Рейтинговые книги
Читем онлайн Мир от Гарпа - Джон Ирвинг

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 127

— Вот и все, — заключил Гарп.

— Спокойной ночи, — попрощался Уолт.

— Спокойной, — ответил Гарп. И Хелен услышала, как он чмокнул сына.

— Да, а почему пса никак не звали? — спросил Уолт.

— Не знаю. Главное: не выбегать на улицу, пока не посмотришь по сторонам.

Когда Уолт заснул, Хелен и Гарп поднялись к себе в спальню и занялись любовью. А потом Хелен вдруг озарило.

— А ведь пес не мог бы сдвинуть грузовик. Даже на дюйм.

— Верно, — согласился муж, и Хелен поняла, Гарп на самом деле был «там».

— Ну а ты как сумел его сдвинуть?

— И я не сумел. Как ни старался. Тогда ночью я вынул из цепи, на которой сидел пес, одно звено и купил в скобяной лавке несколько точно таких же. А следующей ночью удлинил цепь дюймов на шесть[27].

— И значит, кот не выбежал на проезжую часть?

— Нет, конечно, это я для Уолта, — признался Гарп.

— Понятно, — отозвалась Хелен.

— Цепь получилась такая длинная, что кот не сумел улизнуть.

— И пес его загрыз?

— Перекусил напополам.

— И все это случилось в Германии?

— Да нет же, в Австрии. В Вене. В Германии я никогда не был.

— А как этот пес попал на войну? Ему что, было больше двадцати лет?

— Ни на какой войне он не был. Просто жил-был пес — и все. А вот его хозяин действительно воевал. Ему принадлежало то кафе. На войне он и научился дрессировать собак. Свою овчарку выучил бросаться на каждого, кто попытается залезть в кафе, но только с наступлением ночи. Днем в кафе заходи кто хочет. А ночью и хозяин боялся туда сунуться.

— Вот чудеса! Ну а если дом загорится? Что тогда? Нет, этот курс обучения явно с изъяном.

— Наверное, он был специально придуман для военного времени, — предположил Гарп.

— Впрочем, так даже интересней, что не пес был на войне, а хозяин, — заметила Хелен.

— Ты правда так считаешь? — оживился Гарп, и Хелен первый раз за весь разговор подметила в его голосе легкое волнение. — Вот здорово, ведь все это я придумал буквально сию минуту.

— То, что хозяин пса был на войне?

— И еще кое-что, — признался Гарп.

— Какое именно место в рассказе ты сочинил?

— Как какое? Он весь выдуман!

Они лежали вместе в постели: Хелен затаилась, зная, что наступил один из самых важных моментов.

— Ну не весь, так почти весь, — добавил он.

Гарп любил играть в эту свою игру, хотя Хелен она уже поднадоела. Теперь он ждет ее вопроса: «Это «почти» в каком месте?» На что ответит: какое это имеет значение? Пусть лучше она ему скажет, что именно ей кажется неправдоподобным, и он это место исправит. Если же правдоподобным кажется все, значит, и весь рассказ — чистая правда. Сочинитель он был беспощадный: годится правда для его рассказа — он обнародует ее без зазрения совести. Если никак не лезет в рассказ, он ее обкорнает не моргнув глазом.

— Когда ты кончишь играть в свои игры, — сказала Хелен, — расскажи мне, пожалуйста, как же все было на самом деле.

— Ну, во-первых, — ответил Гарп, — пес был не овчаркой, а биглем.

— Биглем?

— Ну если быть точным, то шнауцером. И он действительно сидел на цепи в проулке, но, конечно, никакого армейского грузовика там не было.

— Что же, он был привязан к «фольксвагену»? — рискнула предположить Хелен.

— Нет, — опроверг ее догадку Гарп, — к саням, на которых зимой подвозили к тротуару мусорные баки. А шнауцер был маленький и слабый и ни зимой ни летом не мог бы сдвинуть их ни на дюйм.

— А хозяин кафе не участвовал в войне?

— Не хозяин, а хозяйка. К тому же вдова.

— Значит, ее муж погиб на войне?

— Нет, мужа сбило машиной, когда он переходил улицу. Она была довольно молодая вдова. И к своему псу была привязана чрезвычайно. Его ей подарил щенком муж на первую годовщину свадьбы. Но ее новая квартирная хозяйка не позволяла держать собак в доме, и шнауцера приходилось оставлять на ночь в кафе.

Ночью в кафе было жутковато, — продолжал Гарп, — пес нервничал и, бегая по комнате, крутом оставлял кучки. Прохожие останавливались и, заглядывая в окна, смеялись. Собака волновалась еще больше — и на полу появлялись новые кучки. Рано утром являлась молодая вдова, проветривала помещение и убирала собачье дерьмо. Била сложенной газетой несчастного пса, тащила трусишку в проулок и на весь день привязывала к саням.

— А кошки что, вообще не было?

— Кошек было хоть отбавляй. Они сбегались со всех улиц к мусорным бакам возле кафе. Пес к бакам близко не подходил, боялся рассердить хозяйку, а кошки вообще пугали его чуть не до обморока. Явится на помойку кошка, шнауцер шмыг под сани и дрожит там, пока кошка не уйдет.

— Господи, — простонала Хелен, — значит, никто его не дразнил?

