Николас резко остановился и посмотрел на меня упор. Я выдержала его взгляд.
– Теперь ты будешь делать все, что я скажу, Ноа. Это очень серьезно, – заявил он, и его глаза потемнели от ярости. – Кстати, я мог бы оставить тебя здесь, чтобы ты научилась не вмешиваться в мои гребаные дела.
Я несколько раз моргнула, стараясь не расплакаться и удивленная резким тоном парня. Так или иначе, но именно по вине Ника мы оказались в такой ситуации, это он решил вернуться в дерьмовый мир гонок и легких денег.
Но я проглотила свою гордость и кивнула: сейчас самым главным было, чтобы нас не поймали.
Ник потянул меня к мотоциклу и вручил шлем. Глаза бойфренда на мгновение остановились на моем лице, но я не могла понять, что происходит в его голове. Он оседлал байк, я устроилась сзади. Наклонилась к его мускулистой спине и обхватила руками. И мы выехали в прохладную ночь.
С каждой секундой пока мы мчались по дороге, мой гнев усиливался. Я не могла поверить, что мы попали в такую переделку. Мы улизнули от полиции, но Ник жутко сердился на меня, хотя именно он втянул нас в авантюру. Я почувствовала страх, и мои руки напряглись на его твердом животе.
Ник отреагировал мгновенно – одной рукой схватил мои пальцы и крепко сжал их.
«Что это должно означать?»
Через десять минут мы свернули за угол и затормозили на заправке.
– Никуда не уходи, – приказал он, даже не взглянув на меня, слез с мотоцикла и направился к будке, чтобы оплатить бензин.
Я воспользовалась случаем: спрыгнула с байка, бросила шлем на дорогу и отошла подальше от заправки. Не хотелось даже смотреть на бойфренда.
– Ноа! – крикнул он.
Я услышала топот. Похоже, Ник стремглав побежал ко мне. Я мельком взглянула на него (Николас приближался) и, в свою очередь, кинулась наутек. Нам не о чем заговаривать. Я не хотела, чтобы он касался меня или кричал, я собиралась удрать как можно дальше.
Сегодня он перешел границы, а не я.
Я бежала, пока не добралась до какого-то недостроенного здания. Пролезла через отверстие в заборе и пробралась на заброшенную территорию. Николас бы точно туда не протиснулся, поэтому я замерла и, заметив, что он останавливается по ту сторону, затаила дыхание.
Ник недовольно смотрел на меня.
– Выходи!
– Нет.
Он вцепился в забор и поднял голову. Теперь он был злее, чем когда-либо за весь год, что мы встречались.
– Думаешь, я не перепрыгну? – спросил он, явно обдумывая, как это сделать.
– И что ты намерен предпринять, когда перепрыгнешь, Николас? – огрызнулась я, повышая голос и чувствуя, как меня начинает бить озноб. Адреналин исчезал, а слова бойфренда без конца повторялись в моей голове.
Ник задумался: наверное, потому, что не имел ни малейшего представления, что делать.
Я обхватила плечи, чтобы хоть как-то согреться. Хотелось оказаться дома, но только без Николаса.
– Черт, Ноа! – вдруг крикнул он взорвавшись. – Я ведь говорил тебе уезжать! Но ты никогда меня не слушаешь! Сегодня нас чуть не поймали, мы могли бы сидеть в чертовой камере, и я бы свихнулся, увидев, во что втянул тебя!
– Тебе когда-нибудь приходило в голову, что это не только твои отношения? Что, вообще-то, любовь – взаимное чувство? Я забочусь о тебе в той же степени, что и о себе самой, Ник! И мне не нравится, что ты лжешь и бросаешь меня!
– О себе я и сам прекрасно позабочусь, а вот ты – нет!
Я широко распахнула глаза, не в силах поверить услышанному.
– Я не смогу о себе позаботиться? – рявкнула я, подходя к забору, чтобы посмотреть парню в глаза. – Да что ты об этом знаешь? Я заботилась о себе и маме с пяти лет! А ты только и делал, что напивался, употреблял наркотики и ввязывался в нелегальное дерьмо, хотя никогда ни в чем не нуждался!
Николас отвернулся, явно удивленный моими обвинениями, но я не могла себя контролировать. Сегодня я настолько испугалась за него – за нас обоих – и потому рисковала всем, что мы имели, включая и настоящее, и будущее, о котором мечтала.
– Я пытаюсь защитить тебя! Но ты не даешь, Ноа, – обиженно возразил он.
Я взъерошила волосы.
– Может, от тебя, Ник, меня и нужно защищать… – прошептала я сквозь слезы, ошеломленная, что наконец-то высказала все, что держала в себе несколько месяцев. – Ты постоянно твердишь, что изменишься и завяжешь… но обманываешь меня!
Николас недоверчиво посмотрел на меня.
– По крайней мере, я пытаюсь, я бросил все ради тебя, пытался быть лучше, но ты, Ноа, напротив, подвергаешь себя опасности и не доверяешь мне! Есть вещи, о которых ты мне не рассказываешь. Думаешь, я не знаю?
– Намекаешь на «травматическое дерьмо»?
Николас вздохнул и зажмурился, когда же он снова посмотрел на меня, я поняла, что мы только что, образно говоря, пересекли красную линию.
– Я совсем другое имел в виду.
Я невольно рассмеялась.
– Но ты подумал об этом, – сказала я, отвернувшись и направившись к зданию.
– Ноа, выходи, пожалуйста, – умолял он, а все мои страхи, казалось, сплавились в тугой ком и вызвали у меня приступ паники.
Я заплакала. Слезы покатились по щекам, и я была не в силах их остановить.
– Черт, Ноа!
Я села на землю и обхватила колени руками. Не хотела, чтобы он видел, как я реву, поэтому голову я не поднимала.
– Ноа! – закричал он в отчаянии, и я услышала, как заскрипел забор, когда Ник пнул его. – Выходи!
Я медленно встала, глядя на Ника. Он впал в отчаяние, но и мне было очень тяжело. Какие-то слова пытались вырваться наружу, но я не чувствовала достаточной уверенности, что если Николас все узнает, то будет по-прежнему любить меня.
Кроме того, его поступки заставляли меня еще больше замыкаться в себе.
– Теперь я не хочу быть рядом с тобой! – заорала я. – Ты причиняешь мне боль!
Страдание исказило его лицо, и Ник начал трясти забор, пытаясь его сломать. Я испугалась. Это просто безумие.
– А ты делаешь больно мне, Ноа! – ревел Ник, продолжая яростно трясти забор. – Я отдал тебе все, абсолютно все, открылся тебе… а ты считаешь, что я мучаю тебя?
Я молчала: теперь я даже не думала ничего ему объяснять. Если Ник не сможет ничего понять, мы никуда не продвинемся.
– Тогда проваливай! – внезапно выпалила я, в бешенстве схватила обломок кирпича и постаралась перебросить его через забор. Но он даже не долетел до него. – Если мы делаем друг другу
