Память о поцелуях Дика в темноте спальни… о его пылких словах, о самом звуке его голоса… Тогда Фрэнни почти поддалась соблазну, сумев остановиться лишь в последний момент, на самом краю пропасти. Нет, ее не волновали вопросы девичьей чести – мертвые не выходят замуж, им ни к чему думать о респектабельности. Она испугалась себя. Если пойти дальше… бог знает куда это заведет. Разве сможет она потом спокойно смотреть, как он выбирает другую? Как женится на ней… Как живет с ней… Разве сможет она не возненавидеть его за это? Разве сможет отпустить? Нет. Нужно остановиться. Сейчас.
Нить, натянутая над пропастью, стала раскачиваться, норовя выскользнуть из-под ног. Все началось с крохотной уступки – ну кому может быть плохо, если Фрэнни выдумает себе новую маску? Если хоть на полчаса получит возможность ощутить себя девушкой? А что случится, если она позволит себе танец с Ричардом Кавендишем? Поцелуй во сне был уже рискованным, но кому стало хуже? Посмеялись и разошлись. Остановиться бы после этого, но… уже не смогла. Или не смогли. Оба. Но дальше… дальше только падение. Ненависть вместо страсти, вместо любви. Фрэнни не хотела испытывать это чувство. В истории графов Сеймурских было слишком много ненависти, и она выжгла сама себя, испепелила… А Франческе Кавендиш доставалось слишком много любви при жизни, потому и после смерти из нее не мог получиться хороший мститель. Меньше всего на свете она хотела, чтобы Джеймс однажды принял вызов Дика и сделал выстрел. На поражение. Из-за ненависти, которую будет испытывать мертвая Фрэнни к чужому мужу.
Девушка посмотрела в сторону зеркала и замерла, как испуганный зверек, когда увидела там на полке хрустальный шар. Массивная подставка из красного дерева, на ней – слегка помутневшая, должно быть от времени, сфера с двумя фигурками в центре: молодой светловолосый джентльмен кружит в вальсе черноволосую леди. Фрэнни знала: нужно потрясти подставку – и вокруг танцующих появятся крохотные блестки, а если повернуть ключик, спрятанный в основании, то придет в движение платформа с фигурками и заиграет музыка – такая же, как в иных шкатулках. А если подержать руку на шаре, то по краям сферы загорятся волшебные огоньки… Страшная игрушка Франчески. Подарок Вильяма Кавендиша будущей невесте его сына, сделанный за несколько часов до гибели Фрэнни вместе с семьей.
Как зачарованная, девушка подошла к зеркалу. Брат уже ждал ее там. Очень серьезный, но не сердитый, скорее взволнованный. Он показал пальцем куда-то на письменный стол. Фрэнни оглянулась и не увидела ничего, кроме сиропа, оставленного доктором. Повернулась обратно. Темный шар приковывал взгляд, манил взять его в руки. Стало холодно: голодная вечность обратила свое внимание на комнату-склеп.
Девушка протянула к шару здоровую руку. Пальцы сомкнулись на чуть теплом деревянном основании. Блестки взметнулись в мутной жидкости, и неожиданно заиграла механическая мелодия. Должно быть, пружину заклинило, а от встряски она начала раскручиваться.
Вальс. Колокольчиками звучал ритм. Жуткий. Потусторонний в этих стенах.
Фрэнни хотела бросить проклятый шар, разбить его об стену, растоптать, чтобы не слышать эту музыку, но вечность в ту же секунду сделала шаг и оказалась сразу за спиной, обжигая кожу ледяным дыханием. Джеймс в зеркале почти превратился в бесформенное облако, девушка чувствовала бьющее от него отчаяние – он пытался от чего-то предостеречь. Но от чего?
Нельзя разбить – значит, можно поставить на место. Шар вернулся на полку. От резкого движения раненая рука запульсировала невыносимой болью. Фрэнни почти теряла сознание. Инстинктивно дотронулась до повязки. Пальцы испачкались в выступившей на бинтах крови.
Музыка все звучала и звучала. Правда, вечность отступила. Не трогать проклятый подарок? Или, напротив, трогать?
Фрэнни протянула правую ладонь, коснулась сферы. По краям игрушки вспыхнули алые огоньки. В их свете девушка увидела, что испачкала хрусталь своей кровью. Хотела стереть, но пятна начали втягиваться внутрь шара, исчезая на глазах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})* * *
– Не трогайте меня! Папа посадит вас в тюрьму!
