В связи с этим высшие политические круги выдали две директивы. Во-первых, Франа необходимо поймать любой ценой, невзирая ни на деньги, ни на людские ресурсы. Во-вторых, мир не должен знать о том, что один из четверых комических пришельцев вышел из-под контроля и может натворить что угодно.
Поэтому охота на Франа достигла небывалых масштабов и была безжалостной. Были привлечены лучшие сыщики практически из всех городов Америки. Военные силы находились в полной боевой готовности. Отсутствие каких-либо новостей по поводу ребят из космоса настолько бросалось в глаза, что являлось новостью само по себе.
Естественно, службы новостей пытались снять завесу тайны со всей истории, а службы безопасности противостояли им в этом. На руку последним играло пребывание детей на далекой ракетной базе, о существовании которой к тому же мало кто подозревал. Что действительно беспокоило, так это Конгресс. Комитет Конгресса желал знать факты. А конгрессменам и сенаторам свойственно допускать утечку информации, если это способствует их популярности. Так что американским службам безопасности стоило многих бессонных ночей противостоять попыткам сделать доступ к информации о детях открытым, особенно после происшествия на плотине Навахо. И утечки все же не произошло.
Сомс держал путь на север. На нем была кожаная куртка, он вел подержанный мотоцикл, а на заднем сиденье сидел, очевидно, его младший братишка, в такой же, как у старшего, кожаной куртке и кепке, такой же хмурый — в общем, подражавший брату во всем. И это была до того знакомая картина, что никто не обращал на Франа внимания. Он выглядел как самый обыкновенный трудный подросток, брат которого увлекался мотоциклами и знал о них буквально все. И никто не заподозрил бы в мальчике монстра-телепата, существо из космоса, за которым вовсю охотились самые разные службы по всей стране.
Еще им было на руку, что Сомса до сих пор не хватились и никто его не искал. После аварии на плотине целый день никто даже и не думал, что ученый мог быть на месте происшествия. И следующие два дня о нем не беспокоились, лишь на третий в списках вылетевших из Денвера стали искать его имя. И даже тогда было больше похоже на то, что он стал жертвой несчастного случая, чем на его сознательный выбор исчезнуть.
На четвертый день после того, как зеленое пламя бушевало до небес, Сомс вместе с молчаливым, хмурым и сосредоточенным младшим братцем обосновались в рыбацкой хижине на озере Калумет. Они были в семистах милях от Денвера, а проехали за это время путь гораздо больший. Все неурядицы мира остались позади. Они встали лагерем на берегу озера, впервые располагаясь надолго.
— Нам нужно выяснить, как быть дальше, — сказал Сомс на закате, когда лучи заходящего солнца окрасили воду в нежно-розовый цвет. — Хорошо бы нам сделать что-нибудь. Я еще не знаю точно, что именно. Для начала продолжаем играть те же роли. Мы приехали сюда порыбачить. Ждать уже нечего, поэтому давай-ка пойдем ловить рыбу на ужин.
Он указал на маленькую пристань, где лежала вверх дном небольшая лодка. Потом вынес удочки и наживку. Помог Франу забраться в лодку.
— Предполагается, что это занятие нам хорошо знакомо, поэтому я, твой старший брат, покажу тебе кое-какие хитрости, — заявил он. — Я, конечно, не суперрыбак, но посмотрим…
Сомс протянул мальчику удочку. Фран ждал. Он повторял движения Сомса, который принялся удить, напряженно вглядываясь в воду, где покачивался поплавок.
— Самое паршивое то, что люди неискренни в мыслях, — сказал Сомс сурово. — Начиная с высших авторитетов и заканчивая всеми людьми вообще, включая и меня, и тебя, и твоими соплеменниками тоже, Фран. Никто не хочет быть искренним.
Он помолчал. Ему показалось, что клюет. Не клевало. Он продолжил:
— Например, что касается диаграмм и схем. В электронике они великолепны. Но сейчас я не могу подобрать схему для данной ситуации. Я обещаю тебе все объяснить, так как надеюсь, что смогу сам лучше разобраться в этом. Тебе, наверное, понятно одно слово из пяти.
— Три, — отчетливо произнес Фран.
— Ого! Тогда ты понимаешь больше, чем говоришь!
Сомс замолчал на некоторое время. Он набил трубку и зажег ее. Нахмурившись, стал смотреть на воду. Вдруг поплавок Франа ушел под воду. Он дернул удочку, и восьмидюймовая щучка заплясала по дну лодки. Фран наблюдал за ней, распахнув глаза в изумлении.
