– Я не спрашивал у тебя, что ты в состоянии сделать, сопляк, – прошипел Кавендиш-старший на ухо сыну, не желая привлекать лишнее внимание. – Я твой отец, и ты должен подчиняться. Мне хватило сегодняшних похорон, а от постоянных рыданий твоей матери болит голова. К сожалению, другого наследника у меня нет, а Дарлин уже слишком стара, чтобы родить еще одного сына. Поэтому запрещаю устраивать дуэли – такой увалень, как ты, не имеет ни малейших шансов остаться в живых.
– Отец, ты когда-нибудь любил ее? – спросил Ричард, смиренно выслушав ворох оскорблений.
– Кого? – не понял Кавендиш-старший.
– Мать.
– Что за глупость пришла тебе в голову? – хмыкнул отец. – Любил… Женщина нужна не для того, чтобы ее любить. Она нужна для продолжения рода. И ведения хозяйства. Иногда – для заведения полезных связей. А больше ни для чего эти создания не приспособлены.
– И тебе нравится такая жизнь? Нравится видеть вокруг себя тех, кого ты даже не уважаешь? А испытывал ли ты когда-нибудь привязанность к Анне или… ко мне? Кто мы для тебя? – продолжал задавать вопросы Дик, больше и больше злясь.
– К чему ты спрашиваешь? Ты – мой наследник. Других нет. – Глаза отца сердито сверкнули, он не привык к неповиновению сына.
– И это все, что ты можешь сказать? Наследник?! А какое тебе дело до того, что будет, когда не станет тебя? Кому какое дело до рода лавочника Бартоломео? Есть у тебя наследник или нет… Что тебе терять?
– Ты ничего не знаешь, глупый мальчишка!
Звонкая пощечина обожгла щеку. Дик выпрямился, чувствуя закипающую ярость.
– Так расскажи мне! – прошипел он сквозь зубы. – Расскажи, чего я не знаю. Ты всю жизнь прожил где-то в своей мастерской. Что я видел от тебя? Упреки? Недовольство? Оскорбления? А что видели от тебя мать и Анна? Твоя дочь умерла – ты это вообще заметил?
Дик стерпел еще одну пощечину и еще, а потом перехватил занесенную руку и сжал ее так, что отец задохнулся от боли.
– Ричард! Отпусти! – прозвучал голос сэра Артура.
Дик подчинился, заметив, с какой злобой посмотрел Кавендиш-старший на старшего брата своей супруги.
– Ваше влияние, любуйтесь! – произнес отец тихо, видя, что задержавшиеся на кладбище знакомые начали приглядываться к этой сцене. – Чувства, любовь… Женские фантазии. Для мужчин есть только долг перед семьей. И ничего, кроме долга. Но кому я об этом рассказываю! Один женился на фермерше и, видно, очень счастлив, дожив вдовцом почти до пятидесяти, так и не обзаведясь наследником. Другой чуть не женился на циркачке. Что дальше – поломойка? Горничная?
– Вильям, вам пора домой. Дарлин уже успокоилась и готова ехать. Я оставил с ней маркиза Алтона, который великодушно уступает вам свой экипаж, а сам поедет со мной и Ричардом. – Сэр Артур крепко сжал плечо племянника, удерживая его от необдуманных поступков и слов.
Дик протянул отцу коробочку с кольцом. Тот отвернулся, не собираясь принимать ее обратно.
– Либо ты заберешь его, либо я его выброшу, – сказал Кавендиш-младший в спину разгневанному родителю.
Отец повернулся, вырвал футляр из рук сына и ушел к жене, рассерженный до предела.
– Что это было? – спросил сэр Артур, когда они остались вдвоем.
Дик нервно дернул головой, до боли сжимая зубы.
– Пойдем. – Дядя не стал настаивать на ответе. – Посидим у меня, поговорим.
Ричард не стал отказываться. Джеймса можно было навестить и вечером. Он уже повернулся, чтобы уйти, но краем глаза заметил двух джентльменов, стоящих в тени черного массивного склепа Вигморов.
– Вы с Патриком поезжайте. Я присоединюсь к вам позже, – сказал Дик. – Мне нужно поговорить с одним знакомым.
Сэр Артур проследил направление взгляда племянника и сказал:
– Мы будем ждать тебя у выхода. Столько, сколько понадобится.
– Спасибо.
К моменту, когда Дик подошел к склепу Вигморов, один из мужчин ушел. Остался лишь тот, кто и был нужен.
