Полицейский молча пожал плечами.
Между тем вокруг вовсю чествовали американца. Кто-то сказал со смехом:
– Хорошо, что деньги остались при вас!
Мэксон отмахнулся. Он никогда не упускал случая подчеркнуть, что деньги сами по себе для него ничего не значат, что они являются лишь средством борьбы за достойное существование. Они необходимы только потому, что без них нельзя обойтись, но заслуживают лишь презрения.
Жюв толкнул Фандора:
– Есть с чем поздравлять! Выиграть пари и получить в награду деньги, которые перед этим вытащили из твоего же кармана!
Да, поздравлять тут было не с чем. Американец действительно не заработал на пари ни сантима.
Мэксон поглядел на Жюва и нахмурился. Инспектор, который, казалось бы, должен был разделить его радость, стоял мрачнее тучи. Миллионер спустился на несколько ступенек.
– Почему вы невеселы, дружище? – спросил он. – Что вас беспокоит?
Жюв неопределенно покачал головой.
– Но в чем дело? – настаивал американец.
Инспектор поморщился:
– Да так, есть одна вещь. Я вам потом объясню. Вы сейчас домой?
– Да, конечно.
– Тогда у меня к вам просьба. Завезите по пути нас с Фандором.
– О чем разговор!
Мэксон был явно заинтригован. Почему инспектор хочет ехать с ним, когда у него есть служебная машина? Может, ему в голову пришел какой-нибудь новый хитроумный план? Американец поклонился и пригласил:
– А может, вы окажете мне честь поужинать со мной? У меня отличный повар.
Жюв рассеянно потер лоб:
– Ужин… Я и забыл совсем…
И отрицательно покачал головой:
– Нет, в другой раз. Итак, едем?
Все трое направились к выходу с ипподрома. За ними следовала группа членов жокей-клуба, ловивших каждое слово своего будущего президента. Вскоре они подошли к шикарному автомобилю.
– Домой, – бросил шоферу Мэксон, усаживаясь на переднее сиденье.
Жюв тронул его за плечо.
– Не сразу, – мягко сказал он. – Сначала на улицу Вожирар, дом сто сорок два.
Мэксон поднял брови:
– Вожирар, сто сорок два? Как вам будет угодно. Я не тороплюсь.
И, помахав рукой членам клуба, американец хлопнул дверцей. Когда машина тронулась с места, Мэксон обернулся и заинтересованно спросил:
– Жюв, что вы еще задумали? Зачем нам ехать на улицу Вожирар?
– Надо постараться сделать так, чтобы нас не убили, – серьезно ответил Жюв.
– Чтобы нас что? – поразился Мэксон. – Что вы такое сказали?
Инспектор чуть заметно усмехнулся.
– Скоро поймете, – коротко ответил он и откинулся на кожаные подушки. Вытащив из ящика египетскую сигарету, Жюв закурил.
Фандор поморщился. Он не любил ароматизированных восточных Табаков. Вынув пачку «Капорала» – единственный сорт, который он признавал, журналист чиркнул спичкой и выпустил клуб дыма. Видя, что инспектор не настроен разговаривать, он обратился к Мэксону:
– И как вы оцениваете создавшуюся ситуацию, мсье?
Американец рассмеялся:
– В отличие от нашего друга инспектора я не склонен впадать в меланхолию. По крайней мере, лично для меня все не так уж плохо.
– Вот как… – задумчиво произнес журналист. – Очень за вас рад.
– Спасибо, – добродушно ответил Мэксон. – Все действительно неплохо. Граф Мобан разоблачен, и теперь очень сомнительно, чтобы Фантомасу удалось когда-нибудь пролезть в жокей-клуб. Когда я стану президентом, то буду лично за этим следить!
Он подумал и добавил:
– Да и украденный миллион вновь вернулся ко мне – тоже неплохо!
Он замолчал, наткнувшись на взгляд Жюва. Инспектор проворчал:
– Мне бы ваш оптимизм! Но, увы, он ни на чем не основан. Положение куда хуже, чем вам бы того хотелось.
Американец обиженно сморщился:
– Вы говорите загадками, инспектор! Неужели нельзя объяснить толком?
– Толком? – усмехнулся Жюв. – Извольте. Итак, граф Мобан разоблачен. Вряд ли это его обрадовало. Вы говорите – Фантомас сбежал, мы очистили от него город. О, вы не знаете Фантомаса! Во всем мире нет более мстительного существа, чем он! И он не прощает тех, кто хоть в чем-то взял над ним верх. И отныне он может подстерегать вас в любом месте, с любым лицом! И не успокоится, пока не возьмет реванш.
Жюв глухо кашлянул.
– Вы радуетесь, что нам вернули ваш миллион. Вы отняли его у Фантомаса! То есть, с его точки зрения, поступок подлый и бесчестный. И он не остановится, пока не вернет эти деньги. Итак, мсье, можно подвести итог. Не стоит говорить: «Я получил миллион, а Фантомас сбежал». Лучше выразиться короче: «Фантомас и я стали смертельными врагами!»
