миром и всемогуществу, но не просто же так собирал армию нежити. И звезды еще эти… Дмитрий помнил, что для ритуалов существовали благоприятные и не очень дни, но какие? Для каких?..
На плохое образование колдуна указывал и его почерк, и невысокая грамотность. Предшественник уверенно использовал термины вроде "дисперсии" или "синергидного воздействия", а последователь надписывал для себя перевод, вынужденно пользуясь словарем иностранных слов — третьей и последней часто употребляемой книгой в коллекции.
Поле такого открытия самого подозрительного из местных жителей, Старицкого, пришлось окончательно исключить из числа подозреваемых. Анне он был неприятен, но она отлично знала почерк управляющего, а кроме того, он вряд ли мог делать в личных записях такое количество грамматических ошибок.
Малограмотный, немолодой, возможно уже не очень здоровый — дрожащий почерк говорил сам за себя. Наверное, бывший охотник, промышлявший с этим самым ружьем, а сейчас охотиться мешали неверные руки. Скорее всего, одинокий, потому что с оравой внуков вряд ли останется время на изучение колдовства, да и тяга к исследованию мертвых у него возникла, наверное, не от хорошей жизни.
Это было уже гораздо больше, чем имелось у них утром, но этого отчаянно не хватало: слишком много подходящих было в городе.
— Хоть вешай листок на центральной площади и проси народ опознать почерк, — вздохнула Анна и залпом допила остывший травяной отвар из старой жестяной кружки. — Только горожане же от большого усердия столько подозреваемых натащат, что мы их до старости проверять будем. Половина окажется вовсе неграмотными, другая не будет иметь к происходящему отношения, а на действительного виновника никто не подумает.
— Ты говоришь с таким знанием дела, как будто пробовала, — иронично усмехнулся Дмитрий.
— Не преступника ловить, но было дело. Каждый раз, когда наших людей просят помочь с какой-то мелочью, они охотно откликаются, но заканчивается это… По осени у Маруси Лапиной, есть у нас такая бойкая баба, на рынке зеленью торгует и капустой собственной закваски, появилось подозрение, что муж завел себе любовницу. Мол, видела она его с какой-то рыжей шельмой, и, мол, попадись ей та шельма, уж она бы ей все косы-то повыдрала бы. Пожаловалась подругам, те разнесли на весь город, и началась у нас буквально охота на ведьм — искали шельму. Как результат — с полсотни пострадавших, несколько с переломами. Так и пришлось отца Алексия звать, чтобы вразумил, у него хорошо получается.
— Любовницу-то хоть поймали? — улыбнулся охотник, догадываясь об ответе.
— Смеешься? — хмыкнула Анна. — Два десятка действительно рыжих девушек, один рыжий щуплый писарь, при нотариусе служит и на беду носит недлинную косицу, его вечером и спутали. С пяток старух, которые были ли рыжими — это еще попробуй вспомни, еще несколько явились добровольно, недослышав, кто и зачем нужен. А кроме того, пострадала рыжая кобыла из хозяйства Савина, есть у нас такой крепкий крестьянин, и пара рыжих собак. Обе, что характерно, кобели, — с удовольствием поделилась подробностями Анна.
Ей и сама эта история нравилась, несмотря на жертвы, и то, как посмеивается охотник напротив, тоже нравилось. Сейчас второе даже больше, потому что улыбка очень его красила, а при теплом слабом свете лучины он, такой расслабленный и веселый, выглядел совсем родным и домашним.
— А самое забавное, — подытожила она, — что не было никакой любовницы вовсе. С кумой она мужа видела. Та чернявая, просто была в рыжем платке с кистями. И встречались они по делу, перед именинами кума сговориться о подарке. А с нашим колдуном, наверное, и другая проблема есть. Бог знает, что он придумает, если поймет, что мы уже близко…
— А он будто еще не понял, — вздохнул Косоруков. — Даже если предположить, что упырей на нас натравили по каким-то иным соображением, то об интересе к этой его норе тем более узнает. Колдовство ли какое тут где-то запрятано, или слухи донесут, неважно.
— Тоже верно, — нехотя согласилась Анна. — Ну что, давай спать укладываться?
— Да, пора уже, — согласился он, поднялся и направился к двери.
— Ты куда? — растерялась девушка и тоже встала.
— Пойду потники лошадиные принесу, пол больно занозистый…
— Погоди, какой пол? — растерялась она и поймала его за локоть, потому что мужчина попытался отмахнуться и продолжить путь. — Мы на койке прекрасно уместимся, не выдумывай, она широкая.
— Еще чего не хватало, — проворчал он. Выворачиваться, правда, пока не стал, Анна держала очень цепко и крепко, не применять же к ней силу, — Оставь, ну что ты тоже придумала? Я привычный, ничего не случится, если…
— Я обещаю вести себя прилично, — неуверенно улыбнулась девушка, шагнула ближе и на всякий случай ухватилась и за второй локоть. — А то я тоже привычная, знаешь ли, и на пол лечь могу, — подначила она, насмешливо глядя на мужчину снизу вверх и отчаянно жалея, что не может в потемках разобрать выражение его лица. Света тусклой лучины и углей в печке хватало только очертить силуэт, не больше.
Несколько секунд Дмитрий напряженно молчал, не двигаясь с места. Молчала и Анна, терпеливо ожидая, что победит — упрямство или чувства. Об исходе разговора она не беспокоилась — не побежит же он в ночи до города, а значит, все по-ее будет.
Что упрямство сдалось, она поняла еще до того, как охотник заговорил. По тому, как глубоко вздохнул, как расслабились твердые мышцы под ее ладонями, слегка опустились плечи.
— А за мое поведение кто поручится? — проговорил он тихо и устало. — Аня, ну я же не железный, а ты…
— А я будто возражаю против чего-то, — хмыкнула она, выпустила его руки, но подалась еще ближе и обняла за пояс, прижалась щекой к широкой груди. — Только не здесь же… Хотя, конечно, это зависит от того, насколько ты не железный, а то, может, и плевать на колдуна.
Анна говорила с легкой насмешкой, хотя вовсе не шутила в этот момент. Дмитрий же в ответ негромко и не то смущенно, не то удивленно засмеялся, но, к ее облегчению, окончательно расслабился и обнял в ответ. Сильные ладони легли на поясницу, мягко провели по спине вверх, прослеживая изгиб. Анна охотно приняла эту немудреную ласку, прогнулась и прижалась сильнее, запрокинула голову, чтобы опять посмотреть на его лицо.
Дмитрий же на мгновение сжал ее плечи, осторожно