Джеймс ждал Ричарда, облокотившись на черную трость с навершием в виде готовой к броску кобры. Выглядел он так, словно сам является обитателем какого-нибудь склепа поблизости. Черный костюм еще сильнее подчеркивал мертвенную бледность лица лорда Сеймурского, а сильно суженные зрачки придавали лицу потустороннее выражение. Пожалуй, сейчас граф внешне оказался как никогда близок к идеалу любительниц мистических романов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дик остановился напротив Джеймса. Посмотрел ему в глаза. Непривычно. Ни следа извечной ухмылки.
– Соболезную, – произнес граф хриплым голосом.
Ричард кивнул, опуская взгляд. Им было о чем поговорить, но только не здесь и не сейчас.
– Ты этим убил… его? – Ричард посмотрел на трость.
– Да.
– Как ты? Плохо выглядишь… – Слова давались с трудом, Дик уже пожалел, что вообще подошел.
Граф неопределенно повел правым плечом.
«Джеймс не хочет жить и уже написал завещание…» – вспомнились слова Джейн.
– Один человек сказал мне…
Дик запнулся. Ему показалось, что до него донесся запах водяных лилий и вереска. Ревность опять кольнула его сердце: граф знал, где сейчас Джейн. Кто знает, как он провел эту ночь, уж не рядом ли с этой девушкой…
– Я хочу сказать… – Ричард втянул воздух и решился: – Иди к дьяволу со своим завещанием! Мне не нужны твои деньги. Ни фенинга! А если ты вздумаешь покончить с собой, то все, что я получу, отправится в сиротские приюты, так и знай! Хочешь помочь – помоги доказать вину Оливера, и больше мне ничего от тебя не нужно! А раз тебе все равно, жить или умереть, то какая разница, станешь ты немного беднее или богаче из-за конфликта с графом Уинчестером?
– Никакой, – тихо произнес Джеймс. – Мне нет никакой разницы.
– И ты поможешь?
– Да.
– Спасибо! – с чувством поблагодарил Дик.
– Встретимся завтра. У меня. – Граф повернулся и медленно побрел по аллее вдоль склепов и старых деревьев.
Дик не уходил. Смотрел вслед кузену, не в силах отвернуться. Джеймс шел, тяжело опираясь на трость. По всему было видно – ему нужна помощь. К счастью, сопровождающий графа мужчина уже спешил на выручку. Ричард хотел уйти, но в этот момент Джеймс потерял сознание. Пожилой джентльмен успел его подхватить и не дал упасть, но стало ясно – дотащить своего подопечного до выхода с кладбища ему не под силу.
Не раздумывая более, Дик подбежал к ним и подхватил Джеймса на руки.
– Я помогу, – сказал он спутнику графа.
Запах водяных лилий и вереска теперь раздражал, заставляя испытывать муки ревности. Эти духи, запах которых чувствовался через мужской аромат цитрусовых, бергамота и табака… Джейн… Джейн… Сумасшествие. Наваждение. Безумие, преследующее его всегда и везде.
Голова Джеймса уютно лежала у Дика на плече. Граф казался почти невесомым. В беспамятстве его черты смягчились и стали едва ли не женственными… Он был удивительно красив и изящен. И Ричард то и дело натыкался взглядом на его лицо. «Черт знает о чем думаю». Дик в который раз поймал себя на том, что любуется, глядя на кузена, ухитряясь при этом ревновать к нему Джейн.
Молодой человек вздохнул спокойно, лишь погрузив Джеймса в экипаж и сдав его на попечение доктора Хартмана, как представился пожилой джентльмен. Врач заверил Ричарда, что с кузеном все будет в порядке, отказавшись, правда, уточнять, какая именно беда с ним приключилась.
– Надеюсь, это не ты его?.. – встревоженно спросил Патрик.
– Нет. Не я, – успокоил Дик, провожая взглядом отъезжающий экипаж.
– Так вы передумали стреляться?
– Да.
– Это хорошо, – с облегчением вздохнул маркиз. – Поверь, Джеймс умеет быть настоящим другом, и если ты дашь ему шанс…
– Я знаю. – Ричард хлопнул Патрика по плечу. – Знаю.
Следом за экипажем Джеймса уехал еще один. Дик обратил на него внимание в основном потому, что он довольно долго стоял на дороге, словно кого-то ждал, но так и не дождался.
– Молодые люди, думаю, нам пора, – подошел к ним сэр Артур. – Кэб ждет.
Глава 30
Визит инспектора
Мисс Тальбот со своей почтенной родительницей явилась поздно вечером, когда Джеймс собирался идти ужинать, на чем яростно настаивал доктор. Женщины робели и смущались, с любопытством разглядывая интерьеры, однако, судя по легкому разочарованию на лице миссис Тальбот, они ожидали увидеть нечто куда более роскошное.