Слушая речь Жюва, Мэксон слегка побледнел.
– Черт побери, – пробормотал он. – Я не думал, что это так серьезно!
Казалось, до него сейчас дошло, что Жюв не станет в подобной ситуации бросаться словами. Он начал наконец понимать, какого страшного врага приобрел.
Жюв сидел мрачный, как туча. Для него существовал только один способ справиться с Фантомасом – убить его. Пока преступник жив, он не позволит кому-то торжествовать победу.
У инспектора теперь оставался один шанс, и он собирался его использовать. Долгие годы борьбы с Фантомасом научили его предугадывать некоторые шаги Гения преступления. И сейчас он был почти уверен, что, потеряв надежду стать президентом жокей-клуба, Фантомас сделает все, чтобы его удачливый соперник никогда не занял это место. Теперь его задача не только спасти Мэксона, но и поймать в ловушку жестокого убийцу…
Американец нервно усмехнулся.
– Похоже, вы меня убедили, – признал он. – Я-то по своей глупости предполагал, что на этом деле можно ставить точку.
Он помолчал и, обретя прежнее спокойствие, спросил:
– Но почему мы сейчас едем на улицу Вожирар? Это входит в план?
– Входит, входит, – рассеянно пробормотал инспектор, глядя в окно.
Мэксон снова обиженно насупился. Фандор поспешил объяснить:
– Понимаете, когда мы отъезжали, у машины толпилось столько народа…
– Ну и что? – не понял Мэксон. – Они же сейчас не бегут за нами!
Фандор улыбнулся:
– Конечно, нет. Но многие слышали, что мы отправляемся на улицу Вожирар.
– А что там находится?
– Я думаю, этого и мсье Жюв не знает, – подмигнул журналист. – Может, там пустырь. А едем мы, как и собирались, к вам домой.
Американец помотал головой:
– Что за ерунда…
Жюв оторвался от окна.
– Все, что мы делаем, мы делаем исключительно ради вашей безопасности, – терпеливо, как ребенку, проговорил он. – Мы охотимся за Фантомасом не первый год, и никто, кроме нас, не знает, на что способен этот негодяй. У него повсюду свои люди, и информацию он получает мгновенно. Я нисколько не удивлюсь, если на улице Вожирар уже поджидает фургон, чтобы «случайно» врезаться в вашу машину. И никто никогда не найдет концов – обычная автокатастрофа.
Он помолчал и продолжил:
– Можно выбрать и что-нибудь другое, без затей. Раздастся случайный выстрел, и пуля пробьет вам голову. Или под машиной взорвется бомба, и все мы превратимся в груду костей…
Прикрывшись шляпой, Фандор подавал своему другу отчаянные знаки. Чего доброго, Мэксон перепугается до полусмерти! Наконец инспектор и сам заметил, что перегнул палку.
– Впрочем, пока можете не волноваться, – проворчал он. – Слава Богу, мы не собираемся на улицу Вожирар. Будем надеяться, что по дороге к вашему дому засады не встретим.
Пораженный Мэксон больше не задавал вопросов. Он только повторял:
– Черт возьми… Ах, черт возьми… – и вытирал лицо платком.
Наконец он выдавил:
– Да, вы умеете поднять настроение!
Жюв, нахохлившись, молчал. Через несколько минут американец немного успокоился.
– Итак, я приговорен к смерти… – протянул он. – Верно, инспектор?
Жюв глухо ответил:
– Да, Фантомасом вы приговорены. Но, черт побери, Фантомас – это не закон. И я, инспектор Жюв, приговариваю к смерти Фантомаса! Придет час, когда я стану его палачом!
Тем временем машина выехала из Булонского леса и направилась к площади Звезды. Жюв внимательно посмотрел назад. За ними никто не ехал. Инспектор опустил разделяющее салон стекло и сказал водителю:
– Улица Тардье.
Мэксон поднял брови:
– Опять ничего не понимаю… Так мы ко мне едем, или к вам?
– Сначала заедем ко мне, – буркнул полицейский. – Нужно взять ключ.
– Какой ключ?
– Увидите.
В который раз за этот день Мэксон убедился, что инспектор не расположен давать разъяснения. Жюв побледнел, на лбу выступили капли пота. Он избегал взглядов своих попутчиков. Даже Фандор, всегда безоговорочно становившийся на сторону друга, почувствовал неловкость.
– В чем дело, Жюв? – тихо спросил он. – Вы приговорили Фантомаса к смерти и решили привести приговор в исполнение без меня?
Молодой человек испытывал одновременно досаду и тревогу. Кто знает, что задумал инспектор! Возможно, его план настолько опасен, что он не хочет рисковать жизнью Фандора. А вдруг Жюв замыслил что-нибудь противозаконное? Ведь он всегда говорил, что Фантомас должен кончить жизнь на гильотине после справедливого суда присяжных!