— Что, приятель, новый опыт? — воскликнул Сомс. Он снял рыбу с крючка. — Рыбы, покрытые чешуей, нечасто встречались в твое время на Земле, правда? Эх, жаль, я не показал тебе лошадь! Попробуем это проделать, когда некому будет наблюдать за твоей реакцией. А рыбешку мы сегодня же съедим.
Фран, все еще изумленный, насадил новую наживку и перебросил удочку через борт.
— Ну что ж, твоя лодыжка вроде бы в порядке, — заметил Сомс. — Слава богу, ты ее только подвернул, а не сломал и не вывихнул. За четыре дня отдыха она пришла в норму. Хорошо, что никто не знает, где ты. Только вот куда нам двигаться дальше?
Фран слушал, глядя на поплавок.
— Ты жил на Земле многие тысячелетия назад, — продолжал Сомс с болью в голосе. — Вы прошли сквозь время. Но это невозможно. Естественный закон сохранения массы и энергии требует, чтобы в любой момент времени вся совокупная масса материи и энергии равнялась таковой в предшествующий и предыдущий моменты. Это очевидно. Поэтому путешествия во времени не могут иметь места.
Он бегло взглянул на удочку. Рыба сорвалась.
— Думаю, ты меня не понимаешь, — заметил Сомс.
— Нет, — произнес Фран как нечто само собой разумеющееся.
— Неважно, — продолжал Сомс. — Я хочу сказать, ты не можешь налить галлон [8] воды в бочку, до краев наполненную вином. Сможешь сделать это, только вылив галлон вина. Так же и в случае с временем. Невозможно переместить объект из временной рамки А во временную рамку Б, пока из последней не будет перемещен равноценный объект в рамку А. Так что вы можете попасть сюда из своей, так сказать, домашней временной рамки путем обмена. Или лучше — переноса. Перенос — удачное слово. Это выглядит как путешествие во времени, но по эффекту сродни разговору по телефону — это общение на расстоянии, но не напрямую.
Фран дернул удочку. Девятидюймовая озерная форель прыгнула в лодку.
— Это я — то собирался учить тебя рыбачить! — воскликнул Сомс.
Он наблюдал, как Фран даже чересчур прытко снимает рыбину и насаживает наживку на крючок.
— Продолжаю разглагольствования, — сказал Сомс — Твой корабль был перенесен из твоего времени в мое. Следовательно, за каждый грамм молекулярного веса должен быть перенесен именно грамм веса в твое время из нашего. Раз вы должны были появиться здесь на своем корабле и не было ничего, что ушло бы в ваш мир из нашего, то сам космос должен был бы, хотя бы из воздуха, создать нечто, равное по массе вашему кораблю и вам четверым.
— Зани, Мал и Ход, — подтвердил Фран, желая показать, что слушает.
— Верно! — Сомс подсек и выхватил… пустой крючок. Вновь бросил его за борт. — Учитывая плотность воздуха в ваше время, возможно, для вашего переноса сюда понадобилась бы половина кубической мили воздуха.
Он вновь уставился за борт.
— И это означает, что где-то случился обратно направленный взрыв четверти или половины кубической мили вакуума. Это вызвало землетрясение и ударную волну и повредило ваш корабль так, что он вышел из-под контроля. Вы, ребята, произвели больше и потребили больше энергии, чем способны произвести все машины на Земле, вместе взятые.
Он удил, глубоко задумавшись. Солнце медленно село. Горы покрыл легкий туман. Последние лучи солнца еще купались в воде.
— Полагаю, что, при наличии необходимых механизмов и энергии, как с одной стороны, так и с другой, путешествия во времени станут рядовым явлением, — продолжил Сомс после перерыва. — Это все должно быть под контролем. И в конце концов, когда процесс наладится, энергии будет потребляться существенно меньше. Один корабль будет появляться в этом времени, когда эквивалент массы и энергии исчезнет отсюда. И наоборот. Но, я думаю, обязательно должны прекратиться все эти землетрясения, ударные волны, радиопомехи и выход из строя приборов. Пусть перемещения станут мирными.
Фран удил. Внезапно лицо Сомса приняло сардоническое выражение.
— И вот что я готов предотвратить любой ценой, — добавил он. — Я ведь все-таки отвечаю за тебя, Фран. У меня есть идея, как освободиться от всей этой лжи, если нам удастся безопасно добраться до остальных ребят. Это могло бы стать величайшей ложью в истории. Но лжи надо положить конец.
Фран поймал форель в три четверти фунта [9]. Сомс — полуфунтовую. До наступления темноты им попалось еще две форели поменьше. Потом Сомс сложил удочки, достал весла и потихоньку погреб к берегу.
