконец, слегка выпустив пар, он перевел дух, опустил голову и, наконец, заметил Артема.
— В запасник его, — произнес он и, помолчав, добавил, — вряд ли пригодится, конечно…
Те же три фигуры вновь подхватили чуть живого от страха Артема и понесли обратно, в Зверинец.
Москва, недалеко от метро «Пушкинская».
— Что за хрень! Опять! Да сколько ж можно! — Ольга скомкала газету и осторожно откусила кусок Биф–аля–рус. С соседнего столика на нее покосились. Взрослая, стройная женщина, она явно перебарщивала с осветлением волос и красной помадой, возвращая в этот мир классические каноны красоты великой Мерилин Монро. Шпильки и чулки со швом. Все как всегда безупречно и четко. Все это совершенно не сочеталось с праздным духом «МакДональдса» весенним утром.
Ольга напряженно думала. Вся эта клоунада в Омске ее порядком достала. Вот опять: «Двое неизвестных, назвавшихся Ольгой Ястребовой и Арсением Годилиным, ворвались ночью в зоопарк, под песни Надежды Бабкиной спилили замок с клетки медведя и с криком «свободу русским» скрылись в неизвестном направлении…» Некто продолжал свои нелепые выходки раз за разом, и, похоже, ей одной есть до этого дело. Годилин был чем–то встревожен в последнее время, встречался с кем–то, что–то явно его беспокоило. Пару раз Ольга видела даже, как он посещал церковь — странно для атеиста…
Омск… Ольга задумалась. Теперь уже немногое связывало ее с этим городом. Когда–то давно она пряталась там от своих, только ей одной известных проблем, которые она бы не хотела озвучивать никому, вышла замуж, чтобы сменить фамилию… Мужа Петю она не любила и детей от него не завела. Прожив с ним пару лет, Ольга уехала в Москву, развелась, однако фамилию Ястребова оставила. Сколько времени прошло, ведь у Петра уже большой ребенок и новая жена. Алина, кажется.
Омск. Бывший муж да пара знакомых. Она там никогда особо не светилась. Ни с кем не ссорилась. Ну ругалась иногда с наглыми неформалами, что приходили к девчонке из соседней квартиры и мешали спать своми воплями и ночными концертами. Мелочи. Все это в прошлом, да и зачем неформалам… Погодите–ка! Ольга стукнула бумажным стакалом по подносу. Ведь был там один среди них… Нерусский какой–то, то ли финн, то ли болгарин, то ли еврей… Этот, как его, Йожин с бажин, блин. Войцехович! Точно. Все какие–то антирусские акции проводил и патриотов не любил… А уж православных ненавидел лютой ненавистью. Ну дак клоун ведь. Столько лет прошло, все уже давно вышли из возраста детских игр… Да нет, Ольга помотала головой сама себе, не он. Он уже мужик взрослый теперь, не мальчишка, чтобы в гамбургеры гадить…
Ольга ехала по центру, и все это время перед ней тащился какой–то дачник на «Москвиче». Она опаздывала, злилась. Мысли роем крутились в голове. «Убью, козел!» — в бешенстве подумала она, но, подняв голову, вдруг улыбнулась и перестала злиться. На заднем окне «Москвича» была наклейка с надписью «Иисус любит тебя». Ей даже как–то стыдно стало за свои мысли. В хорошем настроении Ольга приехала к офису. Вторая половина рабочего дня пролетела незаметно. Собираясь домой, уже на стоянке Ольга вдруг увидела, что разнесчастный «Москвич» стоит тут же, рядом с ее серебристой «Приорой». Она воровато огляделась и, сама себя не понимая, отодрала наклейку от его заднего стекла и сунула в карман плаща. Сев в машину, она достала телефон, завибрировавший в сумочке.
— Алло! Тетя Оля! Это вы? — незнакомый детский голос практически оглушил Ольгу.
— Кто это? — она насторожилась.
— Это Люда, — ребенок на другом конце провода всхлипывал, и Ольга занервничала, предчувствуя недоброе, — дочка Алины и Петра Ястребовых! Мне папа дал ваш телефон и сказал вам звонить, если что–то случится!
