А потом он долго стоял в коридоре у окна то потирая скулы, то глаза. Я молча наблюдала за ним, и мне было больно, потому что мы ничего не могли изменить. В итоге не выдержала, подошла к нему, взяла под руку и прижалась, не сказав ни слова. Он не сводил глаз с окна.
- Она всегда была сильной. Вытянула нас. За что ей так...
Я ничего не могла ответить.
В доме к приезду Маргариты Васильевны все уже было готово. Дом ждал хозяйку. И мы с Мозесом тоже.
Позавтракав, я села менять батарейки в кнопках, и тут кто-то позвонил в ворота. У Мишки были ключи, соседи и охрана обычно звонили в калитку. Сегодня должен был заехать Андрей - забрать документы, но я почему-то решила, что он приедет с Мишей и не в девять утра.
- Мозес, не лезь к двери, - я накинула куртку, взяла кота под мышку и выскочила во двор.
К нам и правда приехал Андрей. Только он был в стельку, повально и нечленораздельно пьян. Когда выходил из машины - повалился прямо в снег. Я застыла над ним с разинутым ртом. Да, Андрей был балаболом, но дураком настолько, чтобы пьяным в дрова садиться за руль... Нет, такого идиотизма с его стороны я припомнить не могла. Шатаясь и ловя руками воздух, он кое-как встал и, щурясь, уставился на меня.
- Пивет, Вер.
- Ты совсем ку-ку? Ты как по трассе ехал, придурок?
- Ой, не злись. Киса-киса, - он попытался погладить Мозеса, притаившегося у меня на руках, но кот заворчал и прижал уши.
- Пошли, - я огляделась и, схватив гостя за рукав куртки, потащила во двор.
- Э! А машина! За воротами?!
- Какая тебе машина! Иди в дом!
- Фу, - Андрей вырвался, сел на крыльцо и, зачерпнув пригоршню снега, растер кашу по лицу. - Бррр... Я, когда за рулем, я трезвый.
- В дом иди, трезвый.
- Ага, иду. Вера, - он снизу вверх посмотрел на меня. - Соня сказала, что ей нафиг не сдался такой тюфяк, как я. Понимаешь?
Я вздохнула. Соне стало лучше, и лекарство она выкинула. Отчасти Андрей был виноват сам. Не стоило ему лезть к Соне вот так, по ситуации. Дурная история.
- Понятно. Вставай, пошли в дом.
- Я ей не нужен. Я не её типаж... Вера, а чей я типаж?
Я закатила глаза.
- Пока - только вытрезвителя. Пошли, - я протянула ему одну руку, другой держа Мозеса. Андрей покосился на мою ладонь и глупо улыбнулся.
- Ты, Вера, самая лучшая...
Поднялся, едва не уронив меня в снег, и поплелся следом.
- Ты чем вообще думал, когда за руль садился? Ещё бы сбил кого, вот болван.
- Да... Болван...
- Раздевайся, пойдем чай пить.
- Вера...
- Ну что?
- Почему она так, а?
- Дура она, - я отпустила кота и, повесив куртку на крючок, пошла в столовую. Андрей, шумно сопя, не отставал.
- Вера, я же люблю ее. Что делать...
- Протрезветь и отоспаться. Потом подумаешь, как быть.
- Вера, - он схватил меня за локоть. Я обернулась и увидела, что Андрей не разулся и куртку не снял, только смотрит на меня умоляюще, как будто топиться собрался, а я должна его отговаривать.
- Ну что ты раскис? - мягко отозвалась я, отцепляя его пальцы от моего локтя. - Все ещё наладится.
- Вера, давай с тобой попробуем. Как раньше...
Я вытаращила глаза.
- Ты что... Ты же любишь Соню... А я - Мишу. У нас как раньше ничего не получится уже, понимаешь?
- Понимаю... Так обними хоть, Вера. Ты же такая... Такая нормальная...
- Господи, Андрей. Ну что ты как ребенок.
- Устал я, Вера. Добила она меня.
Я грустно оглядела его лицо.
- Ну иди сюда, - протянула руки. Не могла же я его прогнать.
Он прижал меня к себе, зарылся в волосы, замер, тяжело дыша.
- Как жалко, что люблю не ту, - он отстранился быстрее, чем я успела сообразить, глянул как-то совсем уж убито, а потом, дернув меня к себе, прижался к моим губам со всего размаха.
Я вцепилась в его плечи. Во рту отчетливо почувствовала вкус крови, от чего разозлилась ещё больше.
