— Я их вижу, — сказала она. — Господи, Бренда, вот они — передо мной. А я ведь совершенно забыла, что из кухни окна выходили на лужайку. Шторы были из тюля, поэтому сквозь них можно было видеть, что происходит перед домом, даже если они были задернуты. Как же ты это установила?
— По архитектурным эскизам и планам дома, — послышался голос Бренды, — но, пожалуйста, не задавай мне больше вопросов, Стелла. Для того, чтобы вспомнить, что произошло той ночью, ты должна поверить: все вокруг тебя реальность, а не подделка.
— Но разве то, что я вижу, не твоих рук дело? — спросила Стелла и заметила, что нечеткие фигуры перед домом стали двигаться.
— Да, — сказала Бренда, вздохнув и взглянув на инженера по звуку. — Я надеюсь, что эксперимент удастся, — продолжила она шепотом, обращаясь к нему, — если нет, это окажется просто потерей времени и целой прорвы энергии. — Инженер лишь пожал плечами в ответ на ее тираду, и Бренда снова переключила внимание на Стеллу. — Послушай, — произнесла она, — мы поместили очертания мужчин на лужайку, а то, что ты слышишь, — звукозапись, имитирующая спор, но если ты позволишь разгуляться своему воображению, то, возможно, увидишь то, чего мы не включали в программу. Тебе все ясно, надеюсь? А мы уж разберемся с тем, что ты увидишь. Единственное, что мне нужно, — это контролировать твою реакцию.
Стелла несколько раз моргнула, а затем стала напряженно вглядываться в окно, стараясь вызвать в памяти события трагической ночи.
— Ничего не получается, — с огорчением сказала она через некоторое время. — Почти ничего я, оказывается, не помню. Я же говорила тебе, что не смогу.
Она уже протянула руку, чтобы снять очки, но тут снова услышала голос Бренды.
— Ты только не торопись, — попросила она. — Сделай несколько глубоких вдохов и расслабься. Пусть твое воображение получит абсолютную свободу. Все должно идти самым естественным способом, Стелла. Что-что, а принуждение здесь не поможет, так что не подстегивай себя.
Прошло пять минут, затем еще десять. Стелле показалось, что мать произнесла:
— А я думала, тебя ждет совсем другое будущее… После того, как ты родишь ребенка, тебе уже не придется принять участие в конкурсе на звание «Мисс Техас». И что тебе стоило подождать, Стелла? С чего это тебе вздумалось сблизиться с этим парнем?
Она взглянула в окно и снова услышала голоса мужчин. На этот раз они звучали более четко.
— Вы не сделаете этого, — говорил один из них громким и резким голосом.
Потом до нее стали доноситься только отдельные фрагменты беседы, которая больше напоминала перепалку.
— Завтра… больше денег… я обещаю… это стоит того… пожалуйста. — У ее отца был ярко выраженный итальянский акцент, и, хотя голос показался ей знакомым, Стелле мешала сосредоточиться мысль о том, что он не принадлежит ее отцу. Говорил явно кто-то другой.
— Стелла, — тихо спросила Бренда, — что происходит?
— Я слышу голос какого-то мужчины. Он о чем-то просит моего отца. Не понимаю только, о чем. «Больше денег… еще деньги, — говорит он. — Если вы подождете, я достану еще денег». — Стелла закрыла глаза и вновь прислушалась к голосам, которые продолжали доноситься словно из ее собственного мозга. — Мой отец отвечает «Нет», требует, чтобы тот удалился… обзывает по-всякому.
— Так кто же этот человек, Стелла? Ты видишь его лицо?
— Нет, — ответила Стелла, по-прежнему не открывая глаз, — но, кажется, я узнаю его голос. Не могу только точно определить, кому он принадлежит.
— Включите вторую запись, — сказала Бренда инженеру, — быстро.
Стелла снова услышала тот же голос.
— Алло, — сказал какой-то мужчина. — Кто это? Уж если позвонили, то говорите, — слова повторились несколько раз, прежде чем Бренда заговорила снова.
— Это тот самый голос, Стелла?
— Не знаю, — ответила она. — Он вроде бы похож, но не совсем. Мне нужно, чтобы он повторил сказанное на лужайке, тогда я наверняка узнаю его.
Бренда сняла с головы шлем и водрузила его на специальную консоль.
— Это все, чего я смогла добиться, — бросила она инженеру. — Я очень сомневаюсь, что смогу заставить Клементина Каталони надиктовать мне нужный текст. Единственное, что мне удалось сделать, так это позвонить ему и записать пару фраз на пленку.
— Мы можем попытаться подобрать похожий голос, — предложил инженер по звуку.
— Похожий на чей? — спросила Бренда, испытывая разочарование от того, что дело застопорилось. — Голос, который нам нужно подобрать, звучит сейчас у нее в подсознании, Билл.
