– В том-то и дело, Седов. Ни фига. Свет погас. Они метнулись – мертвяк. Убийца как сквозь землю провалился…
* * *
Вячеслав Горелов добрался до своего джипа. Удовлетворенно потер руки. Они все еще хранили тепло обрывающейся жизни. Но ни жалости, ни сожаления Горелый не испытывал. Так и надо этому мудаку. Светочка вырастет в уверенности: произошла жуткая трагедия. Убили деда, убили отца. Но ее сердечко никогда не зайдется от боли. Его девочка никогда не узнает, что тот, кого она считала папой, сам замарал руки кровью отца. И не только отца…
Вначале Дашутку терзали лишь смутные подозрения. Филипп изменился, стал нервным, все время разговаривает на повышенных тонах. Но она все его оправдывала: отца убили, тут у кого хочешь сдадут нервы. На фирме проблемы, что тоже не способствует нормальному расположению духа. Но потом ей на глаза попались бумаги, из которых стало понятно: Филипп задумывает начать новый бизнес. Откуда деньги? Распоряжаться наследством до завершения расследования нельзя, про это сказал следователь. И все же Филипп что-то планирует.
Про потайной сейф в шкафу она знала давно. Пыталась открыть, но подобрать пароль не получалось. Обнаруженные бумаги дали ей новые варианты возможных комбинаций. Шифр оказался простым. Слово «кино», набранное цифрами, которые соответствуют буквам, составляющим слово, в алфавите. Сейф был битком набит деньгами.
– Слава, я боюсь, – сказала Даша во время их встречи в парке. – Мне кажется, муж что-то замышляет. А вдруг он причастен к смерти отца? Вдруг он задумает убить меня?
Даша оказалась права. Уже в тот же день пацаны, присматривающие за Филиппом, доложили Горелому: объект наблюдения чуть не разбил башку какой-то девке. И лишь только неизвестно откуда взявшаяся собака помешала ему осуществить задуманное. Потом муж Даши отправился в массажный салон. Прошедший за ним следом пацан даже смог подслушать, как тот уговаривает шлюху составить ему алиби.
Дальнейшее развитие событий озадачило Горелого. В прессе появилась информация о том, что девка убита. Но Филипп в тот вечер сидел дома, как паинька!
Похоже, он тоже ничего не понимал. На следующее утро покружил вокруг больницы, купил газеты. Потом поехал к какому-то дому, заглядывал в окна, даже прошел в подъезд.
И вечером Филипп отправился по тому же адресу.
Он сидел в кустах, курил, поглядывал на окна.
Наблюдение доложило: похоже, менты мутят какую-то комбинацию. Во дворе уже несколько часов тихарятся какие-то хмыри. И из микроавтобуса с рекламой пиццы, подъехавшего к подъезду, кроме безобидного на вид курьера, вышли несколько человек в черных комбинезонах, которые зашли не в подъезд, а, прячась за мусорными ящиками, проскользнули в боковую дверь, оказавшуюся открытой.
Горелый опасался, что его пацанов обнаружат. Конечно, они профи, их тренировал ветеран спецназа ФСБ. Но и менты не лыком шиты. К тому же они вот-вот могли начать операцию, Филипп пялился в окна уже больше часа явно неспроста.
И тогда пацаны подсказали, как и вопрос решить, и перед ментами не засветиться. В темноте – не засветишься. Надо просто вырубить свет. Будочка с электрощитом находилась за домом девицы, ментов поблизости не наблюдалось. Вырубить – и быстро расправиться с ублюдком.
Пацаны сработали четко. Вячеслав даже не ожидал, что ему удастся так легко оторваться. Впрочем, погони как таковой не было. Менты сбежались к телу, а Вячеслав под покровом спасительной темноты ускользнул быстро, как кошка.
Горелый завел двигатель, достал сотовый телефон. И через минуту довольно улыбнулся. Прикрывавшие его пацаны тоже скрылись. Все прошло без сучка без задоринки.
«Это нужно было сделать для дочери, – подумал Вячеслав, осторожно трогаясь с места. – Конечно, со мной на зоне сидел хмырь, который прирезал жену. А его ребенка забрали родители. Бабушка и дедушка убийцы растили внучку, которая все знала о своем отце. Она даже писала ему письма. Но – нет. С моим ребенком этого не случится. Хватит того, что у меня постоянные проблемы с законом. Пусть деточка ни о чем не подозревает…»
Глава 14
– Ай! Не дерись! Манечка! Ну Маня-я!
– Буду! – Маня, старательно прицелившись, метнула в Лику очередную подушку. – Буду! А ты бы как реагировала на известие о моей преждевременной кончине?! Гоблинша!
