* Ришелье оказывал Невэрскому герцогу поддержку, в том числе и в войне за Мантуанское наследство 1628–1631 гг. "Война за Мантуанское наследство" — часть Тридцатилетней воны (1618–1648). Мантуя — город в Северной Италии. У Невэров были владения вблизи Мантуи. В итоге Франция победила и укрепила свои позиции в Италии.
27(5)
Охота в Фонтенбло удалась. Все считали ее удачной, хотя герцог и его ближайшее окружение имели в виду удачный гон оленя. Нет, еще егеря и собаки так же были уверены, что охота прошла как нельзя лучше.
Несколько молодых пар считали, что носиться верхом по зимнему лесу великолепно даже в том случае, если бы здесь не было ни одного зверя, будь то олень, кабан, волк, мышь или белка. Молодым просто нравилось проводить время в подобных выездах. Воздух полон лесной свежести, на опушке уже вдоволь весенних полян, где полностью сошёл снег и пробиваются первые травинки, и ветерок, если не мчаться во весь опор, а позволить ему приласкать твоё лицо, кажется тёплым. На оттаявших пригорках можно даже найти первые цветы, если поискать хорошенько. Но в сердце леса, среди оврагов, берлог и сугробов царит еще вековая зима.
Заговорщики были уверены, что путанные заснеженные тропинки и глухая чаща прекрасное место для сбора. Пусть где-то трубят рога, мчатся загонщики, собаки и объятые пламенем азарта охотники во главе с герцогом де Немуром: никто не заметит, если несколько человек немного отстанут в самый разгар охоты.
Маркиз д’Эгревиль — сам страстный охотник, — скрепя сердце согласился устроить сбор в лесу. Но дело есть дело. Тот олень, которого им предстояло загнать в политике, был важнее того, что мчался по лесу. Ах, дьявол возьми политику! Говорят, у того, что подняли собаки, не меньше двенадцати отростков на рогах! Это матёрый вожак, редкая удача. Однако, строить (да и раскрывать) заговоры — искусство, и как любому искусству ему требуются жертвы…
* * *
Молодой человек в светло-серой фетровой шляпе с белым пером и в сером онгрелине*, обшитом волчьим мехом, тоже мог бы сказать, что охота прошла удачно, если бы принимал в ней участие. Но он просто прогуливался по лесу, в стороне от охотничьих троп. Оставив свою лошадь возле старого дуба, он вышел на прогалину между двумя оврагами. Пройдя немного вперёд, молодой человек встал и прислушался, пытаясь определить направление, в котором движется охота.
Сигнального рога он не услышал, но, тем не менее, в лесной тишине нарастал и приближался бешеный перестук копыт.
Между стволов деревьев мелькнуло черное пятно.
"Сумасшедшая, вот это летит!" — подумал случайный зритель, разглядев над черным силуэтом бешено несущейся лошади красную амазонку охотницы. Он только удивился, что женщина отстала так далеко от герцогской свиты и забрела сюда, в глушь. Не сразу сообразил он, что дело неладно.
В жуткой тишине, рискуя свалиться в овраг, вороной конь летел прямо на человека, стоящего на тропе.
В последний момент, вместо того, чтобы отскочить в сторону, мужчина кинулся наперерез и схватил коня за уздечку.
В черных глазах вороного горело безумное пламя. Морда коня была в пене, окрашенной кровью. Всадница, пытаясь совладать с его безумием, сильно натягивала повод, и железный мундштук разодрал рот коню. Но это не привело вороного в чувство.
Впрочем, перед тем, как мужчина в сером остановил эту дьявольскую скачку, повод уже болтался свободно. Наездница прямо сидела в седле, но сдерживать жеребца более не пыталась.
"Умерла она, что ли?" — нервно подумал молодой человек, протянув руки к хозяйке вороного. Он едва успел подхватить ее: теряя сознание, женщина соскользнула с седла.
Но она очень скоро опомнилась. Коснувшись ногами земли, незнакомка обернулась к своему спасителю. Их глаза встретились…
И, нарушив великолепную романтическую встречу, эти двое резко отшатнулись друг от друга.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вы?!! Какого чёрта вам здесь надо?!
К сожалению, это было сказано хором, и собеседники сразу поняли, что их чувства взаимны.
— Шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на вас, — раздражённо сказала Меллиса, скрывая дрожь в голосе и освободившись от рук, поддерживающих ее. — Что вы здесь делаете, маркиз?
— Гуляю!
— Другого места не нашли?
— Тысяча чертей, любезное замечание! — высказался Валлюр. — По-моему, моя красавица, я только что спас вам жизнь. Я ошибаюсь?
— Нет! Большое спасибо!
— Что произошло? Лошадь понесла?
Меллиса кивнула, сердито покосившись на вороного, покорно стоящего рядом, словно это не он только что мчался, не разбирая дороги.
"Нормальная женщина сейчас должна разрыдаться", — подумал Валлюр, глядя на лицо Меллисы.
— Нормальные люди в таких случаях зовут на помощь! — сказал он вслух довольно сердито. — Благодарите Бога, что я догадался остановить вашего Буцефала*. Почему вы молчали?
— Потому что мне не хотелось, чтоб меня видели здесь, — жёстко сказала Меллиса.
— До такой степени, что вы готовы были сломать шею, лишь бы не привлекать внимания?
— Представьте себе!
* онгрелин (венгерка) — мужская зимняя одежда, цельнокроеное приталенное полупальто, отделанное по подолу и рукавам мехом. Носят застёгнутым на все пуговицы.
* имя коня Александра Македонского. Стало нарицательным.
27(6)
Маркиз молча пожал плечами. Потом вдруг нахмурился и развернул Меллису лицом к себе.
— Что вам здесь надо, графиня?
— Я баронесса!
— Тем более! Что вас занесло в свиту герцога де Немура?
— У меня здесь дело.
— Воображаю! И уже раскаиваюсь, что вмешался, — выпалил де Валлюр. — Нельзя было останавливать справедливое возмездие, постигшее вас за то, что не даёте людям спокойно жить!
— Спокойно устраивать заговоры, вы хотели сказать? — Меллиса уже полностью пришла в себя после скачки и была готова к борьбе. — Что, кстати, вас привело в этот лес, маркиз? Шли на свидание с д’Эгревилем?
— Не ваша забота, мадемуазель.
— Моя, к сожалению! — Меллиса злобно уставилась в его зрачки: — Не вздумайте мешать мне. Иначе вас здесь ничто не сможет спасти.
— Я не люблю угроз, — ответил, быстро оглянувшись, маркиз, — но… вы рискуете больше. Вокруг лес, мы одни… Мне ничего не стоит…
Валлюр полуобнял ее за плечи, наклоняясь ближе.
И вдруг резко качнулся назад. Больше с удивлением, чем с испугом он смотрел на блестевшее перед его лицом синее лезвие кинжала.
Маркиз улыбнулся.
— Что ж, если вы так настаиваете, я вас покину.
— Не вздумайте мне мешать!! — прошипела Меллиса.
— Не буду. Благодарю за предупреждение, я сейчас же исчезну. И ни вам, баронесса, никому другому не удастся доказать мою причастность к чему бы то ни было противозаконному.
— Вы уйдёте пешком, маркиз? — удивлённо спросила Меллиса.
— Моя лошадь там, за деревьями. Не надейтесь меня догнать, мадемуазель.
— Я вовсе не собираюсь открывать сегодня охоту на вас, — презрительно сказала Меллиса. — Меня интересует, чтобы вы не предупредили других.
— Не могу дать вам честного слова, баронесса, — ответил Валлюр, — ибо не понимаю, о чём идет речь. Я просто люблю гулять по лесу в одиночестве.
— Я вижу. Значит, здесь вам дольше оставаться совсем ни к чему. За тем пригорком на поляне — тайное собрание некоторых лиц, резко настроенных против политики Монсеньора. Вы и я, разумеется, не имеем с ними ничего общего, поэтому почитаю за лучшее нам удалиться в разные стороны и без лишнего шума.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Согласен.
Валлюр слегка поклонился и, выведя на тропинку свою лошадь, быстро вскочил в седло. Меллиса взяла вороного за повод и шла по тропе между оврагами, возвращаясь к месту, где оставила сообщников д’Эгревиля.
— Прощайте, баронесса! — крикнул ей вслед Валлюр. — Будьте осторожны, здесь полно волков!