- Да... Какого...
- Что это значит?
Андрей шарахнулся от меня, налетел на стул и обернулся. В дверях стояли Маргарита Васильевна и Миша с чемоданом. Княгиня бледная, прямая, сдвинув брови, переводила взгляд с меня Андрея. А Миша... Он просто смотрел на меня, не моргая, не зло, а не веря.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Да я... За документами, - промямлил Андрей.
- Вон из моего дома. Ты - кобель, и ты... Ты... Уходи, Вера.
Маргарита Васильевна вскинула руку, указывая нам на дверь.
- Это недоразумение, - начала я, вообще слабо понимая, что произошло. - Это все недоразумение...
- Вон! - резко, громко и сильно крикнула княгиня. - Я лучше сдохну, чем ещё раз впущу тебя в свой дом! А ещё радовалась, что ошиблась насчет тебя. Вон!
- Миша... - прошептала я.
- Подожди снаружи, - опустив глаза, тихо ответил Михаил.
Андрей хмыкнул и сел на пол.
- Да пожалела она меня. Чего вы... Вера, прости...
Я прошла мимо них всех, не поднимая головы.
Машина Миши стояла у дома, на подъездной аллее. Я села на крыльцо, закуталась в куртку. Шапку забыла, поэтому то и дело поправляла капюшон, который срывал пронизывающий февральский ветер.
А ведь меня предупреждали, что отношения с родственником пациента ни к чему хорошему не приведут! И если Миша, а я была в этом уверена, все поймет и примет, то Маргарита Васильевна будет неприклонна. И мне, наверное, следовало уехать прямо сейчас, но княгиню я бросить не могла, как бы она этого не хотела. Поэтому я сидела на крыльце, надувшись, как воробей на ветке, и ждала.
Скрипнула дверь. Вперед вылетел Андрей. Едва не свалился с лестницы, но взмахнул руками и, удержавшись, осторожно, бочком спустился вниз.
Я подняла глаза. Андрей кулаком вытирал разбитый нос. Михаил остановился на ступеньке рядом со мной.
- Миша, нам надо поговорить... - начала было я, поднимаясь.
- Потом, - он сунул мне в руки мою дежурную шапку и тут же отвернулся. - Дай мне время.
- Ты его ударил?
- Я упал, - отчего-то радостно сообщил Андрей. - Через кота.
- Кот жив?
- Жив, - ответил Миша и обратился к Андрею. - Ключи где?
- Не помню... В машине?
- Пошли.
Миша схватил Андрея за воротник и попер друга через двор, к воротам. Андрей помахал мне на прощание.
- Миша!
- Что? - Михаил резко обернулся, порядочно тряхнув Андрея.
- Что мне делать?
- Зайди в дом и не попадайся ей на глаза. Я приеду, и мы все уладим.
Я кивнула, проводила мужчина взглядом и вернулась в дом. Постояла в прихожей, прислушиваясь к тишине, и решила проверить, как там Маргарита Васильевна. К моему удивлению, нашла я ее в столовой - она сидела на стуле, гладила Мозеса и не сводила взгляд с двери, будто ждала, когда я войду.
- Почему ты ещё здесь?
- Я не могу вас оставить.
- Мне было бы лучше, если бы ты ушла. Я имею право расторгнуть договор в одностороннем порядке.
Я кивнула.
- Да, конечно. Но нужно подыскать замену...
- Уйди, - она поднялась. Мозес спрыгнул на пол с ее колен.
- Да, уже ухожу, - я попятилась обратно в прихожую.
- Из дома, - княгиня повысила голос. - Я больше не нуждаюсь в твоих услугах!
И резко смахнула со стола детали кнопок, которые я так и не успела собрать.
Ничего не ответив, я выскочила во двор. Снова села на крыльцо и напялила шапку.
Бывало, что пациенты прогоняли меня. В этом не было ничего удивительного, страшного или обидного - я же выступала олицетворением их слабости и несамостоятельности, они имели право сердиться. Но теперь все обернулось по-другому. Я действительно была виновата. И, возможно, мне на самом деле следовало искать себе замену. Достав телефон, я набрала номер агенства. Меня обругали за срочность, но к вечеру пообещали прислать временную сиделку. Я ещё никогда не обращалась к ним с подобной просьбой, поэтому, наверное, мне пошли навстречу, понимая, что срочность в моем случае обусловлена не прихотью, а серьезной проблемой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