– Маня, – Лика пригнула голову и с удовлетворением отметила: подушка шлепнулась в спинку дивана. – Я не могла тебе позвонить, у меня Седов мобилу отобрал. Чтобы трупик случайно на звонок не ответил. А операцию начали реализовывать на день раньше! Я была уверена, что мы с тобой еще увидимся. А тут – бац, Володя приходит с замечательным известием: «Пришел твой последний час». Но я же тебе письмо написала! По электронной почте! Я тебя люблю! Я про тебя подумала!
– Чем ты думала! Чем думала? – Маня осмотрелась по сторонам. Подушек поблизости больше не было, и она схватила журнал. – Ты бы в ящик полезла при таком известии? Задача номер один, когда подругу убивают! Срочно проверить электронную почту!
– Ты могла бы и сама понять! Это из твоей книжки я позаимствовала идею о фальшивых похоронах, – воскликнула Вронская, потирая ушибленный висок. – Впрочем, еще немного – и похороны будут настоящими.
Глаза подруги негодующе засверкали.
– Я плакала, Сережка весь извелся. Эх ты… Ни стыда, ни совести!
– Прости, – смущенно пробормотала Лика. – Правда, прости, пожалуйста. Ты – тот человек, кого я меньше всего хотела расстроить. Ты, мама, отец… Родители были в курсе всей этой истории. И редактор «Ведомостей», ему по плану так полагалось. Все остальные для чистоты эксперимента пребывали в неведении. И ты знаешь, что я поняла, просматривая сделанное папой видео? Помирать надо тихо и в кругу семьи. Коллеги мои на похоронах шушукались, болтали. Парламентский корреспондент даже коленку какой-то девицы поглаживал. Никакого почтения к смерти, честное слово.
– Я бы тебя на месте твоих коллег убила! То есть, – Маня вновь стала осматривать комнату, – я тебя и так убью, разумеется.
Лика покачала головой.
– Не верю. Ты любопытная.
Вздохнув, Маня примирительным тоном заметила:
– Пошли на кухню. Выпьем кофейку, и ты мне все расскажешь. Имею право!
– Имеешь, разумеется, – Лика облегченно вздохнула. Слава богу, Маня больше не дерется и не кричит. – Итак, после того, как меня шандарахнули по голове…
…Какое-то время ей казалось: память словно вытерли ластиком. Лика не помнила, как приезжали врачи, как она требовала забрать собаку. Но буквально через пару часов какие-то отдельные картинки стали складываться в мозаику. Которая пусть и не объясняла произошедшее полностью, но, по крайней мере, позволяла прояснить хоть некоторые детали.
Склонившееся над ней лицо Кирилла Богдановича изумительно красиво. Беспокойством наполнены большие голубые глаза. От мыслей и так обрывки. А когда рядом такие губы…
– С вами все в порядке? Как здесь вызывают «Скорую»? У вас есть мобильный? Я от своего был вынужден избавиться.
Он нажимает кнопки сотового, не обращая никакого внимания на заливающуюся лаем белую псину.
Раздается зычный голос:
– Что здесь происходит? Лика?! Ты где? Всем стоять! Милиция!!!
– Вам помогут! До встречи!
Кирилл бесшумно исчезает…
В больнице Лика доказывала:
– Володя! Паша! Да у Богдановича были все возможности меня добить! Но он «Скорую» все порывался вызвать. Возможно, он меня действительно подкарауливал. Но не для того, чтобы на тот свет отправить.
– А кто тебе тогда чуть череп не проломил? – саркастически поинтересовался Седов.
– Не знаю! Но думаю, что этот человек панически боялся собак. А Кирилл не боялся, присел рядом на корточки, спрашивал, как я себя чувствую.
Однако, если не Богданович, тогда кто?..
– Семирский, – не терпящим возражения тоном заявил следователь. – Может, не сам лично, но по его указанию.
– Подожди ты со своим депутатом, – отмахнулась Лика. – Я подозревала Кирилла, думала, что он в сговоре с Нино. Но как возникли эти подозрения? После поездки в Витебск. Я думала, что его насторожил мой визит в музей. Но если Богданович не виноват, то… Понимаете, я вспомнила! В Витебске, после обнаружения тела Дорохова, я толкала представителям местных правоохранительных органов пламенную речь. По поводу семьи Корендо. Рассказала про Дашу. И…
Следователь и оперативник переглянулись.
– Не может быть, у него алиби, – заявил Паша.
На лице Седова появилось недоуменное выражение.
– Филипп? Но зачем?
Лика пожала плечами:
– Понятия не имею. Проблема в том, что возле этого дела закрутился целый клубок интересов. У вас все время кто-то путается под ногами. Нино, Семирский, Богданович. Но пасьянс с их участием все равно не складывается, слишком много противоречий. А если представить, что убийца Филипп, – нестыковок на порядок меньше.
– Да он про картину не знал ничего! И у него с отцом были прекрасные отношения, – забурчал Паша. – Вечно ты, Вронская, ерунду говоришь. А уж после того, как тебе по голове дали, несешь полную ахинею.
