Как она ни пыталась, она не смогла понять, чем вызван этот испытующий взгляд. По правде, ее раздражал тот факт, что Дерри выступал в качестве приманки с момента их прибытия в Лондон. Этот негодяй опять солгал. Он заявил, что все это было сделано для ее защиты. Но она возразила: эти слова мало что значили бы, если бы он погиб.
После такого ответа он замолк и, не произнося больше ни слова, принялся изучать ее своим неприятным, пугающим взглядом и до приезда не сводил с нее глаз. Вот почему она сейчас стояла, прислонившись спиной к двери, тяжело дыша.
— Аааоу, мои кости.
Теа мгновенно обернулась, рывком распахнула дверь.
— Хобби?
— Аааоу, госпожа, моя маленькая госпожа.
Хобби обхватила Тею двумя пухлыми руками и сильно сжала. Теа тоже сжала ее в ответ.
— Хобби-хобби-хобби-хобби!
Втащив служанку в свою комнату, Теа, ломая руки, засыпала ее вопросами.
— Где ты была? С тобой все в порядке? Боже милостивый, как я скучала по тебе. Что они с тобой сделали?
Когда они уселись на скамейке около камина, Хобби поправила выбившуюся из-под чепца прядь.
— Я была в большом замке. Меня заперли в башне.
— Это был Морефилд-Гард? — спросила Теа. — Я вырву его золотые волосы, если он прятал тебя от меня в Морефилд-Гард.
— Нет, — сказала Хобби. — Я была в какой-то большой приграничной крепости. Ее хозяин — молодой негодник по имени Фитцстивен. Я сказала ему, что с ним случится, если он не разрешит мне уйти, но он только рассмеялся. Все продолжалось до тех пор, пока его леди не прослышала обо мне. О-о-о-о, вы бы видели, как они сражались. Леди говорила, что она сама отвезет меня домой, если он не сделает этого. И тогда все закончилось, потому что эта леди была беременна. И вот я здесь.
Повернувшись на скамейке, Теа уставилась на Хобби, которая спокойно поправляла свои рюши.
— Фитцстивен. Новый лорд Фитцстивен?
— Так что он отослал меня на юг, да, — Хобби тронула Тею за рукав. — И когда я приехала сюда, слуги рассказали мне, что ты собираешься замуж за благородного лорда, который освободил тебя. Освободил! Лорд Робин, черт возьми, не Робин Саваж, о нет, лорд Робин, проклятый лорд Дерри. Мерзкий лжец.
— Мы оказались втянуты в такие события, Хоб-би, и я боюсь, что страшно ошиблась, оставаясь верной Марии Стюарт. Она совсем не такая, какой казалась.
Вздохнув, Теа рассказала Хобби обо всем, что с ней случилось с того момента, как они расстались. Рассмотрев внимательно служанку, Теа не заметила никаких ран.
— Этот мерзкий Стабб, он не бил тебя? Той ночью в лесу ты так кричала, а потом они увели тебя. Я так переживала за тебя.
Хобби покраснела от приступа гнева.
— Этот противный нахал тянул меня за волосы. Мне так хотелось вырвать его волосы и использовать их, чтобы набивать подушки.
— Ну, значит, это был очередной обман, — сказала Теа, повысив голос, — Иногда мне хочется вырвать волосы этому белокурому дьяволу. Особенно, когда он не говорит мне, что задумал. Теперь он пытается выманить этого предателя, Уайверна, но он не доверяет мне. Он сказал, что использовал меня в качестве приманки, но я знаю, что это только половина правды.
— Почему это вы так беспокоитесь о его прелестной шкуре? Пусть он расстанется с нею.
Теа посмотрела вниз, на руки, которыми она упиралась в скамейку.
— Ты не понимаешь. Он следит за мной, как будто я мать Девы Марии, рискует своей жизнью, чтобы защитить меня, и тем не менее не доверяет. Он мало что говорит мне. Я думаю, что он выставляет себя напоказ Уайверну, чтобы тот попытался убить его.
