Пластмассовые веки шевельнулись, моргнули. Пустой белый глаз стал наливаться голубизной.
Этого Шагунов вынести уже не мог. Он вскочил, отталкивая от себя странный манекен.
– Черт! Черт! Черт! – вскрикнул Илька, собираясь сбежать.
– Стоять!
На его пути оказалась неизвестно как очутившаяся около двери Лидия Ивановна.
– Что взял? Покажи!
У Ильки перед глазами все ходило ходуном. Он разжал кулак, показывая тряпку.
– А! – Лидия Ивановна сразу потеряла к Шагунову интерес. – Это от куртки осталось. Я думала, что ценное стащил. Клади на место, и идите отсюда. Тоже мне – помощнички.
На негнущихся ногах Илька пошел обратно к манекену.
– Ты чего? – толкнул его в бок Сашка.
В ответ Шагунов качнул головой. Даже если он все расскажет, ребята примут его за психа. Скажут, что ему теперь ожившие куклы за каждым углом мерещиться будут.
Илька сунул в карман манекена лоскуток и, не оборачиваясь на одноклассников, пошел обратно.
– А вы чего стоите? – прикрикнула на них Лидия Ивановна. – Давайте живо убирайте все и бегите на урок!
Собрался манекен гораздо быстрее, чем разбирался. Все детали встали на свое место, и Сидоров с Квасниковым побежали в коридор.
– Ты чего орал? – пристал Сашка к Ильке. – Померещилось чего?
– Померещилось. – Шагунов скорчил недовольное лицо. – Мне теперь постоянно что-то мерещится. То люди ростом с дом, то в темноте, как кошка, вижу, а сейчас вот манекен мне подмигнул.
– Лечиться тебе надо, – недовольно буркнул Левка. – Или креститься, когда кажется. Верное средство.
– А чего ты у манекена взял? – Сашка потянул лоскуток из Илькиного кулака. – Тряпка-то тебе зачем?
– Мне показалось, что у него такой же пергамент, как у куклы. – Шагунов разжал кулак, показывая всем свою добычу. – Это я у Ули взял. У манекена в кармане я нашел точно такой же, только не из кожи, а тряпичный.
– С чего ты взял, что у куклы был настоящий пергамент? – Сашка выдернул нитку из лоскутка. – У нее тоже – вон, разбирается.
Илька выхватил у приятеля тряпку. Он боялся верить в то, что уже видели глаза.
Под бдительным взглядом Лидии Ивановны Шагунов перепутал лоскутки и отдал манекену ценный пергамент.
Левка обо всем догадался первый.
– Бежим! – крикнул он, бросаясь к лестнице.
В кабинете труда за закрытой дверью раздался грохот. Сдавленно вскрикнула Лидия Ивановна. Илька побежал к кабинету, но на пороге уже застыл манекен.
Его пластмассовые губы были растянуты в широкую улыбку, глаза сияли от радости.
– Илья Шагунов! – произнес манекен бесцветным голосом.
Илька попятился, споткнулся, чуть не упал, нащупал рукой перила.
Манекен повернулся в его сторону и застыл.
Шагунов кубарем полетел вниз. Ступеньки сами вырывались у него из-под ног. Он летел на первый этаж с одной мыслью – забиться в самый дальний угол, чтобы в ближайшие сто лет его там никто не нашел.
Но до первого этажа он не добежал. На втором его перехватил физрук.
– Шагунов!
«Кто над нами вверх ногами» скроил довольную мину.
– Шестой класс сейчас идет в зал сдавать зачеты. – Он был явно рад, что поймал самого отпетого, по его представлению, прогульщика и хулигана. – Почему еще не в форме?
– А я… – от волнения в голову не приходила ни одна уважительная причина. – Это…
– Ты и двое твоих дружков, – чеканил слова учитель. – Не придете, будете за мной бегать всю оставшуюся жизнь. Я вам аттестаты испорчу!
В шестом классе про аттестаты зрелости думалось с трудом. Момент окончания школы виделся далеким и нереальным. Но угроза была самая что ни на есть реальная. С физруком старались не спорить. У него, как на зло, была хорошая память.
Под бдительным оком учителя Илька спустился в спортзал. Всю дорогу он пытался расслышать сквозь топот десятка ног, несущихся по лестнице, тот самый негромкий перестук голых пластмассовых пяток. Но не услышал ничего, кроме бешено колотящегося собственного сердца.
В спортзале среди переодетых к занятию одноклассников приведенная физруком троица смотрелась комично.
– Я брал форму, – пытался оправдаться Сидоров. – Я ее на пятом этаже оставил. В кабинете труда.
– Никто тебя ждать не будет. – Физрук повел остреньким подбородком, давая понять, что Левка вычеркнут из его списка нормальных людей. – Встали! Построились!
Класс потолкался на месте, выясняя, кто кого выше. Высокий Левка оказался впереди, Сашка встал по центру, невысокий и вечно страдающий из-за своего маленького роста Илька пристроился в хвосте.
– Направо!
Все повернулись направо.
Дверь за Илькиной спиной скрипнула. Шагунов медленно повернул голову. В щелочку показалось белое лицо с растянутыми в глупой улыбке красными губами.
– Бегом! Марш!
– Мама! – завопил Шагунов.
В два прыжка он обогнал только-только тронувшуюся колонну. Но бежать было некуда. Впереди возвышалась шведская стенка. Илька пронесся вдоль деревянных перекладин, споткнулся о маты и полетел на пол. Над его головой чуть покачивался потревоженный канат.
Дверь открылась.
Шагунов подпрыгнул, вцепился в канат и стал быстро подниматься наверх, чего до этого ни разу сделать еще не мог. Он мгновенно долез до крюка, на котором держался канат, и испуганно посмотрел вниз.
В зале царила суматоха. Манекен вышагивал, высоко вскидывая ноги: подставка осталась прикрепленной к одной его пятке, из-за этого манекен смешно подпрыгивал при ходьбе.
– Илья!
Манекен застыл около каната и задрал голову вверх.
– Уйди отсюда, – взвыл Илька.
От страха у него вспотели ладони, и он чувствовал, как скользкий канат вырывается из его рук.
– Илья! – Голос манекена стал звонким.
– Мама!
Шагунов не выдержал. Руки разжались, и он полетел вниз.
Про себя Илька успел попрощаться с жизнью и приготовиться к жесткому падению на маты.
Но приземление оказалось не таким страшным. Его кто-то подхватил, и через секунду Шагунов стоял на ногах. Перед собой он увидел белую руку в бежевом пиджаке и все понял.
– Илья!
Казалось, где-то внутри манекена заложена машинка, способная воспроизводить одно это слово.
Секундная заминка, и все снова полетело кувырком. Визжаще-кричащая толпа нахлынула на замершего Ильку. Сбитый с ног манекен полетел в угол, а Шагунов, прыгая по спинам одноклассников, взобрался на подоконник, рванул на себя створку окна, непонятно как просочился сквозь узкую непроходимую решетку и выпрыгнул на улицу.
Манекен взглядом проследил за объектом своей охоты и не спеша встал. В зале наступила тишина. Лишь те, кому убегающий Илька отдавил руку или ногу, негромко жаловались на свою горькую судьбу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