— Ну почему же? Всегда кто-нибудь кого-нибудь дразнит, — важно изрек Гарп. — Рядом жила девочка, она часто выходила на тротуар и подзывала к себе пса, прекрасно зная, что цепь его не пустит. Пес лаял и лаял на девочку, а та все звала и звала его, но тут наконец открывалось чье-нибудь окно и девочку просили оставить бедного пса в покое.

— И ты там тоже был?

— Не я, а мы. Мать писала у себя в комнате, единственное окно которой выходило в проулок, где сидел на привязи шнауцер. От постоянного лая мать просто с ума сходила.

— И тогда Дженни взяла и подвинула сани, да? И пес съел девочку, родители пошли в полицию, и несчастного пса усыпили? Ну а ты, конечно, утешил молодую вдову, которой было, наверно, сорок с хвостиком.

— Без хвостика сорок, — поправил ее Гарп. — Но это к делу не относится. Все было совсем не так.

— А как?

— Однажды ночью в кафе у пса случился удар. Виноваты были соседские шалопаи, напугавшие пса до смерти. Шутники незаметно подкрадывались к кафе, а потом кидались на дверь или припадали к окну и громко мяукали. Бедный пес от страха впадал в истерику.

— Надеюсь, он от удара скончался?

— Наполовину. Ему парализовало зад, и теперь пес мог двигать только передними лапами и головой. Но вдова очень любила беднягу пса как память о покойном муже. Плотник, с которым она спала, сделал по ее заказу маленькую тележку. И пес стал передвигаться — передние лапы шли, а мертвые задние ехали на тележке.

— Господи! — в который раз воскликнула Хелен.

— Ты себе не представляешь, как скрипели эти колесики!

— Не представляю, — призналась Хелен.

— Мать сказала, правда, что совсем их не слышит. Но звук был такой жалобный, что действовал на нервы куда сильнее, чем лай пса. На повороте тележку всегда заносило; пес подпрыгивал, тележка обгоняла передние ноги, и вся конструкция опрокидывалась. Естественно, самостоятельно подняться пес не мог. Кроме меня, казалось, никто не видел мучений пса, во всяком случае, именно я выходил в проулок и выручал беднягу. Встав на ноги, пес тут же пытался меня укусить, но убежать теперь от него ничего не стоило.

— И вот однажды, — сказала Хелен, — ты отвязал шнауцера, он выбежал на середину улицы, не взглянув по сторонам. Прости, не выбежал, а выкатился. И всем бедам сразу пришел конец. А вдова с плотником поженились.

— Ничего подобного, — покачал головой Гарп.

— Я хочу знать правду, — борясь со сном, проговорила Хелен. — Что все-таки случилось с этим чертовым шнауцером?

— Не знаю. Мы с матерью вернулись обратно в Штаты, все остальное тебе известно.

Хелен, засыпая, все-таки успела подумать — только ее молчание поможет мужу все расставить по полочкам. Эта новая версия могла быть таким же вымыслом, как все предыдущие, равно как и наоборот, все рассказанное могло оказаться в значительной мере правдой: у Гарпа возможна любая комбинация.

Хелен почти совсем спала, когда Гарп задал очередной вопрос.

— А какая из этих историй тебе больше всего нравится?

Но любовь утомила ее, а голос Гарпа все журчал и журчал.

И сон окончательно одолел ее. Она любила так засыпать после любовной игры, под тихое бормотание мужа.

Это огорчало Гарпа. К вечеру его внутренний двигатель остывал. Любовь, однако, служила генератором, вызывая настоящий словесный поток, пробуждая аппетит, желание читать всю ночь или бесцельно бродить по дому. Правда, в подобном состоянии он редко брался за перо, хотя иногда писал себе памятки, как бы завязывал узелки для будущих сочинений.

Но в ту ночь все пошло по-другому. Сдернув одеяло, он какое-то время любовался спящей Хелен, затем накрыл ее и отправился в детскую полюбоваться на Уолта. Данкен спал в доме миссис Ральф; зажмурив глаза, Гарп явственно увидел дрожавшие над горизонтом отблески пламени — как раз там, где находился этот кошмарный дом Ральфа.

Вид мирно спящего Уолта успокоил его. Гарп прямо-таки обожал вот так рассматривать своего сына. Нагнувшись к нему, он ощущал его чистое дыхание, и вдруг стал вспоминать, когда именно сонное дыхание Данкена сделалось кислым, как у взрослого. Для Гарпа это было чуть не шоком: вскоре после того как старшему исполнилось шесть, отец, лежа ночью рядом с ним, однажды почувствовал, что дыхание у того изменилось, потеряв легкость и чистоту. Как будто в тельце сына начался процесс разрушения, постепенного длительного умирания. Так он впервые осознал, что сын его смертен. Вместе с запахом появились и омертвевшие пятнышки на зубах, до этого времени таких безупречных. Данкен был первенцем, наверное, поэтому Гарп боялся за него сильнее, чем за Уолта, хотя, казалось бы, пятилетнего ребенка подстерегает больше опасностей, чем десятилетнего. Какие? Попасть под колеса машины. Поперхнуться земляным орешком. Попасть в руки злоумышленника. Да мало ли что еще…

1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 127
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Мир от Гарпа - Джон Ирвинг бесплатно.
Похожие на Мир от Гарпа - Джон Ирвинг книги

Оставить комментарий