После того, как все немного успокоилось, Феллад поднялся со своей постели и осторожно двинул к выходу из пещеры, посмотреть, что стало причиной столь ужасного шума. Поскольку, как уже отмечалось, что-либо рассмотреть с помощью глаз было невозможно, ему пришлось задействовать свои паранормальные способности. Стоит лишний раз упомянуть, что этими своими качествами юноша был всецело обязан заботливому учителю Квакху Мудрому и его гениальному методу ментальных затрещин. С помощью этой садистской методики разумному лягуху удалось не только равномерно активизировать работу обоих полушарий мозга Феллада, но вдобавок разбудить некоторые, ранее дремавшие, мозговые центры. На сей раз молодому пластуну здорово помогла его способность обозревать мир посредством ментального зрения.
Приблизившись к выходу, Феллад лишь бегло взглянул на то, что там случилось, и одного этого взгляда ему было вполне достаточно для того, чтобы волосы на его голове поднялись дыбом от ужаса. Прочный щит, служивший до этого дверью, валялся на полу наполовину засыпанный каменными осколками различной величины, а сам выход был напрочь закупорен огромным обломком скалы. Короче говоря, в результате произошедшего землетрясения Феллад нежданно-негаданно превратился в пленника безымянной горы.
Дальнейший анализ обстановки ничего утешительного не прибавил. С помощью экстрасенсорного зондирования Фелладу удалось установить, что кроме гигантского камня от столь желанной свободы его отделяет как минимум, пятнадцатиметровый слой скальных обломков. По большому счету, кусок скалы, намертво закупоривший выход на волю, спас ему жизнь, поскольку воспрепятствовал проникновению внутрь его убежища более мелких обломков, которые могли бы доверху заполнить пещеру со всеми вытекающими для ее временного обитателя последствиями. При одной мысли о столь нелепой гибели юношу бросило сначала в жар, а затем в дрожь. Богатая фантазия мгновенно нарисовала перед его мысленным взором образ его нежной плоти, безжалостно перемалываемой острыми камнями.
«Вот подфартило, так подфартило, – подумал Феллад, – чистое везение, иначе не назовешь».
Однако в следующий момент он понял, что сам ни за что не сможет выбраться на волю, а помощи ждать неоткуда, и ему вдруг стало дурно. Каменные стены и потолок пещеры вдруг навалились на его плечи невообразимой тяжестью, грозя вот-вот раздавить его беззащитное тело. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота и наш отважный герой, готовый в любой момент сразиться со стаей чешуйчатых волчар, прожорливых зубанов или еще какой не менее зловредной напастью, неожиданно грохнулся в самый банальный обморок…
Минут через двадцать Феллад начал приходить в себя. Приступ клаустрофобии отступил, зато здорово болел пострадавший во время падения затылок. Юноша поднес руку к ушибленному месту и едва не заорал – на теменной части черепа ощутимо выделялась здоровенная шишка. Всякое, даже самое незначительное прикосновение к ней сопровождалось вспышкой невыносимой боли. Впрочем, появление гематомы на голове имело для узника подземелья также и положительное значение – неутихающая боль в голове отвлекала юношу от всяких пораженческих мыслей и здорово притупляла патологическую боязнь замкнутого пространства.
Стараясь не вызвать неверным движением очередной приступ острой боли, Феллад вернулся на свое ложе и со всеми предосторожностями лег вниз животом. Отлично – в его положении это самая приемлемая поза. Теперь можно и пораскинуть мозгами над сложившейся ситуацией.
То, что положение, в котором он оказался, можно охарактеризовать как весьма неприятное, юноша не сомневался. Вообще-то лучше всего в данном случае подходил термин «безвыходное», но по причине врожденной мнительности, он не хотел даже мысленно произнести это слово. Всякая безвыходность, безнадежность, безысходность должна означать верную гибель. Не таков был наш герой, чтобы сложить руки и не приложить всех своих сил для того, чтобы с честью выпутаться из сложившейся ситуации.
Что мы имеем? Рассуждал, Феллад, лежа на животе и опершись лбом на сложенные друг на друга запястья. Весьма ограниченное пространство пещеры, отделенное от прочего мира пятнадцатиметровой преградой, состоящей из рухнувших во время землетрясения обломков скалы, в недрах которой он так неосмотрительно обосновался на ночь. Также небольшой запас еды, воды и воздуха. В принципе, он может на какое-то время затормозить свои жизненные процессы, чтобы дождаться помощи. Однако вряд ли кому-то придет в голову искать его под обломками рухнувшей скальной стены, поскольку в Диком Лесу вполне хватает различных факторов, способных расправиться с многочисленным отрядом самых опытных волкодавов. Он сильно сомневался в том, что по его следу пошлют спасательную экспедицию – не в правилах КОТО отправлять группы на поиски пропавших без вести одиночных рейдеров. Навечно сгинувших в экваториальной сельве пластунов со всеми почестями заносят в списки павших. Вот и его – Феллада еще до того, как он умрет, в торжественной обстановке зачислят в ряды погибших, осыплют живыми цветами условное место захоронения. Спустя год даже родная мать не вспомнит его имени (тем более своей мамочке он никогда особенно не был нужен), лишь надгробный камень будет немым свидетелем тому, что когда-то на земле жил славный парень Феллад сын Дрока Рыжего.
От подобных мыслей юноше стало жалко себя до слез. Дело даже не в том, что он умрет безвременной смертью – каждый пластун в душе готов принять самую мученическую гибель, лишь бы она пошла на благо общему делу очищения планеты от различной вредоносной мерзости. Хуже всего сгинуть вот так бездарно, запертым в каменном мешке от недостатка воздуха, воды или пищи.
И все-таки Феллад категорически отказывался признать как неизбежную реальность факт своей грядущей смерти. Мозг его метался под черепной коробкой подобно какому-нибудь маленькому зверьку, очутившемуся по воле обстоятельств в точно таком же замкнутом пространстве, в каком оказался юноша. Через некоторое время «зверек» перестал метаться в поисках выхода, успокоился – это Фелладу ценой неимоверного усилия воли все-таки удалось абстрагироваться от всех явных и потенциальных страхов и сконцентрировать все свои мысли на поисках выхода из явно тупиковой ситуации.
«Итак, – думал юноша, – выбраться отсюда прежним путем мне не удастся, ибо для того, чтобы разобрать завал мне понадобится года два, если не больше. Мои способности к телепортации в данном случае совершенно бесполезны, поскольку я не могу совершить прыжок, не видя глазами финишной точки. Прорубить проход в монолитной стене пещеры мне также вряд ли удастся, ибо острый лист является все-таки мечом, а не специальным инструментом для прокладывания подземных тоннелей. Как назло поблизости нет ни одного прирученного скального червя, с помощью которых специалисты-геоморфологи выравнивают критические неровности планетарного рельефа, прежде чем посадить на том месте семена братьев-Деревьев. Впрочем, дикие черви здесь также вряд ли найдутся».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