— Ну и отлично.
Поджав губы, Теа посмотрела на Хобби.
— Мне так не кажется.
— Это не хорошо?
— Нет.
Хобби смотрела на нее несколько мгновений, потом застонала и схватилась за голову.
— Да защитят нас святые и апостолы. — Руки Хобби упали. Повернувшись к, Тее, она хлопнула ее по плечу. — До меня дошли слухи о вас двоих, но я не верила им.
— Хобби, я так запуталась. — Теа закрыла лицо руками и прошептала. — Он… он помыкает мною, как будто я лошадь какая-то и потом…
— Ага.
Теа посмотрела на Хобби. Та внимательно изучала ее.
— Я боялась, что он соблазнит вас, — сказала Хобби. — Вы такая хорошенькая.
Лицо Теи разгорелось, и она уронила голову.
— Да, кажется, слухи оказались правдой. Слуги говорят, ты сходишь с ума от любви.
— Я не схожу с ума, — Теа заговорила тише. — Он… он, ох, ты ничего не понимаешь. Он не тот, кто слушает кого бы то ни было, если одержим желанием… и я, кажется, совсем теряю разум, когда он… он как будто
околдовывает меня. Я думала, что ненавижу его, но…
Последнее слово потонуло в стоне, но Хобби внезапно захихикала. Теа посмотрела на нее и нахмурилась.
— Я запрещаю тебе смеяться.
Хобби прикрыла свой рот. Смешок вырвался у нее, но все же ей удалось успокоиться.
— Простите меня, госпожа.
— О Хобби, если бы он не был таким, таким… В конце концов, он обманул меня и он постоянно указывает мне, что делать. Он ужасно раздражает меня. Но и защищает тоже и по-своему заботится, хотя никогда не говорит об этом, и… и я велела ему убираться, как только он схватит этого предателя.
— Хмм. Никогда не говорит об этом?
— Ну, понимаешь ли, мы проводим много времени, м-м-м, обсуждая что-нибудь.
— Спорите, да?
Теа вздохнула.
— Хорошо.
— О Хобби.
— Это, — пояснила служанка, — вы проверяете друг друга. Каждый из вас понял, будет ли другой стоять на своем до конца, любой ценой. Если вспомнить всю эту историю с его первой женой…
— Женой? — Теа почувствовала, что земля ускользает у нее из-под ног.
— Хватит мять свою юбку. Она мертва. Предала его старому епископу Боннеру, и его бросили в Тауэр, когда он был еще юношей. Обвинила его в заговоре против старой королевы, сказала, что он сообщник Уайтта, который все это и задумал, вот она какая. Если бы ты прислушивалась к разговорам, вместо того, чтобы отсиживаться за городом, ты бы слышала эту историю.
Сглотнув, Теа наконец обрела дар речи.
— И они пытали его?
Обычно болтливая. Хобби закрыла рот.
— Хобби, скажи мне.
— Дыба.
На верхней губе и у бровей Теи проступил пот.
— И его жена предала его?
— Она солгала. Но это было так давно, госпожа, и теперь он пользуется благосклонностью Ее Величества. Говорили, она так очарована им, что хотела подарить ему дворец, но он отказался.
Вот наконец и объяснение. Все эти недели она подчинялась непредсказуемым настроениям Дерри. Он завлекал ее, как сирена, и потом становился гадюкой, шипящей и набрасывающейся, злобной и устрашающей. И все же он снова и снова приходил к ней, несмотря на свою осторожность.
Она знала, что это такое, — не доверять кому-либо. Она слишком хорошо понимала ту боль, которая лежала в основе ее затворничества, нежелания покинуть свой безопасный деревенский дом. Как бы там ни было, Дерри спас ей жизнь, рискуя собой, защитил ее. То, что он не может сказать вслух, за него говорят его поступки.