— Послушайте, — заметил инженер, — я просто стараюсь помочь. Мне так до сих пор и не сказали, чем мы здесь занимаемся.
Снова надев шлем, Бренда сообщила Стелле, что им следует попытаться продвинуться дальше. Если придется, они всегда смогут «вернуться» на кухню и попробовать повторить все с самого начала.
— Теперь я перенесу тебя в гостиную, — сказала она. — Ну, как там все выглядит?
— Прекрасно, — ответила Стелла, — но только у нас не было такого стула, хотя мне кажется, это не имеет существенного значения. По крайней мере он стоит в нужном месте.
— Здесь, значит, подрались твой отец и Рэндалл, правильно?
— Правильно, и мне тогда еще досталось по животу.
— Хорошо, а что случилось после драки?
— Том вышел через парадный вход, а я отправилась в свою комнату.
Бренда опять нажала на какие-то кнопки у себя на пульте, и Стелла увидела, как она собственной персоной идет по коридору к себе в комнату. Дойдя до раскрытой двери, она перешагнула порог, и перед ней предстала точная копия ее комнаты. Покрывало на кровати было того же бело-розового цвета, ее туалетный столик находился в месте, где когда-то стоял в действительности, а на столешнице красовалась та самая коробка со спичками, о которой упоминал Рэндалл.
В углу Стелла заметила несколько жезлов для жонглирования и то, что при ближайшем рассмотрении оказалось формой девочки-мажоретки. Аккуратно расправленная форма висела на плечиках. Стелла рассмеялась про себя, подумав о том, насколько Бренда идеализировала ее. В те времена она убирала свою комнату примерно так же, как сейчас это делал Марио у себя в квартире. Стоило ей тогда сбросить форму после футбольного матча, как она, тут же забыв о ней, оставляла платье на полу. Мать Стеллы имела обыкновение высмеивать ее «за блестящую способность устраивать тарарам». Стелла постоянно разбрасывала одежду по всей комнате, а точнее, она валялась у нее на полу небольшими кучками. У нее был только один небольшой платяной шкаф, который не мог вместить все предметы ее гардероба.
Стелла закрыла глаза и позволила себе еще раз погрузиться в прошлое. Она снова представила, как вместе с другими девушками возвращается домой после футбольного матча. Обычно они все весело шутили в такие вечера и смеялись, как и сейчас. Ее лучшая подруга Кэти то и дело подталкивала ее в бок, а еще одна девушка внезапно попыталась подпрыгнуть и вскочить ей на плечи. Стелле казалось, что она наблюдает за этой сценой откуда-то сверху. Юное, счастливое лицо Стеллы вдруг поднялось вверх, и испытуемая поняла, что видит себя в полном расцвете красоты и молодости. Она почувствовала, что ее глаза наполнились слезами, а сердце замерло, словно кто-то сдавил его железной рукой. Она поняла, какую ночь теперь вспоминает, — ту самую, когда Том Рэндалл отвез ее на озеро и занимался с ней любовью в первый раз в жизни. Нет уж, возвращайся назад, мысленно приказала она своему юношескому образу, ведь ты еще не знаешь, что ждет тебя в будущем. Ты еще не знаешь, что за блаженство первой страсти тебе придется расплачиваться годами душевных мук. Тебе уже никогда не придется чувствовать себя в безопасности, ты никогда больше не увидишь своих родителей и не почувствуешь их заботу и ласку. Ты даже не знаешь, что уже никогда больше не увидишь свой дом…
— Ты только посмотри, как здорово, — обратилась вдруг к ней до боли похожая на нее юная девушка, подбросив вверх жезл и поймав его, сдвинув вместе ноги. А вот и ее ноги — без малейшего изъяна, покрытые ровным золотистым загаром: кожа — молодая и упругая. — Знаешь, — снова повернулся к ней образ юности, подкидывая жезл, — я хочу попросить миссис Фишер, чтобы мне разрешили жонглировать им во время открытия футбольного матча на следующей неделе.
Поскольку в пожаре погибли все семейные фотографии, Стелла уже успела забыть, как она выглядела без своих, уже ставших привычными шрамов. Лицо, которое предстало перед ней, казалось таким чистым, свежим и юным, что у нее на секунду перехватило дыхание. Неужели она и в самом деле была когда-то такой? Неужели эта юная, прекрасная женщина, полная надежд и ждавшая от жизни только самого прекрасного, до сих пор живет где-то в тайном уголке ее души.
Стелла открыла глаза. Образы, созданные компьютером, казалось, ожили и стали изменяться — спустя мгновение они были уже абсолютно реальными и узнаваемыми, поскольку сильно отличались от тех, что создало умение и воображение Бренды. Неожиданно у Стеллы увлажнились ладони и ее душу наполнил страх. Она прижала руки к животу и скривилась от боли.
