— Что ты задумал? — спросил Мышелов, с пылом прижимаясь к скале. — Это ползанье по скалам начинает казаться просто глупостью.
— А как бриллиант? — съехидничал Фафхрд. — Большой, Мышелов, ох, большой!
— А что, если там просто кусок кварца? — кисло отозвался Мышелов. — Я что-то потерял вкус к бриллиантам.
— Что касается меня, то я только теперь вошел во вкус в должной мере, — заключил Фафхрд и махнул в сторону зеленой щеки под лучами яркого холодного солнца.
Сперва ему даже показалось, что качнулся не он, — заходили вокруг и спокойное озерцо, и зеленый холм. Под чудовищным припухшим нижним веком он передохнул, а потом стал подниматься, осторожно перебирая руками… Оказалось, что на реснице можно стоять, и он размахнулся, чтобы конец веревки вернулся назад, к Мышелову, которого теперь не было видно. С третьего броска веревка натянулась. Усевшись на корточки, он принялся ждать, удерживая ее. И скоро Мышелов встал на карниз рядом с ним.
Веселье снова вернулось на лицо Серого, но какое-то хрупкое, словно бы он хотел одного — побыстрее закончить со всем этим дедом. По краю века они бочком перебрались почти под зрачок, как им представлялось. Он оказался высоко над головой, но, взобравшись на плечи северянина, Мышелов сумел заглянуть внутрь его. Прижавшись к зеленой скале, Фафхрд нетерпеливо ждал. Ему казалось уже, что Мышелов так и не заговорит.
— Ну? — наконец окликнул он Мышелова, когда плечи северянина заныли под весом собрата.
— Ах да, это алмаз, мы не ошиблись, — со странным отсутствием заинтересованности в голосе ответил ему Мышелов. — Да, большой. Моя рука едва может охватить его. Отполирован в виде глазной полусферы. Но я не знаю, как его выковырять. Уж очень глубоко сидит. Попробовать? Да не вопи так, мы оба слетим вниз! Надо постараться, раз уж мы забрались сюда. Но будет сложно. Ножом я не сумею… нет, сумел. Я думал, что там камень, а вокруг него смола. Вар что ли. Готово. Спускаюсь.
Фафхрд успел заметить что-то округлое и блестящее, окруженное уродливым, неровным смолистым ободком. И тут кто-то легонько тронул его за локоть. Он поглядел вниз. И словно оказался среди душной листвы парных джунглей Клиша: из бурого меха его одеяния торчала коварная клишийская стрелка с зазубренным наконечником, густо смазанная такой же смолистой дрянью, в которую был вставлен алмаз.
Он быстренько хлопнулся на карниз, не позабыв крикнуть Мышелову, чтобы он тоже укрылся. Потом, осторожно покачивая, выдернул стрелку и с облегчением обнаружил, что впилась она лишь в толстую шкуру, служившую ему плащом, но до кожи так и не достала.
— Кажется, я заметил его внизу, — сказал Мышелов, выглянув из-за безопасного края карниза. — Это карлик с очень длинной духовой трубкой, весь в мехах и в коническом колпаке. Он забился в кусты напротив, за озерцом. И тоже черный, как наш вчерашний головорез. Клишиец, по-моему… или один из твоих помороженных отшельников, если ты все еще настаиваешь. А теперь он поднимает трубку к губам. Берегись.
Над головами о скалу звякнула стрелка и упала к ладони Фафхрда. Он резким движением отбросил ее.
Послышалось легкое жужжание, закончившееся глухим щелчком. Это решил вмешаться Мышелов. Не так-то просто раскрутить пращу, лежа плашмя на узком карнизе, но посланный им камень ударился о ветви неподалеку от черного человечка с духовой трубкой, немедленно исчезнувшего с глаз.
План дальнейших действий составить было не сложно. Других вариантов просто не было. Пока Мышелов сотрясал ветви кустов за озером посланными им камнями, Фафхрд отправился вниз по веревке. Невзирая на действия Мышелова, он все молился, чтобы плащ оказался достаточно прочным. По собственному опыту он знал, что клишийские стрелки — пренеприятнейшего действия. Только жужжание пращи подбадривало его.
Спустившись к подножию зеленого камня, он натянул тетиву и крикнул Мышелову, что готов прикрыть его. Глаза его не отрывались от мохнатых утесов за озером, и дважды, заметив шевеление, он послал туда стрелу из своего драгоценнейшего запаса — их оставалось в колчане два десятка. Скоро Мышелов оказался рядом, и они припустили по краю горячей горы в сторону поблескивавшего зеленым стеклом древнего ледника. Время от времени они оглядывались на сомнительные заросли мохнатых кусов, среди которых кое-где попадались кроваво-красные, и пару раз им удалось заметить движение в них — кто-то шел в том же направлении, что и они. Тогда в сторону кустов летела стрела или жужжал камень, но с каким результатом, сказать они не могли.
— Семеро черных жрецов… — пробормотал Фафхрд.
— Шестеро, — поправил его Мышелов, — учти вчерашнего.
— Значит, шестеро, — согласился Фафхрд, — и все очень сердитые.
— А как же иначе? — осведомился Мышелов. — Мы ведь выкрали единственный глаз ихнего идола — такие поступки всегда без меры возмущают жрецов.
— Кажется, у него там больше глаз, — задумчиво промолвил Фафхрд, — хорошо бы они тоже открылись.
— Благодари Аарту, что они остались закрытыми, — прошипел Мышелов. — Слышишь? Стрела летит!
Фафхрд мгновенно вмялся в землю, точнее в скалу, и черная стрелка царапнула лед перед ними.
— Ну, стоит ли так гневаться, — укоризненно проговорил Фафхрд, вставая на ноги.
— Жрецы всегда гневаются, — философски заметил Мышелов и, поежившись, поглядел на смазанное черным составом острие.
— По крайней мере теперь мы от них отделались, — сказал Фафхрд, с облегчением перепрыгивая на лед позади Мышелова.
Кисло ухмыльнувшись, тот обернулся назад, но Фафхрд ничего не заметил.
Весь день они поспешно шагали по зеленому льду к югу, держа путь на солнце, едва ли на ладонь поднимавшееся над горизонтом. Поближе к ночи Мышелову удалось тремя камнями, пущенными из пращи, сбить парочку низко летевших арктических птиц, а зоркие глаза Фафхрда заметили черный зев пещеры под скалой, выдававшейся в конце длинного заснеженного склона. К счастью, неподалеку оказалось несколько древесных стволов, поваленных ледником. И довольно скоро скитальцы уже рвали зубами грубые волокна птичьего мяса, поглядывая на костерок, мерцавший у входа в пещеру.
Фафхрд с хрустом потянулся и произнес:
— Прощайте, черные жрецы! Одной заботой меньше. — Он протянул крупную ладонь с длинными пальцами. — Мышелов, покажи-ка мне стеклянный глаз, который ты выкопал из зеленой горы.
Мышелов молча полез в кисет и вручил Фафхрду блистающий шар со смоляным ободком. Северянин принял его обеими руками и долго и задумчиво всматривался в камень. Свет костра преломлялся в нем, камень поблескивал красными зловещими искрами. Не мигая, смотрел он в глубь алмаза…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