— Что там у вас произошло, — пальцы Ольги нервно подрагивали, — что?
— Там соседи сумасшедшие, они нас пугали все время… и папа решил врачей к ним вызвать, а потом прибежали какие–то страшные люди, схватили врачей и папу с мамой… И… — голос ребенка сорвался, — и забрали куда–то… Папа мне сказал, если все плохо — то вам позвонить…
— Не бойся. И никому не открывай! Слышишь! Никому… Я сейчас, слышишь! Никому! Я буду… К вечеру! И еще, когда постучу в дверь, скажу «Тук–тук, я барсук!«…
…Эконом–класс. Место у прохода. Багажа нет. Только сумка и зонт–трость, который Ольга ни за что не отдаст в багаж. Семейная реликвия! Огромная ценность. Пропустили. Билет ей тоже заказал Арсений Геннадьевич, плюс оформил командировку. Надо разобраться с этими газетными террористами, в конце концов. Самолет потряхивало, и Ольга чуть не облила себя соком, который уже второй раз прокатывала стюардесса на своей тележке. Скорее! Скорее….
У подъезда знакомого дома Ольга остановилась, на секунду поддавшись воспоминаниям, а потом опрометью бросилась по лестнице, остановившись только у квартиры, в которой сама жила когда–то. Воспоминания — но сейчас они ни к чему. Ольга позвонила в дверь.
— Тетя Оля, это вы? — робкий голосок, полный надежды, разрушил тишину лестничной площадки.
— Тук–тук, я — барсук! — почти шепотом сказала Ольга, но ее услышали. В двери повернулся ключ.
Как поняла Ольга из несвязного рассказа дочери Ястребовых, соседи последнее время прятали у себя опасную сумасшедшую, которая терроризировала всю площадку, а когда Петр все же решился вызвать «неотложку», позвали каких–то знакомых уголовников, чтобы оказать сопротивление и, похоже, сильно увлеклись…
— Соседи те, что напротив? Девка, что ли, эта невменяемая? Машка? — Ольга требовательно посмотрела на девочку, та испуганно кивнула.
— Так! Жди тут! — женщина вышла на лестницу и позвонила в квартиру напротив. Из двери не ожидая подвоха высунулась неформального вида девица с косами. Но строгая блондинка в шпильках и чулках со швом в мгновение ока схватила ее за волосы, выволокла в коридор и хорошенько приложила о стену.
— Рассказывай! Где они? Не юли, все ты знаешь! — она снова тряхнула девицу за косы. — Куда поехали? В больницу? Ну, смотри, если врешь!
Долетев на попутке до больницы, Ольга заметила, что уже совсем стемнело. Она плотнее закуталась в плащ и уверенно сжала в руках зонт–трость. В здании было темно, и женщине пришлось пробираться практически на ощупь. Пройдя через фойе, она наткнулась на план больницы, подсвеченный фонарем за окном. Она скопировала план себе в память, как умная машина, четкая, строгая и продуманная. Отыскав кабинет главврача, Ольга долго стояла перед ним, пристально слушая тишину… Внутри дышали, тяжело, сбивчиво. Похоже, у человека был заткнут рот. Немного помедлив, Ольга решилась и щелкнула огоньком зажигалки, которую всегда таскала в кармане. На полу, скрюченная и связанная, валялась женщина в одежде медицинского работника.
— Тссс! — Ольга заглянула ей в лицо. Докторша отчаянно завращала глазами в ужасе. — Я вам сейчас помогу, только пожалуйста, тише!
— Они хотят чтобы я отправила в психушку этих несчастных, наши санитары все связаны! Лежат в туалете! Пожалуйста! Вы из милиции? — задыхаясь, залепетала освобожденная женщина. — Сделайте что–нибудь! Они отрубили электричество и телефон!
— К сожалению, не из милиции, — Ольга поднялась и крепче сжала зонт в руке.
За дверью послышались шаги. В дверь, освещенная отблеском света с улицы, осторожно заглянула какая–то женщина. Шатенка, в зеленой ковбойке, серых джинсах и кедах «два мяча». Не имея намерения больше скрываться, Ольга шагнула ей навстречу из темноты.