Маленькая Фрэнни брыкалась и вырывалась, но разве ребенок сладит со взрослым?
– Поверь, это для твоего же блага! – прозвучал в ушах страшный голос.
Кто-то схватил ее за руку. Острый нож сделал надрез на предплечье, совсем рядом с кистью – узкий рукав не позволил обнажить руку сильнее.
Фрэнни вскрикнула.
– Не надо! Не убивайте меня, пожалуйста! – Она заплакала от страха.
– Отпусти ее! Не смей делать ей больно! – донесся откуда-то сбоку еще один голос.
Звук удара. Тихий вскрик. И тишина.
Кровь из порезанной руки капала на хрустальную поверхность сферы, жадно впитываясь в нее. Слезы лились из глаз, и стало так страшно, как никогда. А вокруг были темно-фиолетовые стены комнаты… с мебелью, закрытой чехлами.
* * *
Вечность отвернулась. Затаилась. До другого раза.
А танцоры кружились в мутной жидкости, и вокруг них то и дело вспыхивали блестки.
Глава 29
Последний путь
Поминальная трапеза. Наемные плакальщики. Женщины в черных плащах с капюшонами. Мужчины в траурных одеждах. Карета, похожая на остекленную беседку…
Мать непрерывно плакала. Отец был холоден и отстранен.
Проводить Анну в последний путь пожелали многие.
Похоронная процессия достигла кладбища. В храме прошло отпевание.
Когда настало время нести гроб к могиле, Ричард отодвинул в сторону одного из нанятых носильщиков и сам встал на его место. Он не мог позволить чужим людям нести сестру к месту ее последнего упокоения. Сэр Артур и Патрик последовали его примеру, но Дик почти не заметил этого. Наступило его время нести свой крест. И жить с грузом вины.
Не смог защитить. Не уберег. Не оказался рядом. Не спас.
Девушки в белых одеждах шли следом за гробом. Некоторые плакали. У семейного склепа с Фрэнни Тальбот случилась истерика.
«Дикки, Дикки, покатай меня на плечах! – словно наяву слышал Ричард голос маленькой Анны. – Дикки, я боюсь темноты, посиди со мной немножко!»
Там, в склепе, всегда темно.
«Присмотрите за ней», – мысленно попросил Ричард деда и бабушку, по команде распорядителя опуская гроб на дно каменного саркофага. Третьего саркофага в этом семейном склепе.
Все. Конец.
Надо уйти, но как оставить сестру в темноте? Он всегда был ее защитником. Кому он нужен теперь?
Каменная плита с тихим шорохом встала на место.
Сказать последнее прости и идти. Но как решиться?
«Я боюсь темноты!.. Боюсь темноты! Боюсь…»
– Друг мой, – тихо обратился к нему Патрик, – нам пора.
Дик не услышал его, погруженный в свои мысли.
– Пойдем, Ричард, ее здесь уже нет, – сказал сэр Артур. – Она на небесах. У Создателя. Там, где нет ни страданий, ни боли. Пойдем… мой мальчик.
Положив руку племяннику на спину, дядя подтолкнул его к выходу из склепа. Дик подчинился. Патрик пошел впереди, то и дело оглядываясь, словно опасаясь, что Ричард бросится обратно.
Да… Анна была на небесах. Конечно. У Господа появился еще один ангел… А здесь, на земле, ее брата ждала месть. Если не найдется достаточно доказательств вины виконта Квинси, Ричард вызовет его на дуэль. И пусть небо их рассудит.
Выйдя на поверхность, сэр Артур пожелал еще раз выказать поддержку своей сестре – матери Дика и Анны – и увел с собой Патрика, как того требовали приличия.
Люди потихоньку расходились. Родители наконец увели громко и безутешно рыдающую Фрэнни Тальбот. После этого на кладбище стало намного тише.
– Ты нашел виновника? – Отец подошел совсем бесшумно.
– Да, – ответил Дик. – Убийца Анны мертв.
– А тот, кто заказал похищение?
– Еще нет.
– Но ты его отыскал?
– Да.
– Так почему перстень еще не на его руке? – с раздражением в голосе спросил отец.
– Во-первых, я должен быть уверен, что не ошибаюсь. Во-вторых… забери это кольцо. – Дик вытащил из кармана коробочку. – Я в состоянии отомстить за сестру так, как полагается джентльмену.
